Фролова, в отличие от выздоравливающих срочников, не привлекали к работам по хозяйству, учитывая его необычный статус «полугражданского» пациента. Порядком утомившись от вынужденного безделья, Олег, в конце концов, сам напросился в помощники к старшему прапорщику, отвечающему за снабжение, и в скором времени стал правой рукой заслуженного ветерана тыловой службы госпиталя. Тот, желая отблагодарить рыжего «порученца» за усердие и прилежание, сумел выхлопотать у начальства отдельную коморку, чтобы Фрол, наконец, смог уединиться от назойливых почитателей его боевых заслуг.
И всё бы ничего, но мысли о предстоящей выписке и неизбежном путешествии в неизвестность всё чаще омрачали его существование. Он писал письма своей бабуле, но ответа на них не было. Лечащий врач помог ему составить обращение в поселковый совет и местное отделение милиции относительно ближайшей родственницы. Но сроки прошли, а судьба бабушки так и не прояснилась.
***
«Сентябрь совсем скоро. – Думал Олег, в тысячный раз изучая трещины на потолке своего жилища. – Надо что-то предпринимать. Не могу же я вечно ошиваться в госпитале? Михаил Константинович думает, что я не знаю, почему меня до сих пор не выписывают. Хороший дядька этот прапорщик. Чем-то он сильно похож на моего ротного старшину Одилько. Леонид Францевич тоже душевным человеком был. Был? Почему был? Наверное, уже заменился наш Француз. О чём это я? Да… Надо что-то делать. Я просто отвык от гражданки и не знаю, что меня ждёт… Просто заставить себя заняться делом. С бабулей непонятки опять же. Кому, как не мне, разбираться? Ни менты, ни председатель на запрос не ответили. Видать, забили. Всё. Завтра переговорю с врачом и гуд бай, Москва. Надо будет только Константиновичу литруху выставить. Классный мужик».
Дверь без стука отворилась, и на пороге возник сам Михаил Константинович. От тыловика попахивало свежим алкоголем и чесноком, а глаза буквально светились радостью. Олег поднялся с топчана и с удивлением взглянул на своего «нештатного» начальника:
- Что за дела, Константиныч? Впервые вижу тебя поддатым. Праздник какой или чо?
Возрастной прапорщик неуклюже попытался изобразить танец вприсядку, однако, потеряв равновесие, рухнул на табуретку. Та, жалобно скрипнув, качнулась взад-вперёд, но устояла.
- Отставить пререкания, боец в отставке Фролов! Я всё урюююю…
- Урегулировал? – Пришёл на помощь Олег. – Двигатель на своей «копеечке»? Тогда отрегулировал.
Михаил Константинович пьяно прищурился и погрозил пальцем:
- Нет, Олежка. Я про тебя. Короче, сынок. Поговорили мы с зампотылом о тебе. Он предлагает остаться на сверхсрочную. Уникальное предложение, сынок! – С трудом разглядев на лице собеседника недоверчивую ухмылку, нахмурился и продолжил гораздо уверенней. – Не веришь? Или на сверхсрочную не хочешь? Смотри, парень… С медкомиссией проблем никаких не будет. Это и так понятно. Везде свои люди, да и ты в заслуженном авторитете… Про плен свой забудь раз и навсегда. Почему? Потому что наш «молчи-молчи» на посиделках присутствовал. Толковый мужик. У нас с ним гаражи рядышком. А я ему материалец бесплатно подгонял в своё время. Так что тема закрыта. Пока здесь поживёшь, а потом зампотыл тебе комнату в общаге выделит. С пропиской в Москве! Поверь, сынок, такой случай не каждому подворачивается. А через пару месяцев я тебя в школу прапорщиков определю. У меня там крепкие завязки в учебной части… Полгодика проучишься и погоны получишь. К тому времени я как раз календарную выслугу закрою. Без учёта северных… Так что можешь считать, что я приемника себе готовлю. Ну, ты как?
- Дело серьёзное. Мне подумать надо. – Олег не сомневался, что Михаил Константинович говорит правду. – Сам понимаешь, Константиныч, решение непростое. Можно сказать на всю оставшуюся жизнь. Без обид?
- Верно. Решение непростое. Какие тут обиды? – Прапорщик неожиданно легко поднялся с шаткой табуретки и с одобрением взглянул на подопечного. – Пару дней хватит? Мне ещё надо с начальником твоего отделения переговорить, чтобы выписку отложил. – Михаил Константинович, немного подумав, просительно посмотрел на Олега. – Тут вот ещё какое дело, сынок. Пока мы с полковником вопросы решаем, тебе надобно будет на его участке поработать. На даче, значит. В знак благодарности, как бы. Ты не думай. Самому делать ничего не придётся. За солдатиками приглядишь, чтобы они дурака не валяли. Вот и всё. Ясен перец… Полковник человек занятой. Некогда ему стройкой заниматься. А от жены толку мало. Только и делает, что орёт на парнишек, как на негров. «Плантаторшей» прозвали… Того и гляди, нарвётся на неприятности. Короче – думай. От таких предложений отказываться нельзя. Сентябрь на дачке отдохнёшь, а там уже всё и образуется. – Михаил Константинович прикоснулся к плечу Фролова и подытожил. - Ладно. К себе в каптёрку пойду. Домой сегодня нельзя. Жена сразу на вилы поднимет. Ей мои задушевные разговоры с начальством поперёк горла. Даже слушать не станет. Она у меня потомственная казачка. Только коромысла нет. И слава Богу!
Закрыв за старшим прапорщиком дверь, Олег распахнул окно, чтобы выветрить ядрёный чесночно-водочных дух, присел на топчан и задумался, не веря в удачу: «Так не бывает! Чтобы разом всё стало на свои места? Это как? Только что я ломал голову и тут такое… Может, прапор приврал по пьяному делу? – Тревожная мысль кольнула и тут же затерялась в закоулках мозга. – Пройду медкомиссию, напишу рапорт и рвану в Афган сверхсрочником в разведку. Только бы срослось. А Пашку я из Пакистана обязательно вытащу. Почему нет? Только потому, что мне сверхсрочники за речкой не встречались? Забей, Фрол. Наверняка и не такое бывает. Блин. Плохо, что я не знаю этих дел со званиями. Ничего. С Константинычем я договорюсь. Он обязан меня понять».
Не в силах совладать с эмоциями, Фролов поднялся с лежака и принялся кружить по комнатушке: «Только сперва надо к бабуле смотаться. Выяснить, что к чему. Выяснить и разобраться, чтобы потом спокойно на душе было. Конечно, оставаться в посёлке мне резона нет. Но и бабулю я бросить не могу. Ладно. Как говорит Пашка, буду решать проблемы по мере поступления. – Олег остановился у окна, прикрыл одну створку и с наслаждением набрал полную грудь свежего воздуха. – Надо всё путём обдумать. По срокам нескладуха получается. Сколько Пашка может у духов чалиться? То-то и оно, что школа прапорщиков не в тему. Там вроде бы полгода надо учиться. Тут что-то другое придумать надо. Ничего. Два дня пережду, потом всё по-честному расскажу прапорщику. Он человек знающий в этих делах. Обязательно подскажет». Взглянув на старенькую «Победу», Олег осторожно подзавёл механизм и, не раздеваясь, лёг на топчан, чтобы в тысячный раз пересчитать трещинки на потолке своей каморки.
***
Утром Олег узнал, что Михаил Константинович отправлен в командировку и вернётся только через неделю.
***
Прошло четыре дня. Олег привычно исполнял обязанности старшего прапорщика, старясь не попадаться на глаза лечащему врачу. Парень не знал, успел ли Константиныч порешать вопрос об отсрочке с выпиской, и благоразумно решил не светиться. «Глупо, конечно. - Размышлял Фролов, делая пометки в рабочей тетради, чтобы начальник потом смог перенести их в штатную книгу учёта. – Если бы меня выписали, то давно бы выгнали и из конуры, и вообще из госпиталя. Михал Константиныч не зря говорил, что со мной одни проблемы». Работа затягивала. Олег постепенно успокоился и даже успел позабыть об угрозе быть изгнанным на гражданские хлеба, как вдруг у складского прилавка, словно из-под земли, вырос посыльный из числа выздоравливающих:
- Вас… тебя… Короче, зампотыл вызывает.
Паренёк запутался в обращениях, покраснел и исчез, явно опасаясь бестолковых встречных вопросов, которые всегда задают посыльным. Фролов почувствовал противную дрожь в пальцах, но сумел собраться и даже составить подобие плана: «Оно даже лучше, чем целую неделю ныкаться по углам. При всех раскладах попрошу полковника помочь восстановиться. Объясню, мол, так и так. Друга из душманского плена надо вытаскивать. Поймёт. Куда ему деваться, раз сам предложил на сверхсрочную? Наверняка Константиныч в цветах и красках расписал мою историю зампотылу. Так что долго объяснять не придётся» …
***
Полковник встретил Фролова весьма доброжелательно. И так же доброжелательно согласился выслушать протеже ветерана тыловой службы госпиталя. Однако чем дольше офицер вникал в сбивчивую и путанную речь парня, тем больше краснело его одутловатое лицо.
- Закончил? – Зампотыл так взглянул на собеседника, что тот почувствовал себя приговорённым к расстрелу. – Тогда слушай меня внимательно, бывший боец Красной армии. Всё, что ты сейчас тут нагородил, это даже не бред сумасшедшего. Это самый настоящий детский лепет. Ишь, что удумал? Друга из Пакистана вытащить! Ни больше, ни меньше. Ты в своём уме? Всё, на что ты можешь рассчитывать по своему здоровью — это на службу в тылу. По крайней мере, в ближайшее десятилетие. Короче, Фролов. У тебя есть время обдумать моё предложение до возвращения Михаила Константиновича. И если ты от него откажешься в угоду, прости, своим дебильным фантазиям, то, как говорится, воля твоя. Второй раз предлагать не буду. По большому счёту, мне проще любого прапора с улицы пригласить, чем возиться с твоим назначением. С тобой дел начать и кончить. И если бы не Константиныч… Ладно. С ним я потом разберусь… А ты иди. Иди и подумай хорошенько о своём, так сказать, поведении. Я, кстати, хотел тебя уже сегодня на дачу отвезти, чтобы на деле проверить твои способности. Для того, собственно, и вызвал. А ты, оказывается, с головой не дружишь. В общем, ещё подумаю, насколько ты мне сдался со своими проблемами.
***
Фролов брёл под мелким дождём, бездумно передвигая непослушные ноги, словно на них висели пудовые гири каторжника. Он пытался зацепиться хоть за какую-нибудь мысль, чтобы включить голову. И не мог. Олег не понимал, куда и зачем он идёт и почему не чувствует в душе ничего, кроме пустоты и тупого равнодушия. У поворота к складам он нос к носу столкнулся с тем самым пареньком-посыльным из числа выздоравливающих.
- Тебе чего? – Недовольно буркнул Фрол, глядя поверх неожиданного препятствия. – Опять кто-то вызывает?
- Ага. – Посыльный простецки улыбнулся и указательным пальцем ткнул в сторону забора. – Только уже не в штаб, а на кэпэпэ.
— Это ещё зачем? – В Олеге вдруг проснулся интерес, а вместе с ним и обида на полковника. – Зампотыл время дал.
Пареньку надоело мокнуть под дождём и он решил закончить общение одним махом:
- Зампотыл мне по барабану. Тебя там бугай седой ждёт. Фамилия, кажется, Коробов. Ладно. Ты как хочешь, а у меня дел много.
Повести и рассказы «афганского» цикла Николая Шамрина, а также обе книги романа «Баловень» опубликованы на портале «Литрес.ру» https://www.litres.ru/