Таёжными тропами 22
Шурка за водой ходил долго. Прихрамал сначала с одним ведром, потом – со вторым. Веселыми глазами смотрел на Настю. Та уже не была так весела. Александр догадался, что в его отсутствие отец сказал Насте что-то неприятное, испортил словами настроение. Парень тоже из своих облаков опустился на землю. Напряженно смотрел то на Кузьму, то на Настю, пытаясь понять, о чем шла речь.
После обеда Настя села вязать носки. Александр ушел к себе, лежал. Он жалел, что не может быть рядом с девушкой, не может смотреть, как ее пальцы быстро орудуют спицами, а сама она думает о чем то своем. Хмурит лоб или улыбается. И по реакции ее лица можно фантазировать, какие мысли в данный момент витают в этой милой, девичьей головке.
Кузьма, убедившись, что молодежь сидит по разным углам, пошел во двор делать свои дела. Однако, из рук всё валилось. Мысли не давали покоя. Кузьма сел на пенек. Он не мог принять решения: гнать Шурку со двора или всё же… Нет, никаких «всё же». Ведь случись неладное, он себе не простит, что пошел у Насти на поводу. Он встал, попытался подправить дверь в коровий хлев, но вскоре бросил эту затею, и опять сел на пенек.
Кузьма очнулся от мыслей, когда почувствовал, что продрог до костей. «Что-то рано в этом году морозы ударили,» - подумал он. И поеживаясь, пошел в дом. Настя по – прежнему сидела у окна и вязала.
Ночью сон Кузьму не брал. И так он вертел мысли в своей голове, и эдак, а решение не приходило. Он мучился, злился, гнал бессонницу, просил у Господа совета. Настя тоже не спала, слышала эти вздохи, пыталась понять, что же так беспокоит отца. Ей тоже не спалось. Но по другой причине. Очень хотелось побыстрее оказаться в комнате Александра. Говорить с ним, просто быть вдвоем.
Ей показалось, что отец уснул. Она долго лежала, прислушиваясь. И пошла к двери. Александр ее уже ждал.
- Анастасия, я схожу с ума. Я уже думал, что вы не придете.
- Тятя долго не спал. Что-то его беспокоит.
- Вы его беспокоите. Он не хочет, чтобы вы ко мне привязывались. Я даже не представляю, как я буду жить без вас. Я постоянно о вас думаю.
- Я тоже буду о вас думать.
Александр взял руку Насти в свои ладони, подносил к губам, целовал.
- Никогда не думала, что буду с настоящим барином вот так сидеть, - искренне проговорила Настя.
- Да какой я теперь барин? Беглый сосланный.
- Это сейчас сосланный, а недавно были барином. Расскажите, как вы жили?
Александр рассказывал. Настя просила подробностей, задавала вопросы. Пришла к выводу, что господа жили даже лучше, чем она представляла.
- Батюшка говорил, что нужно ехать за границу, а матушка не соглашалась. Если бы они могли предположить, чем всё обернётся, - с грустью делился Александр.
- Моего деда и бабку тоже арестовали, и тоже куда-то отправили. И нас бы могли. Но мы перешли из их дома жить сюда, в лес. И нас пока не тронули, - Настя рассказывала свою историю. Александр внимательно слушал.
Они опять долго проговорили. Настя, ступая на цыпочках, пошла к себе. Около кровати ее остановил строгий голос Кузьмы: «И где это ты, красавица, была?» Настя вздрогнула от неожиданности и замерла.
- Чего молчишь? Язык проглотила? Задом вертеть мастерица, а тут дара речи лишилась?
- Испугал ты меня, тятя.
- Ой ли? Испужаешь тебя, как же. Пугливые-то по своим кроватям спят, а не с барином шашни крутят, - голос Кузьмы звучал зловеще.
- Тятя,.. – Настя вспыхнула.
- Я-то тятя, а вот ты кто? Ладно мать такого позора не видит.
- Тять, я ничего позорного не делала. Посидели мы, поговорили. Тебе не нравится, когда мы днем говорим.
- И ты решила, что ночью лучше? Лучше идти к мужику среди ночи, вроде как лясы точить? Хватит! Дожил до позора. Ложись, завтра поговорим.
Настя проснулась, когда Кузьма уже ушел во двор. Вскочила, быстро оделась, схватила подойник.
- Что гулена, пришла? – Кузьма держал в руке вожжи. Ими – то со всего маха и ударил дочку. Хотя была она в фуфайке, но одежда спасала мало. Удары сыпались один за другим. Настя уронила ведро, да и сама упала.
Кузьма бросил орудие наказания, пошел на улицу. Где – то глубоко внутри ему было жалко Настю. Хорошая девка, не ленивая, с головой и умелыми руками. Расцвела, похорошела, а вынуждена свою красоту в лесу прятать, таиться, жизнь проживать в одиночестве. Ни бабки, ни мамки рядом. Никого. А ведь еще недавно была первой невестой на деревне. Будущее свое видела. На деле оказалось, что нет ничего: ни будущего, ни близкого человека рядом. С другой стороны – где это видано, что бы молодая девка к парню чуть ли не в кровать лезла? Ночами к нему шастала. Разговоры они ведут. Сегодня - разговоры, а завтра? Завтра жди чего хочешь.
Настя зашла в избу. Сняла фуфайку и повалилась на кровать. Каждое движение отдавало болью, обида захлёстывала. Никогда ее не наказывали, не то что пороли. Не за что было, да и любили всегда. И сейчас не за что. Ничего плохого она не сделала.
Прошло много времени, прежде чем Кузьма воротился: «Чего лежишь? Корова не доена. Она в твоих хождениях не виноватая. Иди, дои».
Настя поднялась, накинула фуфайку, пошла во двор.
- Платок повяжи, мороз на улице, - крикнул вдогонку Кузьма. Настя не ответила и не вернулась.
Завтракали молча. Настя сидела с опухшим от слёз лицом, глаза не поднимала. Александр не понимал, что случилось. Настя сама на себя была не похожа.