Аня не считала себя сумасшедшей, ей просто нужно было как-то выплеснуть свое горе, о котором она не могла рассказать никому, только яблоням, старому дубу, луне и звездам. Горе у нее горькое. Женится Сережа на Иришке, скоро у них вечеринка.
Олег Германович, новый директор совхоза не стал приводить своих людей, менять секретаршу и бухгалтеров. Он с большим почтением отнесся к деятельности Александры Дмитриевны, не стал перекраивать планы, составленные ею на несколько лет вперед. Новый директор был готов выполнить все, что задумала Дмитриевна. Одно не учел, нет у него такого авторитета как у Александры, хватки нет и напора.
Никто с ним особо не спорил, но и приказы его выполняли спустя рукава. Сады понемногу начали зарастать пыреем, за фермой росли горы навоза, женщины в бригадах беззастенчиво прогуливали. Маргарита и другая бригадир не могли с ними справиться.
Олег Германович долго не решался, но все же был вынужден обратиться за помощью и советом к Александре Дмитриевне. Где-то в конце июля, в середине рабочего дня он вызвал к себе Катю
- Катерина, пусть мне найдут моего водителя. Он вообще-то бывает на работе или нет? Почему всегда приходится его разыскивать?
- Так, в гараже, наверно, Олег Германович, поди, в карты режется с шоферами.
- Шофера без дела сидят? Вызови мне, пожалуйста, завгара.
- Не могу, Олег Германович, он на отгулах, Вы ему сами заявление вчера подписали.
- Разве? Но я точно помню, он ко мне вчера не заходил.
- Ну, да, не заходил. Я давала Вам на подпись документы, заявление там было. Я еще удивилась, какие отгулы посреди лета?
- Отозвать его можно?
- Не знаю, где мы его будем искать, к матери уехал он, баню поднимать, в какую деревню, не сказал.
- Ладно, пожалуйста, передай через кого-нибудь, пусть Вадим подъедет к конторе.
На работе Вадима не оказалось, пришлось Олегу Германовичу самому садиться за руль. Только съездил он к Александре Дмитриевне зря. Дома оказалась только дочь ее Марина, и водитель, Вадим, почему-то в шлепанцах и в халате.
Олег Германович краем уха слышал, о романе дочери Дмитриевны с ее личным водителем, но не вникал в эти слухи. Не до того. Однако, увидев мужчину посреди рабочего дня в таком виде, серьезно удивился
- Здравствуйте! Как это понимать, Вадим? Почему Вы не на рабочем месте?
- Разве Вам не доложили? Вчера прошло двенадцать дней, как я подал заявление на увольнение. Все, я свободен, как птица и к Вашему совхозу не имею никакого отношения. Ищите себе другого водителя.
- Не такая уж большая проблема. Думаю, потеря для совхоза небольшая, я сам вожу машину. Я приехал вот по какому делу, мне нужно встретиться с Александрой Дмитриевной.
- Ничем помочь не могу. Александра Дмитриевна изволили отчалить. У них с августа новое место работы, Вы должны были быть в курсе, потому что она будет трудиться в Областном управлении. Должность не велика, но для ее возраста само то.
- Жаль, хотелось с ней увидеться. Что ж, счастливо оставаться.
Вадим проводил нового директора до ворот, вернулся к Марине, равнодушно наблюдавшей за разговором Вадима с Олегом Германовичем.
- Все-таки, Марин, я не понимаю, на что Саше одной двухкомнатная квартира, она могла бы переехать в твою однушку, а мы в ее квартиру. У нас с тобой скоро ребенок родится, как мы все в одной комнате должны помещаться?
- Как ты ее назвал? Какая она тебе Саша? Теща она твоя будущая, Александра Дмитриевна. Понял?
- Прости, зайчонок, я по привычке, ты же знаешь, что у нас с ней все давно было кончено. Это забытая история, объяснял же, не мог я ей отказать, тебе ли не знать ее характер.
- Прости, прости - надоело уже это слушать! Зачем только я с тобой связалась? Не кожи, не рожи, не денег, не жилья.
- Значит так, надоело уже? Быстро! Ну что делать, наша фирма услуг не навязывает. На мой век девок хватит. Мне собраться недолго.
Марина вся пошла пятнами, глаза налились злыми слезами, губы повлажнели и скривились в неприятной улыбке
- Обрадовался уже! Повод нашел, чтобы отделаться. Конечно, я ведь не директор совхоза, а беременная студентка, без отцовского кармана и материной поддержки.
- А мне не привыкать жить без поддержки, я с пятнадцати лет сам на себя зарабатываю, надо будет, заработаю и на семью, можешь не переживать. И не надо мне истерик закатывать, я этого не выношу.
Я заработаю, но и ты, милая моя, будь так добра, поговори со своей матерью, как не крути, нам нужно жилье побольше. Пусть раскошелится Дмитриевна для своей единственной дочери. От отца какие-то деньги остались, у нее самой не одна Сберкнижка. В этом доме тоже твоя доля есть. Настаивай, пусть дом продает, зачем он ей?
- Поговорю, отдаст она все, что мне полагается, только когда я ее увижу? Едва ли она захочет появиться здесь, в совхозе.
Ошибалась Марина. Александра Дмитриевна как раз была в городе. Однако, она не имела никакого желания увидеться с дочерью, обида тяжелым камнем лежала на ее сердце. Александра не могла себе представить, как можно им с дочерью встретиться, посмотреть друг другу в глаза, как разговаривать. Но надо решать финансовые вопросы.
Остановилась Дмитриевна у своей давней подруги и ровесницы, Марии Николаевны, с которой знакома с детства, с которой можно обо всем поговорить и это не выйдет за стены ее дома.
- Маша, я должна отдать Марине все, что ей полагается. Не потому, что есть огромное желание помогать, позориться не хочу. Я знаю Вадима, он будет капать на мозги Марине, чтобы она требовала с меня деньги. Он знает и про деньги, которые Георгий втайне от меня скопил, и про мои Сберкнижки, он заставит ее подать в суд на раздел имущества, а Маринка не постесняется, подаст.
- Ты рассуждаешь правильно, Саша. Нужно отдать Марине все, что ей полагается. Пусть живут, растят ребенка, если уж так вышло.
- Я, думаешь, против? Пусть! Только скорее решить все эти денежные дела и не видеться с ними. Не могу я простить дочь, трудно мне с ней видеться, разговаривать.
- Саш, ты неужели по-прежнему любишь этого подонка?
- Может и любила когда-то. Ну, да, любила, но это было очень давно. Я бы даже не охнула, если бы он связался не с Маринкой, а с любой другой. Мне до него дела нет. Обида у меня на дочь, зачем за моей спиной? Зачем ничего не говорила. Думаю, мстит она мне за то, что я Георгию изменяла. Хочет, чтобы я тоже испытала горечь предательства.
- Думаю, ты права, дети отцам прощают измены, а матерям очень редко. Но ничего, все со временем рассосется, сгладится, еще вместе с дочкой внука будешь растить.
- Нет уж, пусть сами, пусть сами живут, растят дите, других нарожают. Мне до них дела нет. Завтра с утра схожу, поговорю с дочерью, сниму все деньги, отдам ее долю, и на этом моя миссия матери будет закончена.
Завтра! А, давай-ка, подруга, прогуляемся до садов, пройдемся, посмотрим, как они живы без меня.
- Не слишком поздно? Скоро стемнеет.
- Как раз. Хоть никого из рабочих не увижу. Разве что сторожей, что сады охраняют.
- Думаешь охраняют? Яблоки еще не поспели.
- Зато смородина и малина дозрели, желающих набрать ведерко, другое, бывает предостаточно.
Неповторимый запах яблоневого сада, запах земли, скошенной травы, смешанный с медовым ароматом сурепки, растущей по краям сада, знакомо до боли, до слез. Александра ходила от яблони к яблоне, осматривала стволы, трогала листву, касалась яблок
- Не хватает вам полива, милые вы мои. Почву под вами плохо рыхлят, вон, как разросся пырей. Сурепку не скашивали, семян будет, море! На будущий год засеется половина сада. Ох, беда.
Никакого сторожа женщины не увидели. Знала бы Дмитриевна, это при ней бывало, мышь в сады не проскочит. Сейчас, подай сторожу чекушку и собирай ягоды сколько душеньке твоей угодно. А он спит себе где-то под кустом, обнимая свое ружье, заряженное солью.
Но ей на глаза не воришки попались, увидела она вдали, в конце аллеи, тоненькую девичью фигурку. Что-то знакомое было в этой фигурке, движущейся в сторону дальних садов. Александре показалось, это Анютка. Что она делает в эту пору одна в саду? Но девушка далеко, окликать бесполезно.
Если бы и окликнули, Аня не услышала бы. Она шла, не зная куда, в сады, к стогам, лишь бы туда, где нет никого. Лишь бы не смотрели на нее, не подслушивали ее мысли.
- Сережа, где ты, почему ты не со мной? Помнишь, за той аллеей начинается лес? Помнишь, наш одинокий дуб на краю леса? Под ним мы отдыхали, я тебе читала свои стихи, ты целовал меня, так целовал, что дух захватывало, голова кружилась, мы падали на землю, пьяные друг от друга.
Девушка доходила до края леса, до старого дуба, садилась около него и начинала плакать, после пела какой-то протяжный, диковатый мотив, потом снова плакала, сжав ладонями голову, потом смеялась. А то, достав из кармана голубую газовую косынку, которую когда-то ей подарил Сережа, накидывала ее на плечи и кружилась в танце под одну лишь слышную ей мелодию.
Аня не считала себя сумасшедшей, ей просто нужно было как-то выплеснуть свое горе, о котором она не могла рассказать никому, только яблоням, старому дубу, луне и звездам. Горе у нее горькое. Женится Сережа на Иришке, скоро у них вечеринка.
Как тяжело отказываться от любви, даже понимая, что человек недостоин, что он предал. Все равно в душе ищешь для него какие-то оправдания. Гуляя по ночам, Аня думала, сможет все простить, лишь Сергей подошел к ней. Однако, днем, видя его, отворачивалась, не отвечая даже на его «Здравствуй, Анюта!»
Жалко Сереже, не сложилось у них с Аней так, как мечталось. Но, изменить уже ничего нельзя, да он и не желает этого и не жалеет, что все так произошло. Верно сказала Анюта, между ними была наивная детская влюбленность. Только зачем она так старательно избегает его, могли бы просто дружить, Иришка не против.
С Ириной у них все хорошо, родители довольны и счастливы, Виктор скоро братом ему станет. Нравится ему Ира, чем-то на Гелю похожа. Такая же веселая, смешливая, с ней не скучно никогда.
Уговаривает себя Сергей, баюкает свое раненое сердце, прячет боль за смехом и шутками. Обидно, обманывала его Аня, а он так верил, письма писал. Променяла на кого, на этого зоотехника! Правильно сделала, Виталий такой малахольный же, как и она. Пусть теперь вдвоем читают стихи.
Анюта не читала Виталию стихи, она не знала даже, о чем с ним говорить. Виталий приглашал в кино, она соглашалась. Даже не возражала против того, чтобы он вел по улице, держа ее под руку. Но, оставшись вдвоем, отодвигалась от него, отчуждалась. Виталий и не хочет от нее ничего. Пока с него довольно, что Аннушка соглашается общаться с ним.
В тягость Ане внимание Виталия Сергеевича, зато Зинаиде в радость. Она уже мысленно отдала Аню замуж, переехала вместе с ней в просторный дом Сергеича, водится с детьми Ани.
- Анька, наконец-то ты взялась за ум. Девки-то на ферме с ума сходят от злости. Говорят, отбила ты Виталия у Нинки, а они все за нее горой. Жалеют Нину, говорят, слезы у нее не просыхают.
- А ты чему радуешься? Чужим слезам? Не отбивала я Виталия Сергеевича ни у кого, он мне не нужен, пусть забирают.
- Я тебе покажу, пусть забирают! Единственный раз к нам счастье передом повернулось. Хороший человек, Виталий Сергеевич. Мужчина в нашей семье появится, заживем не хуже других.
- Мам, не мечтай даже, не люблю я его, нам никогда не быть вместе.
- Чего ты сказала, чего? Про какую-то любовь говорила? Где она твоя любовь? Много тебе было счастья от него?
- Много ли, мало ли, было. Было у меня счастье, мама, и мне не забыть его никогда. Боюсь, тебе этого не понять.
- Конечно, откуда мне знать об этом? Анька, это у меня Сашка случайный ребенок, я тобой от любимого забеременела. Да возненавидела его всей душой, когда он уехал и забыл про меня. Ни одного письма не написал, гад!
Не дай Бог перенести тебе позор женщины, которая носит нагулянного ребенка. С Сашкой уже проще было, никто и не удивился, не впервой. Когда тобой беременна была, покончить с собой хотела, вот как было стыдно и тяжело.
А когда родила тебя? Смотреть на тебя не могла, на руки брать не хотела, грудь не хотела давать. Мать жива была, била меня, за волосы таскала и заставляла тебя кормить.
- Поэтому ты меня так ненавидишь, мама? Ты столько из-за меня выстрадала.
- Жалею я тебя, Анна! Боюсь за тебя, не хочу, чтобы ты повторила мою судьбу. Ты не отталкивай Виталия Сергеевича. Он хороший человек, душевный. Думаешь, не нашептывают ему про тебя гадости, а он не слушает никого, ухаживает. Значит, сильно нравишься ты ему.
Александра встретилась с дочерью, только с ней, без Вадима, и договорилась обо всем. Она отдала долю причитающихся дочери денег, взяв расписку в том, что подарила ей энную сумму.
В этот самый день состоялась вечеринка. Родители Сергея и Ирины собрали родных, чтобы объявить, их дети становятся мужем и женой. Распишутся молодые, когда невесте исполнится восемнадцать.
Гуляли широко, весело, на всю улицу было слыхать. Народ возле дома толкался, ребятишки в окна заглядывали. К вечеру гости вышли танцевать во двор, затем и на улицу, под окна.
Зачем Анна пошла туда, зачем хотела посмотреть в глаза Сереже? Попрощаться хотела? Не надо было, но она пошла. Не оказалось в этот вечер рядом с ней Виталия, он бы сумел уговорить ее не ходить.
Невеста с женихом обходили соседей, подавая по чарочке вина. Ирина увидела Анну, стоявшую немного в стороне от толпы и прошла прямо к ней, Сергей за ней.
- Пришла поздравить, Анют? Прости, мы тебя забыли пригласить. Выпей чарочку за здоровье молодых!
Аня посмотрела на Иру, посмотрела в глаза Сереже, улыбнулась какой-то безмятежно-потусторонней улыбкой, чарку взяла. Сережу напугала ее улыбка, он хотел остановить ее
- Анюта, не надо, не пей! Пожалуйста, прошу тебя, вылей ее!
- Почему же? Будьте счастливы, благополучны, живите долго и умрите в один день, но, хотя бы в один месяц. Шучу, за ваше здоровье!
Аня выпила вино, стряхнула остатки на траву
- Нет, не поняла, чего-то мне не горько. А, ну, невеста, не пожалеешь вторую чарочку для той, что тебе жениха подогнала?
- Почему же пожалею? Спасибо тебе огромное!
Ирина налила вторую чарку, Сергей попытался остановить ее, но Иришка ткнула в него локтем
- Отстань, не вмешивайся! Мы с Аней сами разберемся. Держи, Анюта! Верно, то была первая чарочка, пробная. Выпей вторую, может теперь тебе станет горько.
Выпила Аня и вторую чарочку
- Счастья вам! Горько!
Продолжение Глава 20