На старой заброшенной мельнице живет нечистая сила. Об этом в Ольховке знали все. Чертей и леших собственными глазами видел кум Васьки Соловьева, зять Наташки Поповой, свояченица Леньки Звонарева и еще с десяток людей, в честности и светлом разуме которых никто не сомневался. Знали о нечисти и дети – немногочисленные жители села, которые добровольно, вопреки запретам взрослых, исследовали замшелый домик, колесо, уже не проворачивающееся из-за ветхости и отсутствия воды в русле пересыхающей речушки. Знали, но помалкивали, ибо боялись легких на расправу родителей – прикажут потом сидеть дома за ослушание. Добытые трофеи, как-то: череп козы с загнутыми рогами, остатки свечей из черного воска, самодельные брелоки с непонятными знаками – они приносили домой и тщательно прятали. Но когда матери случайно находили их, в селе начинался настоящий переполох, и все жители были уверены, что обнаружен очередной «подклад».
Любое недоброе событие ольховцы связывали с мельницей и нечистой силой. Засиделась дочка в девках… перестала доиться корова… муж часто стал заглядывать в рюмку, и ничего, если бы только дома, а то все норовит забежать к одинокой соседке… – во всем винили обитателей мельницы.
Но русалки, водяные и вампиры, если и жили по соседству с людьми, то до поры до времени на глаза человека не показывались.
Чертовщина начала твориться весной, когда солнце уже почти по-летнему стало пригревать землю и заросли ивняка покрылись пушистыми комочками. По ночам стали бродить по мельнице огоньки, а иногда ольховцев пугали всполохи костра.
– Не иначе водяной решил отомстить, давно ему не приносили никаких подношений. Подпалит он мельницу, а оттуда огонь перекинется на камыши, а там до леса и домов недалеко. Ведь было уже такое… – начинал дед Ефим свою очередную историю о том, как лет пятьдесят назад сгорело с десяток усадеб. – А все это – проделки нечистой силы, перестали люди в Бога верить, вот черт и разгулялся.
Дед Ефим осенял себя крестным знамением, а вслед за ним крестились и благодарные слушательницы. Мужики лекциями ольховского философа не интересовались. А вскоре появился повод, заставивший некоторых жителей Ольховки вступить в противоборство с нечистой силой.
Но обо всем по порядку.
***
С незапамятных времен проживало в Ольховке два равноуважаемых семейства, Острожные и Заставные. Хорошие семейства, непьющие, работящие, со всеми приветливые, никому из соседей не отказывающие в помощи. Но между собой они были лютыми врагами. В Ольховке уже никто и не помнил, с чего началась эта вражда, забыли, наверное, о причине разлада и сами семьи, но, вопреки всем сельским нравственным законам, Остроржные никогда не здоровались с Заставными, а Заставные не приветствовали Острожных. Дети впитывали такое отношение с молоком матери, поэтому в школе, в клубе часто возникали драки, и каждый «клан» отстаивал свою честь в кулачном поединке.
Однако неожиданно драки прекратились. В отношения семейств вмешалась сама природа: в роду Острожных стали рождаться только девочки, а в роду Заставных – только мальчики, да все такие ладные, здоровые и красивые. Все тот же дед Ефим стал пророчить:
– Ох, до беды недалеко, подрастают острожнинские девки и заставнинские парни, того и гляди случится между ними любовь…
И как в воду глядел. До выпускного класса Анюта и Назар, следуя устоявшимся семейным традициям, не перемолвились друг с другом и словом. О том, чтобы сесть за одну парту, и речи не шло. Но однажды на физкультуре девочка подвернула ногу. Боль была настолько сильной, что Аня побледнела, а на ее лбу выступила испарина. Подружки и молоденькая учительница хлопотали возле нее, но все попытки поставить пострадавшую на ноги и отвести в медпункт были тщетными. Некоторое время Назар наблюдал за этой суетой, потом подошел, молча взял Анну на руки и бережно понес, сопровождаемый удивленными взглядами одноклассников. И за ту пару минут, когда он чувствовал почти невесомость хрупкого тела девочки, пока он слышал ее дыхание и биение сердца, Назар понял, что никого нет для него дороже в этом мире, что любит он ее давно, но только сейчас осознал это.
А Анна, чувствуя себя в надежных и крепких руках Назара, замирала от нахлынувшей нежности и безмятежного счастья, которое оказалось лучшим обезболивающим средством. Во всяком случае, если бы ей предложили еще раз подвернуть ногу ради этих минут, она бы, не задумываясь, согласилась.
***
Слухи в Ольховке распространялись быстрее, чем лучи молнии.
– А твой-то, Назарка, острожнинскую Анюту на руках при всей школе носил, – вместо приветствия доложила всезнающая Валентина, когда Зинаида Заставная пришла за хлебом. Да ладно бы тихонько сказала, а то на весь магазин протрубила, как иерихонская труба.
– И не выдумывай, быть такого не может. Сказала бы кого другого – поверила, а на эту худосочную Аньку он и не глянет, – гордо ответила женщина и удалилась, как царственная особа, получившая оскорбление от подданного.
Только улеглись страсти и Зинаида отправилась домой, появилась в дверях Людмила, мать Анюты. Выслушав новость и узнав источник информации, она спокойно, с большим достоинством сказала:
– Валентина, ну ты сама вспомни, когда Леська правду говорила. Скучно ей сидеть и звонки на уроки давать, вот и выдумывает истории. Да если бы мою Нюрку на руках кто-то прилюдно носил, я бы ее … – дальше последовали угрозы, для которых в литературном языке нужных слов не нашлось.
Но первая любовь своим благотворным дыханием уже сорвала пелену с глаз Анюты и Назара, и они удивлялись, как могли раньше не замечать друг друга. На следующий же день Назар, войдя в класс, обратился к Наташе, соседке Ани по парте:
– Будь человеком, пересядь на мое место.
Наташка заговорщицки переглянулась с девочками, пожала плечами и отправилась за парту Назара. Сделала она это с большим удовольствием, так как давно поглядывала на Сашку, а здесь такой случай представился обратить на себя внимание.
Анна, войдя в класс, сначала робко остановилась, а потом прошествовала на свое место.
– Привет, – сказала она так просто, словно они с Назаром общались все школьные годы.
– Привет, – ответил Назар, достал из-под полы куртки первый расцветший тюльпан и положил его на парту.
Одноклассники, наблюдавшие эту сцену, развесились и принялись аплодировать.
В тот день жители Ольховки наблюдали картину, которая, по их мнению, была невозможна в реальной жизни. По центральной улице, ни от кого не скрываясь, шли веселые Анна и Назар. Юноша нес два рюкзака, а девушка бережно держала в руках подаренный цветок.
***
– Ты позоришь нашу семью, спутался с этой острожнинской девкой. Ты что, ослеп, да она же на скелет похожа, кожа да кости, и рыжеволосая, вся в отца, – возмущалась Зинаида.
– Мама, Аня красавица, модель, можно сказать, а волосы у нее не рыжие, а золотые, – пытался разрядить обстановку Назар.
– А на то, что она из Острожных, тебе тоже наплевать? Да мы с ними век не знаемся и не здороваемся, – распалялась женщина.
– Мама, а из-за чего не знаетесь и не здороваетесь? – миролюбиво спросил Назар.
Зинаида осеклась, она не знала, что ответить сыну, поскольку муж никогда не рассказывал ей об этом, да она и не спрашивала.
– Вот отец придет с работы, он с тобой по-другому поговорит, – вместо ответа вынесла свой вердикт Зинаида.
В это же время шли разборки и в семье Острожных.
– Мы тебя что, для этого заставнинского увальня кохали и воспитывали? – кричала рассерженная Людмила. – Ладно бы, с каким другим парнем встречаться начала, я-то понимаю, молодость, весна, – мечтательно продолжила женщина,– но Назар – сын Леньки Заставного, злейшего врага твоего отца!
– Мама, не разыгрывай шекспировских страстей, я люблю Назара и выйду за него замуж.
Людмила, которая хотя и слышала о Ромео и Джульетте, но никак не соотносила их с Шекспиром, театрально схватилась за сердце и продолжила:
– Нюра, одумайся, у тебя впереди институт, город, а у Назара – солдатские сапоги, отцовские поля и трактор.
– Это хорошо, что отцовские поля и трактор. Мы уже все решили. Пока Назар будет служить, я буду учиться в городе, а потом мы поженимся, я переведусь на заочное отделение и стану преподавать у нас в школе, Алена Владимировна так и сказала, что сразу же возьмет меня на работу.
– Замуж? – завизжала Людмила. – И когда же вы успели это решить? Вот приедет отец с работы, он тебя вразумит, – привела последний аргумент Людмила.
Но строгие разговоры, запреты и запоры оказались бессильны перед великой властью любви. Встречаться на территории села Назар и Анна не могли. Как только досужие кумушки видели влюбленных вместе, тут же сообщали Людмиле или Зинаиде, в зависимости от того, чей клан они поддерживали.
Тогда Назар предложил устраивать свидания на мельнице – уж туда-то никто из добровольных блюстительниц сельской нравственности не сунется. Так пролетел май, закончились июньские страдания по ЕГЭ, и, наконец, настал выпускной. К удивлению Леонида Заставного, сын получил приличные баллы, так что смело можно было подавать документы в институт.
О том, чтобы прекратить вражду ради детей, семьи и не думали.
– Если подойдешь на празднике к Аньке Острожной, не побоюсь стыда, тут же выпорю тебя при всех, – грозился Леонид Заставной, хотя и Назар, и он сам знал, что никогда не исполнит этого обещания.
– Не дай бог, чтобы ты пошла танцевать с Назаром, – предупреждала Людмила дочь. – Сразу же заберем тебя домой.
***
– Аня, а ты меня действительно любишь, как говорила? – спросил перед выпускным балом Назар, когда они обсудили угрозы своих родителей.
– А что, есть повод сомневаться? – удивилась девушка и доверчиво положила голову ему на плечо.
– Я знаю единственный способ, чтобы примирить наших родителей. Только… – юноша запнулся, он своим предложением боялся обидеть и отпугнуть девушку. – В общем, нам нужен ребенок. Твои родители согласятся на свадьбу, чтобы не было слухов о тебе, а мои не допустят, чтобы их внук или внучка росли безотцовщиной, это я точно знаю. Только… – опять запнулся Назар, – в общем, ты сама понимаешь, что нужно сделать.
На выпускном Назар и Анна почти не смотрели друг на друга. Родители посчитали, что их угрозы возымели действие, и успокоились. А на следующий день дети пропали. Первыми забеспокоились Острожные: полночь, а дочери нет дома, телефон вне зоны доступа. Звонить подругам Ани и узнавать, где она может быть, Людмила не решилась: вдруг слухи поползут по селу. Они с мужем обежали все улицы, и, когда возвращались домой, столкнулись с Леонидом и Зинаидой. Сначала обе четы по привычке хотели пройти мимо друг друга, но первой не выдержала Людмила:
– Где твой Назар? Если он что сделал с моей Анютой, я его и из-под земли достану.
– Если бы ты лучше следила за своей дочкой, то и мой Назар был бы сейчас дома, – не осталась в долгу Зинаида.
Но на этом противоборство закончилось.
– Что сейчас говорить, нам детей найти нужно, вдруг что-то случилось, помните, что было в Змеевке три года назад? – вразумил всех Егор.
Следующий час поисков тоже не дал результатов, но, проходя по околице, они заметили отблески огня на мельнице.
– Неужели туда сунулись? – запричитала Зинаида. – А вдруг и правда там нечисть водится.
– Дура, – сказал Леонид, – сказок деда Ефима наслушалась. А вот наши беглецы там действительно могут быть.
– Господи, хоть бы оказалось, что костер распалили они, – взмолилась Людмила, готовая уже отдать Анну замуж за Назара, лишь бы дочь была живой и здоровой.
Но, увы, картина, которую они застали на мельнице, на самом деле испугала и Заставных, и Острожных. В нечистую силу они, конечно, не поверили, но увиденное их поразило.
Вокруг костра, раскачиваясь, стояли люди в черных балахонах с капюшонами. На возвышении родители влюбленных увидели, огромную, как им показалось, фигуру с маской на лице и рогами на голове. Возле костра стояла связанная по рукам и ногам обнаженная рыжеволосая девушка, в которой Людмила в страхе узнала свою дочь:
– Остановитесь! – закричала она и побежала к костру.
За ней ринулись и остальные. Ритуал Вельзевулла-самоучки был прерван. Участники бросились врассыпную, остался только «дьявол» и девушка, поскольку бежать ей не позволяли веревки.
Дальнейшие события Анна и Назар наблюдали из своего укрытия. Еще с вечера юноша обустроил на мельнице романтический уголок: принес свечи, цветы, шампанское, даже предусмотрительно зажег фумигатор, чтобы комары не мешали уединению. Анюта пришла позже. Молодые люди долго разговаривали, никак не решаясь приступить к осуществлению своего плана. Затем они услышали звук мотора и увидели, как на поляну перед мельницей вышли мужчина и женщина. Они принялись раскладывать какие-то вещи, затем высыпали в заготовленную кучу хвороста привезенные с собой угли.
– Стоило тратиться, – сказала женщина, – ветки сухие, и так бы разгорелись.
– Нет, нам дым в начале представления вообще не нужен, дым мы им устроим позже, когда я утащу тебя в преисподнюю, – засмеялся мужчина. – Хватит болтать, раздевайся, мне тебя еще связать нужно, пока эти дебилы не появились. Только ты кричи естественней, а то блеешь, как овца при виде барана.
Мужчина отпустил еще несколько нелестных шуток по поводу «дебилов», которых они ожидали. Вскоре из темноты стали появляться люди в балахонах. Они подходили к месту действия молча, словно участвовали в страшном обряде не первый раз.
Вспыхнул костер, мужчина, успевший облачиться в маску с рогами, принялся завывать загробным голосом:
- Satano! Oro te appare te rosto! Veni, Satano! Ter oro te!
Женщина, которая только что весело общалась с «дьяволом», начала изображать страшные мучения, ее тело извивалось, а из уст вырывались стоны.
Только распорядитель церемонии произнес: «Сатана, прими жертву», – и собирался поджечь дымовую шашку, на поляне появилась Людмила.
– Мама? – удивилась Анна. – Откуда она здесь?
– Тише, наверное, они нас искали и заметили костер, – ответил Назар.
«Слуга дьявола» и его жертва пытались объяснить, что они всего лишь дурили наивных искателей потусторонних сил, но Людмила и Зинаида их не слышали.
– Где наши дети? – как заведенные, повторяли они. – Верните наших детей!
– Накостылял бы я им, – сказал Егор, поняв, что к исчезновению Ани и Назара парочка не имеет никакого отношения, – да времени нет. – Пойдем мельницу осмотрим, вдруг они там. Под пол могли провалиться, а выбраться не получается.
Но обезумевшая от страха за дочь Людмила не могла сделать ни шагу. Она опустилась на траву и начала мерно раскачиваться, причитая:
– Это я виновата, это я! Да пропади пропадом твоя гордыня, – обратилась она к мужу. Ну полюбила девочка всем сердцем, так радоваться бы надо, а мы…
– Господи, только бы с ними ничего не случилось, Люда, а там отпразднуем свадьбу, если ты не против, – вторила ей Зинаида. – Это все ты со своей честью семьи! – обратилась она уже к Леониду.
Так в одну минуту гнев женщин направился на мужей.
– Давай выйдем, – сказал Назар, – а то я сейчас отца лишусь, мать в гневе страшна.
Молодые люди появились в пустом дверном проеме в тот момент, когда первый луч солнца, скользнув по макушкам деревьев, заиграл по траве в каждой капельке росы.
– Дети! – синхронно закричали женщины и побежали к Анне и Назару.
– Дети! – выдохнули отцы, скупо прослезились и по-родственному обнялись.
***
Свадьбу сыграли той же осенью.
– А что откладывать? – говорила в магазине Людмила. – Раз дети любят друг друга, пусть создают семью.
– А что откладывать? – поддерживала ее Зинаида. – Да такую невестку-красавицу днем с огнем не найдешь, того и гляди, увести смогут, спешить нужно.
---
Автор: Ирина Тимофеева
