Ясно одно – с горячей головой она сейчас способна на любые крайности, а этого допускать нельзя. Скомпрометировать себя, потерять достоинство легче всего, потом не восстановишь. Наверное, нужно сменить обстановку, хотя бы прогуляться на природе, освежить взбудораженные мысли. Иначе, она кого-нибудь убьёт от отчаяния – Леона, его невесту или себя…
Наутро, когда все спали, Алекс тихо собралась и уехала из дома. Она так и не решила, куда направится, но оставаться здесь не было никаких сил. Никого не стала будить, оделась в мужской костюм и верхом на лошади одна помчалась по улицам, не разбирая дороги - лишь бы быстрей и как можно дальше от города и людей. А там видно будет.
Дома и переулки проносились перед глазами и сливались в одну серую полосу. Прохожих в такую рань почти не встречалось, и одинокая наездница гнала без остановок и задержек. Вскоре её лошадь неслась уже с такой скоростью, что целые кварталы пролетали за несколько минут. А Алекс думала только о том, чтобы вырваться из города и желательно никогда больше не возвращаться сюда. При воспоминании о кольце на пальце Леона слёзы новой волной заливали её лицо и, опустив голову, пригнувшись к шее лошади, она надеялась лишь на инстинкты и здравый смысл животного.
Но произошло непредвиденное. Уже на окраине города в одном из грязных кварталов, где обитали самые отверженные жители Парижа, из узенького незаметного переулочка вдруг выскочила массивная, богато изукрашенная золотом карета на такой же бешеной скорости. Кучер спросонья соображал довольно плохо и, честно говоря, не ожидал никаких препятствий в такое время суток. Всадница тоже слишком поздно подняла глаза и уже не успела удержать лошадь. Последнее, что она увидела, было разъярённое, полное ужаса лицо кучера, который из последних сил пытался остановить упряжку белоснежных лошадей, разгорячённых гонкой. Алекс закричала и упала на землю. Больше она ничего не помнила.
От такого удара кучер тоже вылетел на тротуар, лошади повалились, а у кареты сломалось колесо.
- Боже мой! Что это? – из кареты послышались стоны и крики.
Кучер кое-как встал на ноги.
- Ой! Ай! Прошу прощения, моя госпожа! Вы не очень ушиблись? Этот юноша неизвестно откуда взялся! Нёсся, как слепой, как будто за ним черти гнались на огненной колеснице. Проклятый дьяволёнок, чтоб тебе пусто было! А как колесо покорёжило! Чтоб тебе провалиться! Что я сейчас с ним делать стану?
- Святые угодники! Как больно! Тебе не поздоровится, Раймон, как только мы доберёмся до дома, - раздался голос второй дамы, которую кучер Раймон боялся больше первой, хотя первая была графиня Д,Омбре, а вторая всего лишь её домоправительница, мадам Сорен. Но графиня была добра и улыбчива, а м-м Сорен своей строгостью и неусыпным вниманием держала в идеальном порядке весь дом графини и за это, конечно, не пользовалась успехом и любовью у слуг, гоняемых ею за нерадивость.
Обе дамы вышли из кареты посмотреть на случившееся и оценить размеры ущерба. У лошадей наблюдались незначительные раны, ушибы, а колесо, конечно, разбито так, что ехать дальше не представлялось возможным. Графиня покачала головой.
- Раймон, а где несчастный юноша, о котором ты упомянул? Я его не вижу.
- А вон там, госпожа графиня. Он отлетел на мостовую и, похоже, помер.
- Ах, какой ужас! Может, ему всё-таки возможно помочь? Вдруг он ещё жив и страдает? Давайте-ка посмотрим, пойдёмте. Раймон, голубчик, поддержите меня под руку. Как грязно! Неужели тут ещё живут люди? Как можно?
- О, мадам! Здесь живут дикари, они выливают помои прямо из окон на улицу. Говорят, тут бегают такие крысы, что даже иногда ночью обгрызают у детей уши и носы! - домоправительница поморщилась и приложила к носу надушенный платок. Графиня взвизгнула и запрыгнула обратно в карету.
- Не беспокойтесь, м-м Луиза, они бегают только ночью, днём такого не должно быть.
- Прекратите, Франсуаза, вы меня пугаете! – графиня осторожно, оглядываясь по сторонам, вышла опять из кареты, и втроём с кучером они направились к «юноше», лежавшему бездыханно на тротуаре.
- Какой молоденький и красивый, как девочка! Шляпа какая-то неудобная и большая, а завязки врезались прямо в горло… Франсуаза, развяжите ему завязки на шляпе, может, он ещё дышит.
- Я? Ни за что! Я боюсь мёртвых, и к тому же он вымазался в грязи. Раймон, слышишь, сними с него шляпу!
Раймон, бурча себе что-то в усы, типа «Нашли крайнего!», подошёл и сделал то, что велели. Когда он снял шляпу, по плечам «мальчика» рассыпалась волна каштановых волос.
- Ой, это не мальчик, а молоденькая девица!
- И какая миленькая! Что же она здесь делала в мужском костюме таким ранним утром?
- Вот-вот, мадам, я же говорю, она неслась, как сумасшедшая, и даже не смотрела на дорогу!
- Ах! Наверное, это какая-нибудь романтическая история! – графиня сложила ручки и мечтательно улыбнулась.
Домоправительница осторожно подошла ближе к девушке и потрогала пульс, ощутив слабые удары.
- Она жива! Похоже, она просто ушиблась и потеряла сознание, здесь на затылке кровь, нужно помочь ей, как можно быстрей.
- Да-да, конечно! Раймон, скорее найдите повозку, привезём её домой, там доктор осмотрит и начнёт лечение. Скорее, Раймон!
- Да, госпожа, будет сделано.
Через час все уже были в особняке, кроме Раймона, который отправился с телегой и командой прислуги, чтобы забрать сломанную карету, пока её не растащили воры и нищие. Алекс, пришедшую в сознание ещё по дороге и ничего не понимающую, занесли в дом и обустроили в одной милой спаленке, отдав её в заботливые руки служанок и гувернанток, которые охали и ахали безостановочно, жалея «бедное дитя».
Вскоре она уже спала после успокоительных пилюль мёртвым сном, переодетая и вымытая. Врач осмотрел её, не нашёл ничего серьёзного, кроме ушибов и ссадин, но на счёт головы немного тревожился, потому что удар был достаточно сильным, и поэтому посоветовал понаблюдать за пациенткой несколько дней, по возможности не позволяя вставать, ходить, перенапрягаться и волноваться. И если появятся изменения в худшую сторону, сразу же вызывать врача. «Возможна внутренняя черепно-мозговая травма». Графиня чрезвычайно огорчилась и поклялась не отпускать бедняжку, пока не убедится совершенно в полном выздоровлении. Одну из служанок приставила сиделкой, чтобы та проследила и понаблюдала за сном девушки и сообщила сразу же о пробуждении.
Только к вечеру Алекс открыла с трудом глаза. Посмотрела по сторонам, увидела незнакомую обстановку и попыталась вспомнить, что случилось. Служанка подошла к постели и приветливо улыбнулась, попросила не вставать. Тут же послали за графиней. Когда та пришла, Алекс хотела было вскочить на ноги, но от головокружения в глазах поплыли разноцветные круги. Пришлось схватиться за спинку кровати и со стоном опуститься обратно. Графиня улыбнулась и уложила пациентку снова под одеяло.
- Ну, здравствуйте, моя милая, давайте знакомиться. Меня зовут Луиза Д,Омбре, вы находитесь у меня дома. О, не смущайтесь, вы нисколько нас не стесняете! Но позвольте узнать, кто вы, почему были одеты в мужскую одежду и так гнали, как будто спасались от огня? Вы так напугали нас! …Вы молчите? Что же случилось? Не сочтите моё любопытство назойливым, цель вопросов самая невинная – может, я смогу вам чем-то помочь, если вы, не дай Бог, попали в беду? Если же прогулка была не более, чем неудачное развлечение, то я хотя бы дам знать вашим родным, где вы находитесь. Наверняка, они места себе не находят. Прошу вас, расскажите! Ну вот, кажется, я только ещё больше расстроила вас. Не плачьте! Я не могу спокойно смотреть, когда кто-нибудь плачет, особенно такая милая мадемуазель. Вас обидели? Пришлось убегать, спасаться? Давайте вызовем полицию, и виновных отдадут под суд!
- Нет, ну что вы, не надо полиции! Я сама виновата.
- Вы совершили преступление?!
- Я совершила огромную глупость: в недобрый час угораздило полюбить недостойного человека, который втёрся в доверие и едва не погубил меня.
- Ах, какая жалость! Я так и знала, что здесь замешана романтическая история. И вы убегали от него?
- Нет, от себя…
- Как печально! Он обманул вас, обидел чем-то?
- Трудно сказать… Он ухаживал за мной, выказывал пламенные чувства, но вдруг собрался жениться ни с того, ни с сего. И конечно, не на мне! Вероятно, посчитал мою кандидатуру недостойной для создания семьи. Но не это важно! Он даже не признался мне в отставке! Когда мы увиделись, продолжал плести мне о своей неземной привязанности, надеясь на дальнейшие встречи. Подлец!
Алекс упала на подушки и закрыла лицо руками. Она никак не могла сдержать слёз, все обиды снова и снова кружились в голове и не находили никакого объяснения и оправдания, боль сжимала сердце.
- Нет слов, это неприятно и непростительно для него, но прошу вас, не переживайте так, со временем даже это забудется. Выпейте мятных капель, они помогут успокоиться. Поспите. Но прежде скажите хотя бы ваше имя, чтобы как-то обращаться.
- Алекс… Александра де Бельмонти.
- Прекрасно, Алекс, полежите ещё, скоро будет готов ужин, успокаивайтесь, не плачьте. Здесь вас никто не обидит, отдохнёте. Пройдёт какое-то время, и всё забудется, как дурной сон, вы встретите другого юношу, более благородного и честного, и будете благодарить судьбу за то, что вовремя оградила вас от ненужного человека.
Графиня погладила гостью по голове и встала, чтобы уйти. Но когда дошла до двери, неожиданная мысль вспыхнула у ней в голове и объяснила всю историю.
- Постойте-ка, вас зовут Александра де Бельмонти? Где вы живёте? Случайно, не у графини де Менвиль?
- Да, точно…
- А имя вашего ветреного друга – Леон де Шантоне?
- Откуда вы знаете?
Графиня улыбнулась.
- Ясно. Мне всё понятно. Теперь я смогу вам объяснить то, чего вы не знаете и над чем так мучаетесь. Я слышала эту историю. Не далее как позавчера меня навещала подруга, мадам де Бокар, и так как я целую неделю не выезжала из дома из-за жуткой мигрени, она рассказала мне все новости, сплетни и слухи в Париже, в том числе была и эта история. Правда, я слушала вполуха, но когда вы сказали своё имя, постепенно начала вспоминать. Бедняжка, мне очень жаль, что так получилось… Особенно сейчас, когда познакомилась с вами поближе.
- Боже, обо мне уже ходят слухи!
- Ну что вы, не драматизируйте, наше любопытство абсолютно не злорадно! Просто это так романтично и трагично, что все крайне опечалены, переживают за вас и сочувствуют.
- Какой стыд! Я не смогу больше нигде появиться.
- Да нет же, не беспокойтесь так, это не скандал и не позор, просто неудачная любовь, какая у всех нас бывала в юности. Ах, как давно это было!
- Но вы упомянули, что можете объяснить мне что-то…
- Да, действительно. Во всяком случае, передам то, что слышала сама. Ваш друг Леон де Шантоне попал в затруднительное положение, вернее не он, а его семья, и срочно понадобилась большая сумма денег, чтобы не потерять всё, что они имеют. Юноша не нашёл лучшего выхода, чем жениться на этих деньгах. Но не всё так грубо. Говорят, девица на самом деле влюблена и души в нём не чает, и он со своей стороны достаточно тепло к ней относится. Самое удивительное, что родители девушки всё знают. Они в курсе печальных обстоятельств жениха и даже согласны помочь. Если верить слухам, то сейчас обе стороны находятся в поместье Шантоне по случаю знакомства и помолвки. Мне очень жаль, милая Александра, но, похоже, придётся забыть всё, что было между вами и обратить своё внимание в другую сторону. Здесь уже ничего не поделаешь, помешать этому нельзя, да и не нужно, у них всё слажено. Насколько я знаю эту девочку, она будет ему хорошей женой. Она добра, скромна, мила и достаточно терпелива, чтобы приручить такого ветрогона… Простите меня, дорогая! Наверное, мои слова жестоки и неприятны, но для вас же будет лучше... Боже, что я наделала! Ну что такое? Не плачьте, пожалуйста, я не хотела сделать вам больно, просто лучше сразу принять всё, как есть, и не питать несбыточных надежд. Вы ещё встретите кого-нибудь получше и поспокойнее с более устойчивым положением и забудете своего Леона.
Алекс не слушала, она безутешно плакала и никак не могла поверить, что всё кончено, и она никогда больше не увидит того, о ком столько думала, мечтала и без кого не мыслила будущего. Графиня прижала её к плечу и гладила по волосам, утешала и даже плакала вместе с ней, но нисколько не жалела о сказанном. Она понимала, что услышать такое очень больно, но лучше сразу вырвать больной зуб, чем мучиться с ним ещё долгое время. А эта девочка… она ещё очень и очень молода, и всё у неё ещё впереди. Не нужно забивать ей голову тем, что никогда не исполнится. Она поплачет несколько дней, пусть даже месяцев, но потом успокоится, переболеет и построит новую жизнь с хорошим юношей, а не с таким охламоном, бегающим за каждой юбкой, и к тому же вечно без денег.
Алекс долго плакала, потом уснула. Графиня тихо ушла, чтобы не беспокоить, и приказала слугам следить за тишиной.
Продолжение здесь:
Начало здесь: