К вечеру распогодилось и облака, наполняющие небо весь день, исчезли, словно их и не было. Солнце склонялось уже к горизонту, собираясь закатиться за ту сторону деревни, где по её окончанию красовалась зелёная лесная полоса.
Нина вывезла Клару Тимофеевну на коляске, предварительно заботливо укутав её в тёплый плед. Обе женщины любовались закатом, абсолютно никуда не торопясь, будто бы все дела, запланированные в этой жизни были уже переданы и осталось лишь одно – просто наслаждаться этаким природным явлением.
- Вот и ещё один день прошёл, - произнесла Нина после долгого молчания, - а знаешь, мам, всё у нас с тобой хорошо.
Она посмотрела на свою мать то ли устало, то ли просто расслабленно, слегка натягивая улыбка и протягивая руку, чтобы взять руку Клары Тимофеевны в свою.
- Бочку вон ту в детстве боялась я, думала там приведение какое-то живёт. Представляла, что ночами оно может выходить и гулять по огороду, чтобы полакомиться чем-то вкусненьким, - Нина улыбнулась свои воспоминаниям.
- Бог в помощь, хозяева, - откуда-то сбоку послышался женский голос, - отдыхаете? Наработалась, Нина? Всё за тобой я сегодня наблюдала, даже в дождь и то отправилась работать, всё тебе не сидится дома.
Соседка, обозначив своё присутствие, решила не кричать из одного огорода в другой, а пошла к собственной калитке, чтобы пройти во двор к Нине, да завести вечерний разговор от нечего делать.
- Как дела, тёть Свет? – для приличия вежливо отозвалась Нина.
- Да как у нас, у стариков дела? День прожили со Степаном и ладно, - соседка уже цепляла крючок, закрывая калитку при входе во двор, - хорошо, что ты приехала сюда, мать бы твоя в городе не смогла. Нам в городских ваших квартирах, словно неволя, тяжко находиться. Я как к своей Катьке поеду, так и не могу долго гостить, хоть и внуков люблю, а домой тянет.
- Как там ваша Катерина поживает? – спросила Нина.
Соседка присела рядом и, довольная тем, что акцент был установлен именно на том, о чём ей так хотелось поговорить, тут же стала жалобиться, повествуя о своих семейных проблемах.
- Ох, Нинушка, что за мужики эти окаянные, когда же на них управа то будет? Катька моя прям замучалась с Витькой, где же она только его выкопала, куда же глаза её смотрели, когда она замуж за него выходила? Ни рукастый, ни головастый, к чему только такой мужик нужен, не пойму.
- Да что случилось? – не могла взять в толк Нина.
- Ой, да что там рассказывать, - соседка махнула рукой, отворачиваясь на какой-то время в сторону, - разводиться она собралась с ним. Столько прожить, а теперь вот решила уходить. Завтра обещала приехать, поведать, что случилось у них. Не знаю, наверное, Витька чудит. Точно этот муженёк её, а кто же ещё?
- Ну с чего вы взяли, мало ли. Может просто поругались, так и помирятся ещё. Всякое же в семье бывает, - Нина пыталась успокоить соседку.
- Завтра будет точно известно, - тётя Света ещё раз махнула рукой, затем взялась за плечо Нины, переходя на другую тему, - ты с Верой не виделась?
- Нет, не подруга она мне, чего я стану с ней видится, - недовольно ответила Нина.
- Ох, она там переживает, говорят, думает, что ты за её Васей пожаловала, - тётка Света даже вперёд подалась, передавая немного тише услышанные за день сплетни, - плохо они с ним живут. Ругаются постоянно, а он же и уходить тут давеча собирался, а Вера пообещала ему таблеток наглотаться, дескать на твоей совести будет всё. Так вот он и не ушёл, дети же не простят за мать.
- Откуда же знаете такие подробности? – удивилась Нина.
- Как же не узнать, Вера с ним громко ругается, ни от кого не прячется. Вся деревня слышала неделю назад, как она кричала, что таблеток наглотается, если он вздумает уйти. Она же во дворе это делала, видно специально театр устраивала. Вся в мать, Антонина такая же была, всё руки по бокам установит, да отчитывает своего, чтобы все слышали, - соседка периодически указывала в сторону дороги рукой, эмоционально жестикулируя, - знаешь, Нин, а мне жалко Василия. Он же с ней всю жизнь будто на привязи. Сколько раз он порывался уходить, а она то одно задумает, то другое, да всё к его совести призывает. Не любит он её, точно тебе говорю, мучается всю жизнь.
- Да кто бы знал, что такое любовь, - вздохнула Нина, - коли деток нажили, пусть уже и живут, чего рыпаться?
- А не скажи, жизнь она быстро пролетает, а хочется и любви, и ласки, и заботы. Вон у моего сына первая жена была стерва, так я так переживала, не хотела, чтобы он с ней жил. Вечно его виноватила, вечно он всё должен ей был и обязан. Детей ещё не было, а она уже расписывала, сколько ему надобно зарабатывать, чтобы она счастливо жила. Год они прожили, да развелись. Как же я была счастлива, когда он на Леночке женился. Так другой мужик совсем стал. Приезжает теперь спокойный, не такой дёрганный, как с предыдущей женой. Нет, ты не скажи, а с любимой женой мужчина другим становится.
- Может оно и так, - Нина улыбнулась, умиляясь над рассуждениями соседки.
- Он пашет, всё по вахтам разъезжает, она дома сидит, да претензии ему предъявляет. Приезжает на отдых, а тут ещё и по дому куча забот и хлопот. А жить когда ему? Где для него что-то в этой жизни?
- Вы про кого, про сына? – не поняла Нина.
- Нет же, про Васю. Жалко мне мужика, пропадёт по чём зря. Они так вот терпят, а потом болеют, сердце прихватит и нет мужика за один миг.
- Можно подумать женщины не болеют. Так ведь всё и у нас, тоже переживаем ведь, - взялась спорить с соседкой Нина.
- Мы то выплакать можем, покричать, а мужику такое делать непозволительно. Они всё в себе держат.
- И то верно, - закивала головой Нина, соглашаясь и вспоминая своего Петеньку. Спокойный был, никогда с ней не ругался, не скандалил и ничего не требовал. Ел, что приготовила, одевал, что погладила, а вот мигом заболел и нет его.
- А может у вас что сложится с Васей? – тётя Света с надеждой заглянула к Нине в глаза, - такая же любовь у вас была. Может Верка приворожила его? Ну не мог же он на свадьбе с другой целоваться по своей воле?
- Да как же сложится, когда Вася женат. Нет, столько воды утекло, всё уж перемололась и ушло. Не верю я во все эти привороты. Не маленький он был, взрослый парень. Захотел и поцеловал, другого и быть не могло.
- Права ты, только вот странно, Верка его всю жизнь к тебе ревнует, всё ты у неё никак с языка не сходишь, хотя и не жила ты в деревне. Видно чует неладное.
Почесав языками, женщины разошлись по своим домам. Ночь уже готовилась накрыть своим тёмным покрывалом всю деревню, предлагая всем улечься по кроватям.
Катерина, дочка тёти Светы, заявилась рано утром. Без своих детей, словно не хотела она, чтобы видели они всё, что будет тут твориться. Покормив завтраком мать, Нина вышла на улицу, чтобы проведать, как переночевали её помидоры.
Отворив дверь теплицы и ещё не успев лицезреть свои помидоры, она сначала увидела выбегающую из дома соседку Катерину, которая что-то отвечала матери, поворачиваясь в сторону дома, а затем и сама тётя Света переваливаясь с одной ноги на другую, тоже будто бы выкатилась за дочкой на крыльцо.
- Да как же тебе не стыдно, какая ещё любовь в сорок лет? Чего удумала? Да как же ты можешь так с нами поступать, позоришь нас на всю деревню, - женщина держала в руках полотенце, размахивая им периодически.
- Мам, да при чём тут вся деревня? Тебе я интересна или мнение других людей? Да кому какая разница, что у нас происходит? Чего ты всю жизнь мне внушаешь, чтобы я боялась твоих людей? Да всем плевать на меня, - в порыве своих эмоций Катя наклонила слегка грудь вперёд и ударяла по ней ладонью, - у меня жизнь проходит, а я и не любила никогда. Имею я права на счастье или нет?
- Какое тебе счастье надо? Есть муж, дети есть, всё же хорошо, зачем рушить?
- Тебе же не нравился никогда Витя, чего тогда сейчас его защищаешь?
- Да я так, к слову о нём всегда выражалась, так принято у тёщи. А так хороший мужик, ничего плохого нет в нём. Ни бьёт тебя, детей не обижает, не пьянствует, не валяется на улице в канаве, чего ещё хочется тебе для счастья? – женщина никак не могла понять свою дочь.
- Любви, мам, - произнеся с обидой последние слова, Катя развернулась, направляясь прочь со двора. Мать ещё кричала ей что-то вслед, но та уже ей не отвечала, заметив Нину в огороде, - Нина, привет, я к тебе иду.
Женщина вошла во двор, начиная с простого приветствия и заводя разговор с вежливых тем о погоде и детях, но Кате очень хотелось скрыться с глаз от наблюдающей за ней с крыльца матери, поэтому она сама предложила войти в дом к Нине, а там уж и рассказывать начала.
- Лучше бы не приезжала. Нин, устала я за всю жизнь по материнским указам жить, хочу по-своему, для себя, а не для кого-то, хочу без этого вот навязанного ей страха, что кто-то что-то скажет, что кто-то осудит. Мне уже сорок, а я и не жила толком. Всё притворялась хорошей девочкой, чтобы маму не расстраивать, - Катя не ждала заваренного чая, над которым колдовала Нина, а уже вовсю изливала той душу.
- Что стряслось у вас? – Нина пока не понимала, о чём та говорит.
- Влюбилась я, на развод подала, от Вити ухожу.
В комнате повисла тишина. Нина присела на табурет, установленный рядом с кухонным столом, поднимая свои брови кверху и удивляясь услышанному. Все приличия были позабыты, а чай так и остался не налитым.
Катя и Нина общались всегда по-соседски, давно, ещё в былые времена, когда были девчонками и ходили вместе в школу. Они никогда не были подругами, но приятельские отношения между ними чувствовались. Вот так, волей случая и благодаря тому, что Нина оказалась в то самое время непонимания между матерью и дочерью, женщины сделались подругами в какой-то момент.
- Как так? В кого? Где ты его взяла?
