Начало Глава 1
Альбина посмотрела на мать, на Наиля, засмеялась
- Вот это водевиль! Стоило приехать, чтобы посмотреть, как пожилая женщина соглашается выйти замуж за молодого красивого мужчину! Делайте вы, что хотите! Противно смотреть на этот приторный сахарный сироп!
Гулянье на стадионе продлилось дольше полуночи. Непривычные к таким долгим танцам, шуму, веселью, компания наших героев изрядно устала и не торопясь шла домой. Римма натерла пятки новыми туфлями, сняла их и шлепала по камням босиком. Самат сердито ворчал на жену
- Надевай сейчас же свои копыта, тебе сегодня не больно середина лета, по камням босиком ходить. Застудишь ноги, мне потом с больной женой мучиться.
- Так ведь ноги отекли, не влезают в туфли, чего я поделаю?
- Вот! Понесла тебя нелегкая на стадион, молодость решила вспомнить. Вспомнила? Сидела бы дома, ноги были бы целы.
Селим тоже недоволен, устал, утомила громкая музыка, шум-гам, не любил он все это. Недоволен, но молчит, лучше не выступать и не портить Каусарие настроение. Она отвела душеньку, на народе побыла, натанцевалась.
Один Наиль из мужчин счастлив. Оправдываются все его надежды, все чаяния. С каждой минутой он больше и больше уверен, сложится у них с Альфией, не зря он уволился с работы, не зря приехал сюда.
А ведь сильно сомневался, долго думал и решался. Одно время даже хотел прервать легкомысленный, ни к чему не обязывающий, телефонный роман. Однако, понял, что не может перестать думать об этой женщине, прекратить тревожиться за нее и решился. Будь что будет, не получится ничего с Альфией, по крайней мере не придется каяться, что не попытался.
Компания распалась на пары. Самат тащил свою Римму за руку
- Шагай, давай, шибче шагай! Зла на тебя не хватает, то она половики стирает в талой воде, потом руки у нее болят, то в калошах на босу ногу по грязи шлендает. Сейчас и вовсе по холодным камням босиком решила шагать.
Все себя молодушкой считает! Оглянись, тебе под шестьдесят, а ты танцевать пошла, меня туда же потащила. Уй, ладно бы пьяный был, на трезвую голову позорился.
Римма молчит, только ухмыляется себе под нос. Пусть ворчит, пусть ругается, это он любя. Всю жизнь так было, как Самат напьется, Римма его костерит, как он трезвеет, начинает ворчать, придираться к мелочам. Римма иногда думает, лучше бы он напился.
Селим с Каусарией, отстав немного, идут под ручку. Каусария рассказывает мужу о своих планах и предположениях о будущем старшей сестры, тот только мычит в ответ. Какая ему разница, как сложится дальше жизнь Альфии? Той девочки, о которой он грезил, нет давно, а судьба старшей сестры его жены, мало трогает Селима.
Альфия с Наилем тоже вышагивают под ручку. Они не торопятся, для них лучше бы путь оказался подлиннее. Их обгоняют такие же пары, целые компании, оглядываются, удивляются, узнав Альфию. Иные даже здороваются, чтобы знала Альфия, ее узнали, ее видели с мужчиной.
Но Альфия не отодвигается от своего спутника, не убирает руку из его руки. Пусть видят, пусть говорят. Всю жизнь прожила под страхом: «Что люди скажут?» Свекрови у нее нет, дочери далеко, им не до матери, а до остальных ей самой дела нет.
Наиль довел Альфию до ее крыльца, подождал, когда она войдет в дом и включит свет. Только после этого пошел в дом Сарии. Каусария постелила ему в большой комнате. Сами они еще не ложились, Селим чаю захотел.
Наиль собрался было лечь спать, но Каусария остановила его
- Наиль, ну, как? Сладится у вас с Альфией или нет, как ты думаешь?
- Должно бы, только как бы дочери ее не отговорили. Вижу, она очень их любит.
- Господи, кто своих детей не любит? Девки у нее взрослые, самостоятельные. Думаю, они не посмеют пойти против счастья матери. Я бы на ее месте даже говорить им ничего не стала, не то что советоваться с ними. Ни одна дочь у нее разрешения не спрашивала, выходить им замуж или разводиться. Обе живут, как хотят.
- Думаю, если дочери не вмешаются, мы с Альфией поженимся. Мне здесь хорошо! Город понравился, дом этот, яблоневый сад.
- А с Альфией ты поговорил, спросил, пойдет ли она за тебя?
- Прямо так не спрашивал. Боюсь. Вдруг я спрошу, а она скажет, мол и не надейся. Селим, может такое быть?
- С Альфией все может быть. Тебе, брат, надо с ней серьезно поговорить. Если она скажет «нет», то какой резон покупать этот дом?
- Ну, почему же? Дом хороший, крепкий, будем с Альфией соседями, в гости друг к другу ходить станем, помогать друг другу.
Каусария от возмущения ложку из рук выронила.
- Наиль, не думала я, что ты такой телепень! Тебе уж разжевали, в рот положили, проглотить осталось. Вместо того, чтобы пойти и сказать, мол, Альфия, ты мне подходишь, давай, поженимся, он мамалыгу во рту мнет. Тьфу! Рассуждает он, если так, да если эдак!
- Да? Она мне подходит, я ей может не подхожу?
- Не подходишь, значит, Селим прав. Нечего тебе дом покупать. Будешь тут болтаться, ни рыба – ни мясо, ни кафтан – ни ряса, а Альфия так и останется одинокой, да еще сколько сплетен ей придется выслушать.
Наиль лег с твердым намерением завтра же с утра сделать Альфие предложение. Но, не получилось, тут завтрак, потом сборы, поездка на лодке, острова. Никак не получалось остаться вдвоем. Если правда, то не решался заговорить об этом, боялся, вдруг все оборвется.
Такой день чудесный, на небе ни облачка, ветра почти нет, тихонько плещется вода, колыхая зеленые водоросли. Пока добирались до острова, проголодались. Мужчины развели костер, подвесили над ним котелок. Женщины расстелили скатерть, разложили на ней снедь, кружки, ложки.
Ели яйца, сваренные вкрутую с солеными огурцами, бутерброды с колбаской запивали крепким сладким чаем, угощались конфетами. Разговаривали, вспоминали, просто отдыхали. Альфия и не заметила, как прошло время. Опомнилась, когда солнце стало клониться к западу.
- Ой, Каусария! Наверно, Альбина уже приехала! Обидится на меня, что не ждала ее.
- Приедет, так обратно не уедет, знает где ключ лежит. Еды в доме полно, сама без мамки сможет чай согреть.
- Разве дело в еде? Никогда еще не было такого, чтобы она приехала, а меня нет дома или в магазине. Все, собирайтесь, поедем домой.
Каусария с сожалением посмотрела на сестру. Да уж, не позавидуешь Альфие, всю жизнь старалась угодить свекрови, потом Халиму, сейчас дочери, а потом? Потом внуки подрастут.
- На чем поедешь? У нас своей лодки нет. Лодочник сказал, после обеда нас заберет. После обеда – время растяжимое. Если хочешь, давай, соберемся и будем ждать.
Ждать пришлось недолго. Белобрысый пацан, лет четырнадцати, подрулил к острову
- Готовы что ли? Садитесь живее!
Подождав, когда пассажиры усядутся завел свой моторчик, затарахтел, пересекая реку наискосок. Молча взяв деньги из рук Селима, отправился обратно за кем-то еще. Настроение как-то сползло вниз, праздник на этом, похоже, закончился.
Альбина поставила машину у ворот. Нет смысла загонять ее во двор, все равно утром уезжать.
- Глеб, доставай сумку из багажника, я торт возьму. Мама нас сегодня не встречает, не слышала, что ли, как мы подъехали.
- Может бабушки дома нет? Может ушла куда?
- Куда она пойдет? Разве в магазин, так она утром ходит. Закрывай багажник, пошли!
Дверь маминого дома на замке. Вот это да! Альбина даже испугалась
- Глеб, что-то неладно, может мама заболела? Ты заходи в дом, ключ знаешь где. Я к Римме-апа схожу, она должна знать, где может быть твоя бабушка.
У Риммы тоже дом закрыт. Да что же это за такое? Где все? Постучала в окно тетке Раисе. Та вышла на крыльцо, встала, спрятав руки под фартуком
- Ай, Альбина приехала! Мать ищешь? Нету их. Вчерась приехала ее сестренница, Каусария, которая, с мужем и еще одним мужчиной. Ой, мужчина видный из себя, красивый. Не знаю, кем он вам приходится, раньше его здесь не видала.
- Теть Раиса, ты не знаешь, куда они все подевались?
- Как куда? На природу собрались, может на острова, может на озеро, я не спрашивала.
- Моя мама, на природу? Быть этого не может. Она же знает, что мы сегодня приезжаем.
- Сама видела, сама слышала, как уходили, мимо моего дома шли.
- Ладно, с праздником тебя, теть Раиса!
- Тебя тоже! Одна приехала или с сыном?
- С сыном, да!
Дожились, уже и мама не ждет их. Ладно. Значит, мы ее дождемся. Войдя в дом, Альбина первым делом набрала Алию.
- Привет, сестренка! Получила твою телеграмму, послала тебе телеграмму и подарок малышу. Поздравляю еще раз с рождением сына. Счастлива?
- Привет! Спрашиваешь? Очень-очень счастлива. Замечательный мальчишечка у нас, до того славный, до того сладкий, я просто млею, когда кормлю его.
- Они все славные, пока маленькие, дай Бог, чтобы вырос хорошим человеком. Максим, кажется, девочку хотел, не очень расстроился?
- Наоборот, обрадовался. Ты от мамы звонишь? Как она, ты, сама как?
- От мамы, только ее дома нет, Каусария приехала, ушли на природу на пикник.
- Здорово! Рада за них, сейчас на озере разлив, наверно уехали на острова. Хоть бы разок увидеть нашу реку, разлив, услышать, как поют соловьи, как плещется вода.
- Кому, что! Если бы не мама, я бы сюда вовсе не приезжала. Ничего хорошего, сходить некуда, выйдешь вечером в сад, комарье сжирает.
- Альбина, что случилось? Ты чем так расстроена?
- Да, не расстроена я. Просто все бросила, в ресторан с подругами не пошла, домой, к маме надо, а она и не ждет нас.
- Ну, не знаю, я бы не стала из этого делать трагедию. Ключ знаешь, где лежит. Вошли же, подожди немного, мама, наверно, не с ночевкой уехала, вернется.
- Да, конечно! С праздником тебя, Максиму привет!
- Пока! И тебе от него привет.
Глеб сразу ушел в свою комнату, разлегся на диване, забрав дедушкины старые журналы. Альбина побродила по пустому дому. Тишина. Только слышно, как бьется о стекло шмель, неизвестно, как попавший в комнату.
Открыв окно, выпустила шмеля. В комнату хлынул теплый воздух, наполненный ароматом яблоневого цвета. Слезы накатили на глаза. Трудно быть одной, когда весна, когда такое бурное цветение, когда не то что женщина, каждая пичужка находит себе пару. А она одна…
Взяв с тумбочки первую попавшуюся книгу, Альбина вышла в сад, села в тени яблони, раскрыла страницу, но не успела вчитаться, послышался говор, открылись ворота и вошла мама с сестренкой, Селимом и с каким-то незнакомцем.
Альбина еще издали оценила его, выправка, стать, по-мужски красив. Твердый подбородок с ямочкой, прямой нос с едва заметной горбинкой и карие глаза, ох, какие глаза!
Альфия подошла к дочери с беспокойством вглядываясь в ее лицо, не обиделась ли?
- Доченька! Давно приехали? Мы решили немного отдохнуть на природе.
- Здравствуй, мама! Нет, недавно. Здравствуйте, Каусария-апа, дядя Селим! Здравствуйте!
Альбина посмотрела прямо в глаза незнакомому мужчине, надеясь увидеть в них заинтересованность, ведь она хороша! Однако встретила только равнодушную любезность. Вот даже как! Скорее всего женат и любит свою жену. Почему тогда здесь и один?
Каусария поторопилась вклиниться
- Альбина, познакомься, это друг нашей семьи и, в какой-то мере, друг твоей мамы, Наиль Рафикович. Мы продаем ему свой дом.
Альбина растерянно пожала твердую руку мужчины. Что значит, друг мамы? Какой у мамы может быть друг в ее-то годы? Мама-то что молчит, не одергивает, как всегда, завравшуюся сестренку?
- Это ты, о чем, Каусария-апа? Как ты решилась продавать бабушкин дом чужому человеку? Вообще-то, это дом нашей бабушки, а не твоей, должна бы посоветоваться с нами.
- Хочешь сказать, спросить у тебя разрешения? Не дождешься. Бабушка Сария захотела отдать его кому угодно, но не тебе. Так что успокойся.
- Как мне успокоиться, ты продаешь дом. В нашем дворе, рядом с мамой будет жить чужой человек, чужой одинокий мужчина, разве это правильно? Мама, ты почему ей ничего не говоришь?
- А что я скажу? Может я рада, что Наиль будет жить рядом? Мне не так одиноко будет коротать осенние дождливые вечера, зимние вьюжные дни?
- Мама, что я слышу? Что вообще происходит? С кем ты собралась коротать вечера, он тебе кто?
Наиль поставил на лавку сумку, которую до сих пор держал в руках, взял под руку Альфию
- Я скажу. Я приехал сватать твою маму, прошу ее выйти за меня замуж. Человек я положительный, военный пенсионер, детей на содержании не имею. На ваше жилье не претендую, покупаю дом Каусарии.
Альбину аж качнуло, земля из-под ног стала уходить.
- Мама, что он такое мелет? Какое сватовство, какое замужество? Мама! Опомнись, у тебя взрослые внуки, они что подумают? Скажут, у бабушки крыша поехала.
- Я уже долго думала, дочь. Мне жить одной тошно. Но ни одна из вас не приглашает к себе. Алие говорила, если нужна помощь, приеду. Ей не нужна ни мама, ни ее помощь. У нее есть муж, дочь и сын. О них болит ее сердце.
Если я тебе скажу, что я больше одна не могу, ты возьмешь меня к себе?
- Мам! Сейчас, конечно, это невозможно, у нас с Глебом квартира небольшая, к нему друзья приходят, шумят, они бы стали тебе мешать.
- Вот видишь, как получается, дочь. У тебя есть причина не жить со мной. Стало быть, я должна устраиваться в этой жизни сама. Наиль, я согласна выйти за тебя.
- Спасибо, Альфия, спасибо, моя дорогая! Обещаю тебе, ты никогда не пожалеешь, что решилась на этот шаг.
Альбина посмотрела на мать, на Наиля, засмеялась
- Вот это водевиль! Стоило приехать, чтобы посмотреть, как пожилая женщина соглашается выйти замуж за молодого красивого мужчину! Делайте вы, что хотите! Противно смотреть на этот приторный сахарный сироп!
Не сказав больше ничего, не взглянув на мать, она ушла в дом.
Альфия опустилась на лавку и заплакала, закрыв лицо ладонями.
- Каусария! Что мы наделали? Альбина во всем права, как мне теперь быть, как просить у дочери прощения?
- Кого? Прощения? За что? За то, что она тебе прямым текстом объяснила, что в ее доме для тебя нет места? Пусть она сама прощения просит. Чего ревешь, невеста? Ты просватана, надо радоваться. О дочерях не надо плакать, они подумают и поймут, что гораздо спокойнее на душе, когда знаешь, мать не одна, есть кому о ней позаботиться.
Друзья мои! Последняя глава этой повести выйдет сегодня вечером, и мы попрощаемся с нашими героями.
Следующую повесть начну публиковать завтра вечером. Мне нужно определиться с датами, с именами, сами знаете, это мое самое слабое место. Нужно просмотреть черновики, последовательность событий.
Жду вас сегодня вечером, как всегда, в 19 часов по Москве, плюс-минус пятнадцать минут.
С любовью и уважением,
всегда ваша, Лале