Мягко ступая, пришла в деревню зима. Засыпала снегом поля и леса, замостила ледяные мосты на реке. Работы в колхозе стало в это время поменьше. Колхозу даже план по лесозаготовкам на декабрь не довели. Вот уж обрадовались бабы. А то ведь можешь, не можешь, а иди в лес, пили деревья, руби сучки, а потом еще и из леса бревна вывози.
Раньше то такую работу только мужики молодые да сильные выполняли, а теперь где их возьмешь, сильных то. Те, что приходили из госпиталей, с тяжелыми ранениями, были уже не работники. По дому то чуть ходили, какой там лес.
Наталья тоже радовалась этому. Глядишь болеть меньше будут люди. А то ведь еще сколько травм, то ногу повредят, то руку, а бывало, что и падающим деревом придавливало. Она сидела и составляла отчет о своей работе за прошедший месяц. Как всегда эти два последних осенних месяца были богатыми на болезни, и среди детей, и среди взрослых.
Придется опять отчитываться за такие высокие показатели. Ну не могла она направлять на работу человека, который чуть с ног не валился от слабости. Пусть уж она лучше очередной раз выслушает упреки от начальства. Куда уж тут денешься, потерпит. Такая работа.
Наконец отчет был сделан. Наталья с удовольствием отодвинула от себя чернильницу, положила подальше ручку, чтоб не дай Бог ненароком не разлить чернила на этой бумажке, которую она так старательно составляла. В это время в медпункт зашла почтальонка.
- Наталья, тебе вот извещение из военкомата. Надо туда прийти.
- Зачем? - Наталья удивилась. Раньше, пока она не получила извещение о пропаже мужа без вести, она получала какие то деньги, совсем небольшие. Но после того, как он пропал, даже этих копеек не стало. И она уже ничего не ждала. И вдруг в военкомат вызывают. Вот поедет завтра отчет сдавать свой, заодно и в военкомат зайдет.
Почтальонка только плечами пожала. Есть бумажка, чтоб она пришла, а остальное её не касается. Женщина ушла, а Наталья осталась в раздумьях. А вдруг что-нибудь стало о Николае известно.
Дома тоже всех заинтересовало, зачем это ее вызывают. Наталья уже не скрывала от своих девчонок, что отец пропал без вести. Что толку то. Дуня все равно уже знает, а Клавка еще не больно то и понимает, что это значит.
- Чего зря думать, завтра поеду и все узнаю, - закрыла эту тему Наталья. Не хотелось, чтоб еще и Дуняша начала переживать. Писем то от Митьки до сих пор нет.
На другое утро Наталья первым делом заехала в военкомат. Отчет то никуда не денется. Успеет, сдаст его. Спросила у дежурного, куда ей идти. Тот показал на дверь с вывеской “Финансовый отдел”. Женщина робко постучалась и зашла. Не привыкла она по таким инстанциям ходить.
Мужчина в форме выслушал, кто она такая, Потом пояснил. Что с этого месяца она будет получать пятьсот рублей от Василия Ивановича по его денежному аттестату. Наталья растерялась. Кто это такой и в честь чего ей деньги. Только спустя пару минут опомнилась. Так это же Надин отец.
Спросила только, почему денег то много. Раньше она получала сущие копейки.
- Теперь всем больше платят. А еще, отправитель, офицер, у него денежное довольствие больше, чем у рядового.
Военный успел заметить замешательство в лице женщины. Поэтому поинтересовался, знает ли она отправителя денег. Наталья только кивнула головой и объяснила, что это отец ребенка, которого она усыновила. Нет у нее родных, кроме отца. Вот и стала ей матерью.
Военный уточнил, как будет Наталья получать деньги, по почте или приезжать сюда. Конечно почта ее больше устроила. Мужчина сделал пометку у себя в бумагах. А потом направил Наталью в кассу. За этот месяц она получит деньги тут.
Из военкомата Наталья ехала с двойными чувствами. Ей было стыдно получать деньги от совсем незнакомого человека. А сам то он как будет жить. На с другой стороны жить им станет легче. Она то меньше получает. Можно будет хоть чего то купить из одежды девчонкам. Хоть и дорого все, но если постараться, то подкопить можно будет.
В больнице Наталья сдавала отчет Павлу Николаевичу. А уж он сводил все отчеты по району.
-Ну, Наталья, у тебя опять одни освобождения. Всю статистику ты портишь.- ворчал главный. Ему тоже доставалось от начальства. И каждый раз так было, как будто там, в верхах, чиновники не знали в каких условиях работают колхозники. Поэтому он и не ругался, ворчал для порядка. Знал, что Наталья никому поблажки не даст, никого зря не освободит.
После того, как Павел Николаевич все проверил, он взглянул на Наталью уже совсем другими глазами. Начал расспрашивать, как она живет. Не забыл и про свою “крестницу” спросить. Наталья все ему выложила. И про деньги, которые сегодня получила, и про то, как переживает, что приедет отец и заберет Надюшку.
- А ты не переживай раньше времени. Жизнь все по своим местам расставит. А про деньги скажу, что ничего зазорного нет. Вишь, что удумала, стыдно ей их получать. А не стыдно тебе было, когда последние крохи у детей своих отнимала, да приемыша выхаживала. Радоваться надо, хоть вздохнешь теперь свободнее.
Женщина с облегчением вздохнула. Наконец то нашелся человек, который все поставил на свои места. После его слов ей так хорошо стало, словно камень с души упал.
Вышла Наталья от Павла Николаевича и пошла разыскивать хирурга. Нравилось ей разговаривать с этим врачом. А еще и любопытство никуда не делось. Да и про Тимоху хотелось расспросить. Знала она, что тот давно уж дома, но к ней ни он, ни Степанида не заходили. Вроде и нет его.
Наталья заглядывала во все палаты, пока не увидела знакомую фигуру хирурга.
- Евгений Александрович, мне с тобой поговорить надо, - поздоровавшись , объявила она.
Тот попросил ее подождать немного, пока не освободится. Потом и поговорят. Ждать пришлось недолго. Видимо и сам хирург был заинтересован в этом разговоре. В кабинете спокойно разговаривать бы не получилось. То один врач заходил, то другой. Поэтому Евгений Александрович решил, что спокойнее будет разговаривать в столовой. Обед закончился. Там сейчас никого нет. А добрая повариха, глядишь, и чайку нальет.
В столовой и вправду было пустынно. Столы все чистые. Только на кухне хлопотала повариха. Она, увидев врача с женщиной, налила им горячего чая и даже из своих запасов на блюдечко положила два кусочка рафинада, что было знаком уважения ее к этому человеку.
Наталья начала с расспросов про Тимоху. Как прошло его лечение. Правда ли, что воспаление было. Доктор ответил, что с Тимохой все в порядке. Во время начатое лечение и наличие нужного лекарства помогли справиться с заболеванием. Но не это волновало доктора. Он придвинулся поближе к Наталье и заговорил почти шепотом. То что он рассказал, удивило женщину.
Евгений Александрович не был специалистом в психиатрии, но интересовался и даже изучал труды ведущих врачей в этой области. Во время лечения он заметил, что поведение больного не соответствует поставленному диагнозу о слабоумии Тимохи. Много там было нестыковок. И Евгений Александрович решил, что Тимоха очень неплохо симулировал эту болезнь. Конечно это были только его предположения. Нужно было бы отправить его в область, в центр. У хирурга даже зуд в руках был, так хотелось свои догадки подтвердить.
Но потом пришло в голову, а зачем ему это все нужно. Живет он сейчас спокойно и врагов у него нет. А тут он подставит под сомнение профессионализм областных специалистов. И опять появятся враги.
- Наталья, только вам я могу доверить все свои мысли. Возможно я был не прав и нужно было довести дело до конца. Но я же не специалист в этой области и вполне возможно, что я ошибаюсь.
Наталья прервала его, не дала даже договорить.
- Отступись, Евгений Александрович. И не переживай. Она тебе нужна, эта головная боль. Ну доказал бы ты, что была ошибка. Ну отправили бы Тимку на войну. А дальше то все бы осталось по-прежнему. От ошибок никто не застрахован. А у тебя опять бы появились проблемы. А мы то ведь знаем, что Тимоха хоть дурак, хоть умный, никчемный человек. Пусть живет, как совесть ему позволяет.
Наталье было обидно, что не пришли, даже спасибо не сказали. А она ведь могла и не поехать в ночь с ним в больницу. Даже Степаниду чуть ли не силой пришлось заставить это сделать. А там бы неизвестно, чем бы все это закончилось. Ну да Бог им судья. Пусть живут, как хотят.
- Ты, Евгений Александрович, лучше скажи, как там рука у Фроси срослась. Я спрашивала, говорит, что хорошо. Но болит она у нее до сих пор, ломит, ночами особенно.
- Так ушиб простой, и тот сколько времени болит. А тут перелом, да сложный. Косточки то собирать пришлось да складывать. Долго болеть будет. Но она молодая, может и обойдется. И ломить, как ты говоришь, долго еще будет.
Наталья заметила, каким стало лицо у хирурга, когда они о Фросе заговорили, аж засветилось. Но ведь разговор только по делу идет. А о личном, ни хирург, ни Фроська, словом не обмолвились. Даже Дуне, подружке своей та ничего не сказала. А ведь видно, что нравится ей Евгений Александрович то.
Фросе рожать скоро. Опять сюда в больницу приедет. Да и с рукой она все еще наблюдается у Евгения Александровича. Может быть когда ребеночек родится, что то изменится. Но хирург неожиданно сам начал.
- Скучаю я очень, Наталья, без Фроси. Теперь то вижу, что не так уж и похожи они с моей женой. Это только сначала мне казалось. Похожи, ничего не скажу, и сильно похожи. Но различия все таки есть. Я уж не говорю про характер. Жена моя слабенькая была, всего боялась. За себя постоять не могла. А Фрося сильная. Всё против нее, а она улыбается.
- Ну так в чем дело то. Скажи ты ей. Чего себя мучаешь.
- Не могу, я намного старше ее. Не хочу, чтоб она пожертвовала ради благодарности ко мне.
Наталья аж их себя выходила. Вот ведь, чем умнее, тем больше тараканов в голове. Придумал то же. Старше он. Да раньше вообще девки за стариков замуж выходили. А он разве старик. Мужик в самой силе. Нет, она молчать не будет. Поговорит с Фроськой. Дура та будет, если свое счастье опустит из рук.
Продолжение читайте тут: