― Карин, ты долго на него смотреть будешь? Иди и познакомься.
― Да я не на него вовсе, я на картину...
― Да-да! Среди всех художников Арбата мы уже третье воскресенье подряд любуемся именно творчеством этого красавчика!
― Аня, тихо! Услышит же!
Карина взяла подругу под руку и развернула спиной к уличному портретисту, боясь, что тот заметит, как они наблюдают за ним.
― Карина, если ты прямо сейчас к нему не подойдешь, то я...
― Даже не думай!
― Окей, ― улыбнулась Аня, а затем уверенно направилась к художнику.
― Анька, стой! Что ты делаешь?!
Однако, если Ане что-то взбрело в голову ― останавливать бесполезно.
― Здравствуйте! ― улыбнулась она художнику.
― Не правда ли, утро пахнет одуванчиками? ― ответил тот, не отрываясь от написания портрета мальчика, сидевшего напротив.
–- Что, простите?
― Не берите в голову... Вот, готово! ― портретист поднялся с деревянной табуретки, снял лист с мольберта и вручил ребенку. Тот, довольный, побежал к родителям. ― А вот теперь я весь внимание. Кого пишем?
― Ее, ― Аня указала на Карину, все ещё неподвижно стоявшую возле кафе.
Уже спустя пару минут Карина сидела на месте мальчика и поправляла волосы.
― Девушка, вы и без того прекрасны! Не стоит так переживать! ― успокаивал её художник.
― Ну, знаете, гармоничная картина... В ней же важны детали...
― Естественная картина часто выходит удачней долгих заготовок. Доверьтесь мне!
Карина слегка покраснела.
― А вы, я смотрю, немного разбираетесь в искусстве? ― спросил художник, стараясь сгладить неловкость.
― Самую малость.
― Утро сегодня, ― его взгляд вдруг засветился надеждой, ― пахнет одуванчиками.
― Да, облака, правда, такие лёгкие... Словно их раздули по всему небу. И солнце яркое, желтое. Удивительно похоже на эти цветы.
Молодой человек улыбнулся и начал делать карандашный набросок. Так они и познакомились ― Павел Эскапов, молодой художник, и Карина, студентка, будущий филолог.
Пара сложилась практически в тот же день.
* * *
Паша всегда искал человека, который смог бы понять его внутренний мир. «Знать, не удивляясь ― пострашней, чем что-нибудь не знать и не уметь», ― вечно цитировал он Омара Хайяма и буквально жил этими словами, а потому в каждом мгновении жизни стремился видеть какой-то образ, особенное чувство или настроение. «Мне бы так хотелось встретить ту, с которой я бы смог об этом говорить», ― мечтал он вечерами, ведь каждая девушка, с которой он знакомился, на второе свидание уже не приходила. «Слушай, тебе бы лечиться», «Ты понял, что сейчас сказал?», «Эмм...» ― чего только не пришлось наслушаться от разных дам.
Карина была первой, кому действительно было с ним интересно. Художник нравился ей уже давно. Ещё бы такой симпатичный парень не понравился: густые тёмные кудри, падающие на лоб, их часто приходилось сдувать, когда мешали рисовать; зеленые глаза, в которых вечно горел огонек вдохновения; правильные черты лица... Он действительно был очень хорош собой.
Эскапов и Карина были счастливы вместе: встречали закаты, гуляли под звёздным небом, много разговаривали об искусстве и о природе... Девушке, как филологу, были близки эти темы. Писатели, творчество которых приходилось изучать, ведь тоже в своём роде художники: часто создавали великие словесные картины там, где обычный житель прошёл бы мимо и сказал: «Ну, дуб и дуб».
Словом, про эту пару можно было сказать так: «будьте счастливы, мечтатели».
* * *
Шло время. Отношения плавно подошли к свадьбе.
Тут и начала разбиваться о скалы реальности их духовная идиллия.
― Паша, ты хоть как-то собираешься мне помочь?
― Милая, обязательно помогу, как только закончу... ― он старательно рисовал пейзаж: закат у реки.
― Ты мне это говоришь уже какой день подряд.
Художник молчал и продолжал писать картину.
― Паша! У меня ощущение, что я все должна одна тащить! Может, вообще не будем тогда свадьбу праздновать? Скажем родителям, друзьям, чтобы не приезжали, распишемся, да и все?
― Да и все...
― Серьезно? То есть, я все отменяю?
― Ага...
― Или не отменяю?
― Ага...
― Можно я выброшу твои картины?
― Ага...
― Паша, ты меня совсем не слушаешь!
Павел продолжал сосредоточенно писать картину.
― Кариночка, я к вечеру освобожусь и обязательно уделю тебе время. Пожалуйста, не мешай сейчас.
Недовольно хмурясь, Карина села на диван и стала листать ленту новостей в телефоне. Пришло уведомление.
― Слушай, ― она снова подала голос, ― тут счёт прилетел. А ты не оплачивал ещё аренду квартиры в этом месяце?
― Ещё не опла... Слушай, тебе не кажется, что тут слишком резкий переход между цветами?
― Да ну, нормальный переход! Ты можешь отвлечься на минуту?!
Паша тяжело вздохнул и отодвинулся от мольберта.
― Карин, по-моему, тебе вообще плевать на мое творчество?! Ты раньше такой не была.
― Паша, у нас свадьба на носу! Я и так всю организацию на себя взяла. Можно хотя бы за базовыми вещами следить?
― У меня нет времени. Возьми деньги в тумбочке.
Девушка прошла к низкому деревянному шкафчику, открыла дверцу, внимательно осмотрела все полки, но нашла только пару купюр.
― Значит так! Я в этом месяце в свой бюджет не полезу! ― встала она в позу, скрестив руки на груди.
Но Паша продолжал работать над пейзажем.
― Ты слышишь меня или я со шкафом разговариваю?!
Вздохнув, Паша соизволил встать, подойти к ней, обнять и даже нежно поцеловать.
― Солнце мое, не переживай так. На Арбат сегодня сходим, что-нибудь заработается.
Карина от поцелуя растаяла, слегка поджала губы и сказала: «Люблю тебя».
* * *
Вечером молодая пара стояла на улице возле стойки с картинами. Эскапов, кроме них, взял ещё принадлежности, чтобы писать портреты. Он неизменно продолжал этим заниматься. Толпы людей проходили по шумной улице, останавливались возле разных художников. Одни любовались картинами, словно в музее, и шли дальше, другие, особенно туристы, просили написать портрет... Правда, когда с такой просьбой обращались именно к тебе ― это был редкий праздник. На один квартал приходилось три, четыре, а иногда и пять талантливых мастеров!
Карина расхаживала туда-сюда возле стойки с картинами.
― Паш, я скоро громкоговоритель сюда вынесу, чтобы они хоть что-то взяли...
― Любимая, будь спокойна. Любая картина хочет оказаться у того, кто её ценит. Не надо спешить, ― тут художника отвлёк прохожий. ― Да, портрет? Конечно, можно, присаживайтесь!
Прошло ещё два часа. Девушка уже смирилась, что никто не подойдет, и, заскучав, стала рассматривать воробьев, усевшихся на крыше кафе напротив. Вдруг её отвлек незнакомый голос.
― Замечательно. Это идеально подойдет по цветовой гамме.
Она перевела взгляд на стойку с картинами. Возле неё стояли двое мужчин. Первому на вид было лет шестьдесят. Он совсем не был похож на ценителя искусства, да и стоял так... Сбоку, небрежно, будто его сюда силой притащили. Одет был строго: в классический чёрный костюм.
Второй, по сравнению с первым, выглядел обычно: синие джинсы, футболка, поверх наброшена рубашка в клетку... Именно его голос и вернул Карину из мыслей в реальность. Парень стоял и внимательно рассматривал один из холстов, из разряда современного искусства. На картине были изображены какие-то геометрические фигуры, линии и сбоку, словно не в тему, была написана девушка в длинном белом платье и в шляпе с широкими полями. Смотрелось интересно.
― Добрый день, ― обратилась Карина к прохожим. ― Вы хотите забрать эту картину?
― Здравствуйте, ― ответил парень в клетчатой рубашке. ― Не совсем эту. Я дизайнер, оформляю интерьер клуба для Семена Семёновича, ― он кивнул на мужчину в костюме. ― Мы бы хотели заказать несколько картин в таком же стиле, но только чтобы девушки были, так сказать, более современными. Работу оплатим достойно, скажем... ― парень перевёл взгляд на начальника.
― Триста, ― коротко отрезал тот.
― Триста тысяч. Что скажете?
― Ого, такая сумма... ― Карина обрадовалась, правда, не до конца еще верила такой удаче. «Это же мы и свадебные расходы сможем покрыть полностью, в кредиты лишние не влезать... И за квартиру заплатить на несколько месяцев вперёд... Ну, надо же!» ― думала она. ― Вы знаете, это пишет мой жених. Надо у него спросить. Паша! Тут люди хотят...
― Я слышал, Карина. Я не буду для них писать, ― художник стоял возле мольберта и даже не удосужился подойти к потенциальным покупателям.
― Молодой человек, ― дизайнер подошёл к Эскапову, ― возможно, ваши работы стоят больше? Назовите цену.
― Паш, ― вмешалась Карина, ― нам действительно не помешает...
Художник сурово посмотрел на нее.
― Я сказал, что не буду писать для вас, значит, не буду. Я искусством не торгую! Я ему служу!
― То есть? ― не понял дизайнер.
― То есть в ту картину, которую я написал, вложена душа! Там каждая деталь важна! Нельзя оттуда просто выкинуть девушку в белом и вляпать другую, «посовременнее»! Смысл потеряется! Да это преступление! Да и вообще, знаете... ― художник покосился на мужчину в чёрном костюме. ― Я никогда не продам картину тому, кто не будет её ценить! Ей нужно любоваться, её нужно ценить, с ней нужно разговаривать... А вы хотите, чтобы они висели, как какие-то постеры в клубе!
― Пятьсот, ― вмешался в диалог мужчина в костюме.
― Чешите отсюда, ― отмахнулся художник.
Покупателям ничего не оставалось, только смириться и уйти. Больше к Эскапову в этот вечер никто не подходил.
* * *
― Паш, ну, и что теперь прикажешь делать? ― раздраженно начала Карина, едва переступив порог дома.
― Ничего. Буду дописывать пейзаж.
― С квартирой что делать, Паша?!
― Карин, извини, нам в этом месяце нужно будет немного взять из твоего бюджета. Ты не против?
Девушка устало вздохнула.
― Милая, пойми, я не могу продавать свои картины абы кому. Это мое детище!
― Правильно, поэтому ты будешь сидеть у меня на шее! ― вспыхнула она. ― Я должна и вопросы бытовые решать, и зарабатывать, чтоб стабильность обеспечить, и еще по вечерам твои беседы о звёздах выслушивать! А потом будут дети и вообще... ― она резко замолчала. ― Достал ты меня своими звездами!
По щекам полились слезы. Паша смотрел растерянно и сочувственно, но ответил…
― Карина, я никогда не предам искусство. Жизнь художника такая. Не надо переживать так из-за ерунды, ты же знаешь, что я люблю тебя.
Девушка еще сильней заплакала и ушла в комнату. Посмотрела на свадебное платье и поняла, что радостное ожидание сменилось страхом перед будущим.
Неужели одной любви мало?
---
Автор: Елизавета П.