Сейчас. Королевство Шивти
Вечность глядеть на чужие радости — не насмотреться, а свои прясть — руки не приучены, веретено из пальцев кровь пускает. Но кто умеет с куделью да прялкой обращаться, тому и прядение — в удовольствие.
***
— Скажи мне, что тебе снится, сын?
Белыми и гладкими были стены зала — здесь восседал король, когда хотел говорить с подданными.
— Что ты видишь, когда закрываешь глаза?
В распахнутые арочные окна кивали пальмы, постукивая шипчиками на листьях, будто острыми коготками стучала задумчивая женщина.
— От чего ты просыпаешься в ужасе?
Зал полнился свежим воздухом и запахом перца, вишни, кумарина. Ветерок доносил ароматы роз из белого мраморного сада.
— Говори, Елизар, я слушаю.
Король был худ и светел под ворохом широких одежд. Он смотрел на сына и едва сдерживал улыбку: ведомое ему горячило нутро от предвкушения и трепета.
— Мир знает двух Ааронов, отец. Первого, что научился управлять ветром и посеял светлое семя среди людей. И второго, что стал Золотым королем и захлебнулся в человечьей крови.
— Ты видишь одного из них?
— Я вижу третьего. Которому стану отцом.
— Не стоит выбирать имя не родившемуся дитя. Ты и сам еще дитя, Елизар. Чего ты страшишься в своём сне?
— Этот ребенок родится с белыми волосами, но умрёт с чёрными. Из-за него Бог отнимет жизнь у своих созданий. Перед каждым рассветом я вижу, как небо падает на наши головы, и все вокруг умирает.
И тогда с лица короля спала лёгкость, его покинуло спокойствие. Он посерел и убрал руку от подбородка, хмуря тонкие белые брови в недоумении и тревоге, которая случается внезапно посреди веселья и остро колет сердце.
— Мне думается, что ты путаешь вещий сон с кошмаром, сын.
— Я вижу его каждый день. И открываю глаза посреди темноты и холода.
***
Колесо года скручивается полторы сотни раз, быстро сменяя обороты. Королевич мужает на глазах: все чернее его волосы, все сильнее тело и все больше тяжесть на сердце.
Теперь он снова идёт к отцу-королю, зная, что ждёт в светлых залах таинственная и хитрая полуулыбка.
— Что тебе снится, Елизар? — вопрошает Шеул и смотрит на сына.
— Ничего.
— А что снилось раньше? Когда ты видел свой последний сон?
— Я не помню ни один из моих снов, если они только были.
И король светится, что солнце. Он доволен до того, что хочет срезать букет роз своими собственными руками и поставить его возле трона.
— Ты — будущее нашего народа, — говорит Шеул, и Елизар знает, что за этим последует. — Твоя невеста встречает свой двухсотый день в конце этого лета. Вы женитесь в начале осени.
Королевич кивает и молчит. Он высок и широк в плечах. Его черные волосы и мощное тело чужды этому залу, этому белому прекрасному дворцу, этому светлоликому и степенному королю.
— Она стала красивой женщиной. Ты будешь ей хорошим мужем.
Елизару пошла четвертая сотня лет. Он не чувствует себя юнцом, но знает, что не в праве принимать решения. Он действительно не помнит ни один из своих снов.
— Ты можешь отправиться один или пригласить свою названную мать, — Шеул говорит о своей королеве, и непонятно, то ли это приказ, то ли предложение.
— Конечно, отец. Я поеду с ней.
— Я рад, что ты стал мне опорой, сын.
«Если только ты исполнишь свой долг так, как должно».
Елизар поворачивается спиной — и его горло сжимает незримый ошейник, сотканный из солнечного света и аромата роз.
«Будь мне хорошим сыном — и я буду тебе хорошим отцом».
В западном крыле тёмные витражи. Солнце здесь светит по утрам и причудливо окрашивает стены в кровавые разводы. Королевич не любит, когда ему жжет глаза, он предпочел бы слышать дождь и мокнуть под хлесткими струями, пропитываясь запахом сырой земли и дерева.
«Подойди ко мне, сын».
Они живут там, где могли бы жить птицы, — на самых высоких скалах, где горячо от солнца и близко к небу.
«Дай мне свою руку — я расскажу, что вижу в твоих линиях».
Король Шеул — провидец. Все ждали, что его дети тоже станут глядеть в будущее, но ни Елизар, ни его сестры не видят. Единственный сон королевича прячется теперь в его памяти, будто его и не было.
«Ты сильный. Сильнее всех, кто рождался на этой земле прежде и родится ещё».
Шивти — страна солнца и чудес. Изредка на ее трон восседают черноволосые короли, но следом у них всегда рождаются светлые наследники, и этот круг не размыкается чужой волей ещё тысячи лет. Аарон Первый пришёл сюда в своих скитаниях и посадил один розовый куст.
«Я вижу в тебе две жизни: одна принадлежит человеку, другая — зверю».
Люди, что умеют летать без крыльев, вьют гнезда на вершине мира. Если им и суждено разбиться о камни, то только во сне. Шеул помнит все заветы древности — и в честь полной луны, когда Аарон взлетел и совершил побег в жизнь, отдает на заклание жертвенного барашка.
«Рано или поздно ты ступишь в Храм. Но одна твоя нога увязнет в земле прямо на пороге».
На Шивти никто никогда не нападет. До них не могут добраться непрошенные гости — любой, пеший или конный, гибнет на горной дороге, очарованный красотами и одурманенный дымным туманом. А те, кто становятся желанными гостями, тоскуют об этом крае до конца жизни.
«Кто-то будет неверен тебе. Ты должен суметь защитить себя и тех, за кого ты в ответе».
Светлые — хитрые и нежные. Они поют песни и танцуют прекраснее всех на свете. Красота неотступно следует за ними, облачаясь в самые непредсказуемые формы.
«Тебе предопределена корона, сын. Ты будешь нести ее так, чтобы я гордился».
У тёмных — глаза зорче, а кровь гуще. Их выносливые тела полны жара, силы и крепости. Все по законам создания: потомки Аарона — эфиры, а первые люди — звери.
«Сделай, что должен, и твоя линия жизни выровняется».
Елизар не чувствует под ногами опоры. Он не знает, в чем его предназначение и как исполнить волю отца, чтобы тот остался доволен. Королевич видит только ответственность и долг. Вокруг все готовятся и ждут. И он идёт, как будто знает дорогу, но отчаянно ищет ответ, пока что-то разъедает его изнутри. А в спину ему летит шепот, что сулит несчастья.