Отправили меня, значит, в командировку в один из городов нашей великой родины. Миссия моя заключалась в том, чтобы приехать на некое предприятие, отдать важные документы, которые никак нельзя было вверить заботам почты, получить взамен другие, не менее важные бумаженции и вернуться обратно.
Дело плёвое, скажу я вам! А в сочетании с возможностью посетить доселе неизведанные мною места вообще супер!
Добрался я до этого города, а его, кроме как городишкой, и назвать трудно. Домики 2-х этажные из почерневшего дерева времён царя Гороха и одна-единственная гостиница с громким названием "Парадиз", что означает "Рай". Честно говоря, из райских наслаждений осталась только одна вывеска, но это уже совсем другая история.
Зато предприятие, на которое я направил свои стопы, поразило меня своей таинственной неприступностью. Я даже подумал сначала, что попал на какую-то зону, где за колючей проволокой с руками, сцепленными за спиной, ходят по кругу арестанты, облачённые в полосатые робы. Но на поверку это наводящее страх место оказалось всего лишь рядовым предприятием, не имеющем на своей территории ничего секретного.
Я выдохнул и твёрдым шагом вошёл внутрь и направился к турникету, рядом с которым расположилась, словно холодный, неприступный сфинкс, старушка в форменной одежде с надписью "охрана".
- Стой! Куды идёшь? - окликнула она меня, не дав дойти до неё несколько шагов.
- Я к Ивану Ивановичу, - ответил я, остановившись как вкопанный, под устрашающим взором секьюрити. Вы не подумайте, что я трус. Мне приходилось бывать в таких переплётах, что многим даже не снилось. А тут какая-то старушка, божий, так сказать, одуванчик, нагнала такого страха, что аж сердце затрепетало. Вот ни капельки по выражению её лица я не усомнился, что под курткой у неё припрятан как минимум калаш, и она им воспользуется, едва я посмею пошевелиться. А проверять данную гипотезу ценой собственной жизни я, извините, был не готов.
- По какому это такому делу? – безапелляционно вопросила охранница, держа меня на мушке своих рентгеновских глаз.
- А с какой это стати вы интересуетесь? – возмущённо ответил я, не выдержав её напора, и одновременно готовясь по первому сигналу опасности дать дёру. – Может быть моё дело строго конфиденциальное!
К моему удивлению, старушка не предприняла никаких попыток напасть на меня, а равнодушно ответила, отворачиваясь в сторону:
- Ну и иди отседава со своей конфидальностью, а у меня инструкция имеется.
Пришлось мне идти на мировую и, сменив тон на просительный, долго и нудно объяснять, зачем мне, такой мелкой сошке, понадобился такой "сурьёзный" начальник. Допросив меня по полной программе, охранница подняла трубку имевшего виды телефона и, вытянувшись по стойке «смирно», отрапортовала, что некий товарищ Безродный С.С.( то есть я) хочет попасть на высочайшую аудиенцию к Ивану Ивановичу. Закончив рапортовать, она смерила меня испепеляющим взглядом и рявкнула:
- Чего остолбенел? Пачпорт давай!
Минут десять она, надев очки с толстенными линзами, каллиграфическим почерком заносила в журнал мои паспортные данные. Потом, небрежно бросив на стойку мой документ и махнув рукой в сторону, буркнула:
- Вон туды иди! Тама лестница будет. Второй этаж по коридору налево до конца... Надоели уже туды-сюды ходивши!
Я с облегчением протиснулся через турникет и, отдав документы кому следует, через несколько минут выскочил на улицу. Постоял немного, глядя на колючую проволоку, и в конце концов решил, что наверняка здесь находится производство чего-то такого, что простым смертным знать не полагается.
На следующий день мне предстояло снова проникнуть на закрытое предприятие, чтобы забрать документы обратно. Подойдя к проходной я остановился, готовясь к прохождению строгого фейсконтроля. И, пока стоял, мой взгляд упёрся в листок, приклеенный скотчем на дверь. Вчера я его, увы, не заметил, хотя, судя по пожелтевшей бумаге висел он здесь далеко не первый день. А гласила эта надпись вот что:
«Для посетителей столовой вход на предприятие свободный».
Захожу я на вахту, а тут уже другая строгая старушка-секьюрити дежурит.
- Вы куда? - строго спросила она, привстав.
- В столовую, - машинально бросил я и замер в ожидании. Неужели прокатит?
Лицо бабульки вдруг просветлело, морщинки разгладились от приветливой улыбки и она, открывая передо мной турникет, ласково произнесла:
- Проходи, сынок. Эх, борщец у нас сегодня-язык проглотишь!
И подмигнула. У меня от такого радушного приёма даже слюнки потекли, и я решил после завершения дела заглянуть в их замечательную столовую.
- Приятного аппетита, сынок, - добавила старушка-секьюрити абсолютно свободно пропуская меня через турникет.
Из этого случая я сделал один важный вывод: человек, готовый разделить трапезу с другими людьми, априори, плохим быть не может. А у хорошего человека и документы спрашивать не за чем!
Автор: Веста
