Код Благополучия

Алла вела машину, то и дело вытирая непослушные слёзы. Всё-таки прав был Алексей, её муж, когда убеждал ехать общественным транспортом или взять его с собой. Но Алла была уверена, что сможет справиться с нахлынувшими на неё чувствами, ведь с того времени, как отца не стало, прошло уже сорок дней. Знающие люди, успокаивая её, перед гр0б0м, подбадривали: –Ничего, Аллочка, вот сороковины пройдут, а потом легче станет. –Нет! Ошиблись люди. Вот ни на капельку не легче! Особенно это чувствовалось сейчас, когда она в полном одиночестве ехала к месту, где прошло детство и юность папы...

Вокзал гудел, как растревоженный улей. Под высокими сводами эхом перемешивались сотни судеб, голоса шумным потоком бурной реки смешивались с грохотом колёс и объявлениями диктора. Анна крепче сжала маленькую ручку семилетней дочери, пробираясь сквозь толпу. Чемодан на колёсиках предательски застревал в стыках плитки, а сумка через плечо норовила соскользнуть. — Мам, смотри! — Лизка вдруг дернула её за руку так резко, что Анна чуть не уронила телефон. — Это же папа? Очень похож. Сердце у Анны остановилось...

— Ты просто невыносима! — Катя в сердцах швырнула салфетку на стол, и та, словно белый флаг капитуляции, легла рядом с чашкой с недопитым кофе. Солнечный луч, игравший в её карих глазах, теперь напоминал вспышку молнии в тихую ночь. Я крепко сжала горячую кружку с чаем, чувствуя, как пальцы холодеют несмотря на обжигающий фарфор. Вокруг зашептались люди, чьи-то любопытные и жадные до зрелищ взгляды впились в мою  спину. Аромат свежей выпечки, который ещё минуту назад казался таким аппетитным, теперь...

– Танька! Бердникова! Да как же я рада тебя видеть! Выглядишь шикарно! Ну, рассказывай, как твои дела? Вижу, ты неплохо устроилась. А что: тепло, светло, мухи не кусают и зарплата, поди хорошая… Таня с удивлением подняла глаза на даму, расположившуюся в кресле перед её столом. Обычная потрепанная жизнью женщина: посечённые на кончиках волосы с остатками блондинистого окраса, усталая кожа с первыми морщинками, пожелтевший синяк под глазом, старательно замазанный тональным кремом, расплывшаяся фигура…Нет, Татьяна не знала эту женщину...

Дарья стояла на автобусной остановке, искоса поглядывая на стоящего, в двух метрах от нее,  мужчину довольно убогого вида: на подбородке седая щетина, грязные волосы торчат в разные волосы, замызганный плащ и унылое выражение лица. - Нет! Не может быть! Неужели это Леонид Захарович?!  – думала девушка – Да, нет же! Что за бред?! Но ведь как похож! Просто одно лицо… Этот, мужчина больше походил на бедного пенсионера, чем на того, респектабельного начальника, точной копией которого он являлся. - Вечно я путаю кого-то со знакомыми людьми...

Нина осторожно, чтобы не упасть шла домой по скользкому тротуару. Дворники уже успели расчистить выпавший за ночь снег, но белые хлопья вновь припорошили улицы и дороги, а морзец сковал их тонким льдом, превратив тем самым город в один гигантский каток.   - Сейчас посплю немного и обязательно отправлюсь в ближайший магазин за сапогами – думала девушка. Ее старые ботинки имели затрапезный вид: старая, потертая и потрескавшаяся во многих местах кожа, словно говорила: “я устала и мне давно пора на пенсию”, а в доказательство ещё и пропускала влагу, словно это и не кожа вовсе, а решето...

– Дом достанется мне, и точка! – Екатерина Васильевна вздрогнула от неожиданности, когда со двора в предночной тишине раздался полный яростной решимости голос Алексея, её старшего сына.  Она отодвинула цветастую занавеску и осторожно выглянула в окно. Её четверо детей устроили импровизированное собрание на скамейке под яблоней, где когда-то они любили собираться всей дружной семьёй. Но это было когда был жив Михаил, её супруг. А сейчас её  дети собрались, чтобы поделить наследство. “Делят, словно меня и нет уже! А я-то грешным делом подумала, что они по матери соскучились, навестить приехали...

– Мама, пожалуйста, установи какие-нибудь правила… – осторожно, чтобы не дай бог, не обидеть тёщу, начал я. – Конечно, конечно! – беззаботно перебила она. – Кстати: я пригласила Вячеслава Петровича к нам на кофе, он придёт с минуты на минуту, так что не мог бы ты, дорогой зятёк,  сбегать в магазин и купить нам парочку эклеров. –Вот это новости!  Кто, черт возьми, такой этот Вячеслав Петрович?! – выпалил я. –Это мой новый знакомый! Мы с ним в парке вместе уточек по утрам кормим. Очень интересный...

-Демьяша,  ты во сколько прилетаешь? Тебе уже купили обратные билеты? – Эля старалась говорить как можно тише, чтобы не разбудить детей. Демьян замялся, и, как-то не совсем уверенно принялся оправдываться. - Мы еще не сдали объект. Эля, я не хочу нагнетать, но тут сложная ситуация… Эля возмущенно фыркнула в трубку, сбывались её главные опасения. - Я так и знала! Хочешь сказать, что не прилетишь к выходным? *** За те  девять лет, которые Эля  была замужем за Демьяном, последние три-четыре года она...

— Ничего себе, — чуть слышно возмущалась грибница, наблюдая из-за кустов за работой мощной техники. — Целую делянку организовали. Народу человек десять. А ничего, что это заповедник?! И деревья здесь трогать нельзя?! Женщина вдруг поняла, что ей нужно уходить отсюда незаметно. Забрела она далеко, кругом лес. А работники, быстро валившие деревья, точно знали, что делают это незаконно. Она бы оказалась для них ненужным свидетелем. — Так, аккуратно, осторожно, — шептала пожилая дама себе под нос. — Не выпрямляйся, нагнись, нагнись сильнее...

– Женя, это правда? Ты правда встречаешься с сорокалетней тёткой?! – Раиса Ивановна в ожидании смотрела на сына. В этом взгляде смешалось всё: укор, обида на то, что любимый сын не оправдал ее надежды, надежда на то, что её Женюсик сейчас рассмеётся и напрочь опровергнет  эту ужасную, нет не ужасную, а чудовищную новость.  Но Евгений смерил мать долгим, внимательным взглядом, и ответил. Очень спокойно, даже с какой-то насмешкой: – Мама, Юля вовсе не тётка, а очень красивая, умная и воспитанная...