«Человек не для того создан, чтобы терпеть поражения. Человека можно уничтожить, но его нельзя победить...»
Эрнест Хэмингуэй. «Старик и море».
В начало истории
В одной из параллельных вселенных. 7541 год от сотворения мира. Четыреста километров северо-восточнее Неосибирска.
Из онлайн-дневника Люси Рябинкиной:
Двадцать третье августа. Утро.
Неделя выдалась хмурой, дождливой и, наверное, поэтому на редкость спокойной. А затем пришло короткое сибирское бабье лето. Низко стоящее красное солнце оказалось неожиданно тёплым. И хотя мелкие осинки-березки уже кланялись, роняя порыжелую листву под ноги неспешно бредущей за северным ветром зиме, на лица строителей возвратились улыбки, и даже барахтающиеся в грязи самосвалы опять стали одобрительно подмигивать мне своими квадратными фарами, урча и сигналя при встрече.
Ничего интересного снять толком не удалось. Трубопровод уверенно полз на север. Следом ползли и мы, переехав в рабочий городок у почти достроенной газонапорной станции.
Городок мне понравился. Высоченные краны, порхающие в воздухе грузовые винтокрылы. Вот так, следом за трубопроводом на крайний север идет и новая жизнь. Наверное, когда-нибудь здесь появится настоящий город, с железной дорогой, аэропортом, и стадионом.
Но по сравнению со степным лагерем настоящая цивилизация была здесь уже сейчас. Станцию возводили давно, и люди успели наладить быт: светлая большая столовая с настоящими скатертями, летний кинотеатр и даже площадка для танцев. Дышалось здесь как-то свободно, по-особому радостно и легко.
А главное, здесь не было того злополучного котлована, где погиб Йоша.
После того случая товарищ Мартин не показывался на людях несколько дней. Но потом его нескладная ходульная фигура опять замаячила то там, то тут. Завидя особиста, я упорно отводила глаза. Кажется, так поступали многие.
Из онлайн-дневника Люси Рябинкиной:
Двадцать третье августа. День.
Солнце катилось к горизонту. Я работала, пытаясь повнушительнее запечатлеть награждение группы бульдозеристов, поставивших какой-то очередной трудовой рекорд, когда ко мне подбежала старая толстая тетка, кажется из дирекции стройки. Недовольно покосившись на мой измазанный в глине комбинезон, она многозначительно прошипела:
— Вы Рябинкина? Пойдемте скорее! Вас по видеосвязи срочно затребовали! — и добавила с придыханием: — Столица! Сверху!
От нехорошего предчувствия сжалось сердце. На все расспросы кому и зачем я понадобилась, тетка лишь тяжело дышала, покачивая иногда головой. Говорить на ходу ей было действительно трудно.
В рубке видеосвязи меня ждали Мартин и Кондратюк. Инженер поздоровался приветливо, но как-то встревоженно. В глазах его читалась усталость. Особист же только оскалился своей обычной ухмылочкой, и эта ухмылочка окончательно испортила мне настроение. Было в ней что-то затаенное и противное. То ли предвкушение, то ли злорадство.
Кондратюк щелкнул клавишами видеофона. Показалась строгая барышня с выбеленным до сантехнической синевы лицом. Перечислив наши фамилии, она убедилась что все кто нужно на месте и бесстрастным, как приговор суда голосом отчеканила:
— Соединяю.
Экран видеосвязи моргнул и я обомлела, увидев солидный, обшитый деревом кабинет, зелёную лампу и сидящего за столом человека, лысого и в пенсне. Того самого человека, чьи портреты носят по праздникам на Красной площади. Человека, которого знает и чтит вся страна.
Пал Лаврентич обвел нас тяжелым взглядом, схватил со стола какой-то заграничный журнал и показал его нам не говоря ни слова.
Разглядев обложку, мои глаза невольно полезли на лоб. На аляповатой, как принято за границей, первой странице, среди нерусских слов красовался мой снимок. Тот самый, на котором Йоша лежал в котловане с простреленной головой.
— Полюбуйтесь! — рявкнул хозяин кабинета. — Новый виток истребления коренных народов Сибири! Тирания! Зачем на самом деле русским трубопровод?! Вся западная пресса как с цепи сорвалась!
Выхватив из стопки другой журнал, Пал Лаврентич показал обложку с карикатурным человеком в буденовке и с винтовкой. Штык винтовки унизывали маленькие фигурки людей с бубнами, луками и топориками.
— Новый рецепт сибирского шашлыка! Шашлыка! Вы понимаете?! Шашлыка! Фотографии ваши?! Как вас там?..
— Рябинкина, — растерянно пролепетала я. — Фотокор. От Газеты на стажировке…
Грохнув журналом об стол, Пал Лаврентич вдруг успокоился, но от этого лучше не стало. На мне застыл свинцово-змеиный взгляд. Медленно взяв со стола остро отточенный карандаш, Пал Лаврентич упер его прямо в экран. Карандаш был желтенький, в охру, с золоченой вязью слов по бокам. Казалось, этот карандаш торчал с нашей стороны экрана и целил мне прямо в лоб, как готовое покарать копье.
Цедя каждый слог хозяин кабинета спросил:
— Каким образом, товарищ стажер, ваши фото попали в зарубежную прессу? Вы их сами туда отправили?
У меня брызнули слезы.
— Никуда! Никуда! Только на служебную почту! Клянусь! Честное комсомольское!
Наконец Пал Лаврентич перебил меня:
— Мы выясним, какой из вас комсомолец! Ваш материал ушел за границу. Обстоятельства будут расследованы самым тщательным образом. И виновные понесут наказание! Есть мнение, товарищ Рябинкина, что вас следует отправить в Столицу. Под конвоем.
Мне показалось, что мир сузился до размеров экрана. А из экрана торчал этот проклятый, заточенный до остроты иглы карандаш.
— Впрочем, есть и другие мнения, — продолжил Пал Лаврентич задумчиво.
— Товарищ нарком, — осторожно кашлянул Кондратюк, — вы же знаете, каналы связи отсюда надежно защищены. Логи дублируются. Вероятно утечка в редакции. А это просто девчонка. Какой из нее вредитель? Фотографировать — ее прямая обязанность.
Помедлив, инженер продолжил:
— За нашей стройкой без преувеличения следит вся страна. Да и в Газету каждый день приходят десятки писем от школьников, студентов, трудовых коллективов. И в этом немалая заслуга товарища Рябинкиной. Конечно, незаменимых у нас нет, но многие отмечают отличное качество фотографий. Люди хранят их, украшают стены на предприятиях и в домах. Возможно, рациональнее будет позволить молодому специалисту продолжить работу?
Пал Лаврентич промолчал, но карандаш опустился. Теперь хозяин кабинета задумчиво постукивал им по зеленому сукну стола. Мне сразу стало полегче, и я с благодарностью посмотрела на инженера. Тот добавил:
— В конце концов, если выяснится какой-то умысел, принять решение можно позднее. Не сбежит же она отсюда.
Человек на экране побуравил меня взглядом и недовольно поморщился. Желтый карандаш с золоченой надписью стукнул в сукно и замер. Замерла и я, ожидая может быть самого важного в моей жизни решения.
— Я в общем-то верю девчонке, — наконец протянул Пал Лаврентич и перевел взгляд на Мартина. — Ну что, дадим молодежи еще один шанс? У особого отдела есть возражения?
Вскочив по стойке смирно, Мартин бурлящим от рвения тоном отрапортовал:
— Никак нет! Если товарищ Кондратюк гарантирует, что впредь подобных ЧП не повториться, мы только за! Сделаем поправку на возраст! Сохраним стране молодого специалиста! Проверим человека в бою!
Губы Лаврентия Павловича сжались в тонкой улыбке.
— Многовато у вас ЧП, Кондратюк, на стройке. Вы даете такую гарантию? Под личную, персональную, можно сказать, ответственность?
По щеке инженера прокатился едва заметный желвак. Помедлив долю секунды он все же сказал:
— ЧП больше не повторится. Я всецело убежден в этом, товарищ народный комиссар.
После этого они переключились на производственные вопросы и вытолкали меня за дверь. Выйдя из видеорубки, я решила подождать инженера. Хотелось поблагодарить его за поддержку. Все же это надо иметь решимость, чтобы вступиться за такую пигалицу как я. Да еще и ответственность на себя брать. Оказывается, не такой уж он и сухарь, каким показался вначале.
Задумавшись, я улыбалась и ковыряла носком ботинка оранжевый влажный песок, как вдруг кто-то больно ущипнул меня за плечо. Охнув от неожиданности я обернулась и увидела особиста. С ехидным прищуром тот наклонился ко мне близко-близко и прошептал на ухо:
— За то, что мы твою судьбу в сортире не утопили сапоги лизать впору. Так что помни, Рябинкина, теперь на тебе должок!
Задохнувшись от такой наглости я даже не нашлась что ответить. Мартин же ухмыльнулся и зашагал, насвистывая, в сторону газонапорной станции, на которую башенный кран напяливал здоровенную железную блямбу из всяких загогулин, балок и труб, больше всего похожую на ком ржавой слипшейся вермишели.
Продолжение следует...
--------------------------------------------
Оглавление:
- День первый на стройке века. Трубопровод 7541. Эпизод 1
- Дебаркадер. Трубопровод 7541. Эпизод 2
- Выквырнал. Трубопровод 7541. Эпизод 3
--------------------------------------------
Идеолог: Кирилл Финарти
Буквы: Transer & Co
Визуал: Артём Цаплин
Нейроспонсор трубопровода: завод теплоизоляции АМАКС