Люба помогла Люше забраться на кресло, натянула перчатки и приступила к осмотру. Она ощупала ей живот и с удивлением посмотрела на женщину.
— Что такое? Там у меня страшная опухоль образовалась? — испуганно спросила Люша.
— Да что-то мне думается, что твоя опухоль через пять месяцев на свет появится, — сказала Люба.
— Не может быть, мы же предохранялись.
— Лаврушкой? — хмыкнула Любовь.
— Еще естественным методом.
— А почему не специальными средствами? Ведь полно всякого и в аптеке, и даже в магазине продают.
— Так ведь всё денег стоит, - покачала головой Люша.
— А ребенка вырастить и воспитать ничего не стоит?
На это ей Лукерья ничего не ответила. Люба выудила обломок от лаврового листа и кинула его в миску.
— Так тут у тебя шикарная молочница цветет, а всё остальное — это в женскую консультацию и на УЗИ, а потом уже ко мне со всеми картами и анализами.
— А к тебе зачем?
— Рожать, — усмехнулась Люба.
— Я не хочу рожать. Мне некуда. Мы с Лешкой бом-жи бездомные. Куда мне еще ребенка? У меня его сразу отнимут, — запричитала Люша.
— Я здесь такие операции не делаю, да и срок на ощупь уже немаленький.
— Да что же я, да как же я? Мне его в детдом, что ли, сдавать? А вдруг его отберут, а?
— Так ты будь хорошей матерью, и никто у тебя ребенка не отберет.
— Да и вообще я уже старая рожать, - тяжело вздохнула Люша.
— А сколько тебе? - спросила Люба.
— Тридцать пять.
— Ничего не старая. Если забеременела, и твой организм справился с твоими экспериментами, то и выносишь, и родишь нормально.
Люша слезла с кресла и заплакала.
— Да не реви ты, да что такое-то, — строго посмотрела на нее Люба.
— Лучше бы это была опухоль.
— Выхухоль. Что ты за глупости говоришь, одевайся давай, застудишься, в кабинете холодно.
— Точно, мне нужно застудиться, — обрадовалась Люша.
— Зачем?
— Чтобы потом был выкидыш.
— Размечталась. Ты и тяжести у Захара таскала, и снег чистила, и ремонт делала, и лаврушкой его стращала, а он как сидел на месте, так и не торопится тебя покидать. Задумаешь об избавлении, то обращайся в больницу, не занимайся самодеятельностью.
В дверь робко постучали.
— Занято, — грубо ответила Люба.
— Любаша, это я, баба Надя.
— Сейчас, бабушка, обожди несколько минут.
Люша оделась и уселась на облезлый подоконник. Она продолжала вытирать набежавшие слезы.
— Как же я Лешке скажу? — шмыгала она носом.
— Так и скажешь.
— А ему нужны дети?! — воскликнула Люша.
— Вот у него всё и узнаешь, я тебе ничего по этому поводу сказать не могу.
— А это точно беременность?
— Я еще ни разу не ошибалась. Опухоль она всё равно другая, не знаю, как тебе это объяснить. Ну вот когда дотрагиваешься до нее, то руки начинает ломить, а когда ребеночек в животе, то так хорошо на душе становится. В общем, звони в женскую консультацию, записывайся, сдавай все анализы и УЗИ делай, — сказала Люба, — Как видишь, у меня ничего такого нет. Средство от молочницы я тебе завтра в городе куплю.
Люба убрала от двери стул. В смотровую зашла баба Надя.
— Здрасьте, — поздоровалась с Люшей бабушка.
— Здрасьте, — шмыгнула носом женщина.
— Тяжелая поди? — спросила баба Надя.
— Угу.
— Ребенок первый?
— Угу, - кивнула Люша.
— А чего ревешь? Радоваться надо.
— Так нам жить негде, мы приживалки, — заголосила Люша.
— Да ёшкин матрешкин, тоже мне нашла проблему. Полдеревни пустых домов, а ей жить негде.
— Так они же кому-то принадлежат, не буду же я туда заселяться.
— Мне они принадлежат, — сказала бабушка.
— А вы кто? — спросила Люша.
— А я баба Надя.
— Эта та баба Надя, которая продала дом Захару?
— Она самая.
— А я Лукерья, Люша по-простому, я у него работаю.
— Ну вот, чего голосить-то? Сама работаешь, мужик у тебя есть и тоже работает, руки ноги на месте, голова вроде тоже, справитесь.
— Да дом мы никогда не купим, — махнула рукой женщина.
— Я тебе избу продам за десять тысяч рублей, - предложила баба Надя.
— А чего так дешево? - удивилась Люша.
— А всё равно развалится.
— Изба в каком состоянии?
— В нормальном, подлатать там в некоторых местах надо, а так дом еще сто лет простоит. У тебя мужик есть — справится. Не реви, а радуйся, что скоро дитяко у тебя будет.
— Назовете его Лаврушей, — улыбнулась Люба.
Люша рассмеялась сквозь слезы.
— А если девочка, то Любовью. Ладно, пойду я домой обрадую своего. Надеюсь, он меня не побьет за это?
— Да кто же бьет свою любимую женщину, которая носит его ребенка?
— Да были уже такие, — грустно покачала головой Люша.
— Надеюсь, их теперь нет, — сердито сказала баба Надя.
— Не знаю, меня нет рядом с этим человеком.
— Не переживай, Захар не даст тебя в обиду, — сказала Люба.
— Да, я знаю.
Люша вытерла лицо ладонью, натянула на себя пуховик, шапочку и отправилась домой.
— Ты это, если чего, к нам приходи, — крикнула ей вслед баба Надя.
— Хорошо, — ответила Люша и закрыла за собой дверь.
Бабушка огляделась.
— Где у тебя присесть можно? — спросила она.
— Скорее всего, нигде, тут такое все ветхое.
— Нда, — покачала головой баба Надя.
— Ну вот и прибавление у нас в деревне.
— Значит, кто-то помрет? — спросила Люба.
— Так тут положено, — кивнула бабушка.
— И кто?
— Смотреть надо.
— А может как-то без этого?
— Нельзя, надо обновляться. Вот если приезжие, то все жители живут, как жили, а если рождается, то у нас вот так. Иначе будет, как в гнилом болоте, затухнет и станет отравлять всё вокруг. Не переживай, мое время еще не пришло. Один ведь помрет, а в деревне трое жить будут. Вот так. Да и чего уж говорить, от некоторых обитателей и пользы-то никакой нет, только вот покой чужой тревожат, — ответила баба Надя, — Да и не вечно нам жить. Болячки старческие никуда не деваются, да и ум становится не таким гибким. Уж лучше пусть младенчик появится, чем какая-нибудь сто двадцатипятилетняя старуха небо коптить будет.
— А у вас такие есть в деревне? — удивилась Люба.
— Есть еще старше. Не переживай, сейчас главное, чтобы у Лукерьи всё в голове устаканилось и ребеночек здоровенький родился. Жизнь молодая входит в деревню, а это очень хорошо, это просто замечательно, — радовалась бабушка Надя, — Так глядишь, мы у себя целый детский сад и соберем. Кстати, когда вы успели тут весь снег-то почистить? И уборка, и печка, да еще и вокруг всё выскребли.
— Так нам дед Яромил помог.
— Кто?
— Дед Яромил, — повторила Люба.
— Нет у нас таких в деревне. Хотя погодь, был у нас такой, да помер лет двадцать назад. Вот он как раз раньше работал истопником в фельдшерском пункте, да по совместительству шофером был.
— Он упы-рь, что ли? — с испугом спросила Люба.
— Да нет, скорее дух-помощник по типу домового. Хороший, кстати, старик был, добрый, отзывчивый, чуткий. Наташа частенько про него вспоминала. Видать, пришел тебе помочь в первый твой рабочий день, если можно его так назвать, - улыбнулась баба Надя.
— Да, наверно, вот вроде живу тут уже сколько, а вот всё равно не могу к такому привыкнуть.
— Ну к домовушке и скотнице быстро привыкла.
— Так про них мне в детстве сказки читали да мультики показывали, а вот нечистью пугали, да и призраки добрыми никогда не были, - ответила Люба.
— Ну, привыкнешь еще, — махнула рукой баба Надя, — Ты всё уже тут закончила, али еще какие дела есть?
— Да всё уже, воду надо только вылить да кресло протереть.
— Давай ты протирай, а я воду вылью, да пойдем домой, а то там нас с тобой Верочка ждет.
Автор Потапова Евгения