Александр Беленький продолжает рассказ о великих боксёрах-тяжеловесах.
Тем временем к своему бою готовился и Эвандер Холифилд, и впервые за долгое время публика с интересом ждала того, как он будет защищать свой титул. Общее настроение было примерно такое: ну, наконец-то Холифилд будет драться с кем-то моложе сорока двух лет и при этом не первым попавшимся парнем с улицы. Собственно, сама эта фраза, начатая со слов «Ну, наконец-то…» взята из какой-то статьи того времени. С того момента, как Холифилд завоевал свой титул, прошел только год, но его репутация за это время очень сильно упала. Все отдавали должное его характеру, но те же люди полагали, что у него просто не хватит физических данных, чтобы долго удерживаться на троне.
О Риддике Боу говорили с точностью до наоборот. Там с физическими данными все обстояло лучше некуда: рост – 196 см, вес – обычно 103-104 кг и потом стал больше, но вот душевная организация оставляла желать лучшего. После Олимпиады 1988 года ведущие промоутеры наотрез отказались иметь с ним дело, о чем почему-то сейчас забыли, и вовсе не потому, что он проиграл в финале, а потому, как он это сделал. Все сочли его одаренным, но совершенно безвольным малым, который психологически сломался после первого же серьезного пропущенного удара и «слил» бой.
Об этом бое вспоминают по-разному, давайте и мы тоже попытаемся взглянуть на него под несколько другим углом. До сих пор мы его видели только моими глазами, то есть глазами двадцатипятилетнего парня, который болел за его противника.
Если разобраться, то Боу не так уж много проиграл, а остановка, может быть, была и преждевременной. Первый раунд Боу выиграл. Если бы рефери из ГДР не увидел в конце раунда крайне сомнительный нокдаун, то раунд ушел бы ему. Впрочем, зная тогдашние правила, он и так ушел ему. Почему нокдаун был сомнительный? Ну, пропустил Боу левый боковой, и что? На ногах остался. О том, чтобы упасть, и речи не могло идти. В конце концов, когда ранее он нанес правый апперкот, канадцу Льюису по этим правилам тоже можно было бы считать нокдаун.
Второй раунд Боу, конечно слил. Льюис явно выигрывал. Два нокдауна, оба легкие, «стоячие», в которые отправился Боу, были того же плана, что и его нокдаун в первом раунде, но как-то он в них себя сомнительно повел. Он возражал рефери, но очень вяло, «для виду». Комментатор Ферди Пачеко, тот самый доктор Мухаммеда Али, который поставил на него в первом бою с Листоном, назвал остановку боя «очень странной». Я сам это слышал. С другой стороны, тоже американский комментатор Марв (Марвин) Альберт сказал, что Боу, по его мнению, получил «порку» (pounding) в этом бою. Обвинять Альберта в проканадских симпатиях, по-моему, еще никто не догадался. В общем, все выглядело очень двояко. В конце концов, Боу мог проиграть второй раунд и взять реванш в третьем?
Но так не казалось в 1988 году. И не только мне. Я повторю: все ведущие промоутеры от него отказались. Понимаете? Все! Риддика Боу в буквальном смысле подобрал некто Рок Ньюман. Кто он такой, ведь в английской википедии его нет? Да практически никто. Выскочка и чудовищный наглец, который хотел пробиться в элиту боксерского бизнеса, не имея для этого ничего, кроме подходящего для таких свершений характера, но многим до него этого хватило с лихвой.
Видимо, Боу нуждался именно в таком руководителе, потому что он по-человечески очень привязался к нему. Риддик провел детство в том же районе Браунзвилл, что и Майк Тайсон, и даже одно время учился с ним в одной школе, хотя они и не были лично знакомы. Единственное, что помнил о знаменитом «одношкольнике» Боу, который был на год младше – он родился 10 августа 1967 года, так это то, что Тайсон все время ходил с кульком каких-то сладостей. То ли печенья, то ли домашней выпечки своей матери.
Боу вырос в той же среде, но, в отличие от Тайсона, он не нарывался на неприятности, и довольно спокойно, что многое говорит о его характере, дожил до взрослого состояния. Как и все, он мечтал оттуда выбраться. Как и все, выбирающиеся оттуда, он чувствовал себя жертвой. Именно поэтому он так болезненно воспринял отказ маститых промоутеров взять его под свое крыло, и, наверно, именно поэтому он так привязался к тому самому Року Ньюману.
Вполне возможно, что поначалу Ньюман связался с ним тоже не от хорошей жизни. Потом он увидел, что из парня все-таки может выйти толк, а потом он тоже привязался к нему. Вообще, несколько опережая события, скажу, что отношения этих двоих – это еще одно подтверждение той простой истины, что взаимоотношения промоутера и боксера далеко не всегда складываются по формуле щука-карась.
Почувствовав поддержку, в которой он так нуждался, Боу был готов выпрыгнуть из штанов, чтобы чего-то добиться. Свой первый профессиональный бой он провел 6 марта 1989 года, когда чемпион Леннокс Льюис все еще отдыхал после Олимпиады, и до конца этого года в общей сложности провел 13 боев. Для десяти месяцев это очень много. Если Ньюман говорил, что так надо, Боу так и делал. В сентябре 1989 года он как-то даже провел два боя с интервалом в четыре дня. Каждый из них закончился нокаутом в первом раунде, но это уже подробности.
Его, разумеется, заметили и стали за ним следить. Ведущие промоутеры почуяли перемену в нем и начали проявлять определенный, пока небольшой, интерес, но Боу не хотел никого, кроме Ньюмана.
В 1990 году Риддик набирал победы в свой послужной список. Среди прочих он нокаутировал в 8 раунде экс-чемпиона Пинклона Томаса, правда, это был уже не тот Томас. Также он во 2 раунде нокаутировал Берта Купера, который в следующем году попортил кровь Эвандеру Холифилду.
В следующем году Боу уже начали воспринимать как будущего чемпиона, и поначалу все складывалось хорошо. В начале марта 1991 года Боу встретился с Тайреллом Биггсом, олимпийским чемпионом Лос-Анджелеса 1984 года. К тому времени Биггс уже не претендовал на роль звезды и начал работать в амплуа «швейцара» (gatekeeper), то есть боксера, на котором апробируют перспективных новичков. Побил – путь в элиту открыт, проиграл – иди обратно. Боу нокаутировал Биггса в 8 раунде и вошел в узкий круг, но здесь его подстерегала неожиданность. Его следующий соперник, давно вышедший в тираж экс-чемпион мира Тони Таббс, вообще-то смешной чемпион и смешной здоровяк, фигурой напоминавший мичуринский гибрид груши и ананаса, отказался падать наотрез. Более того, он навязал ему свой бой, затолкал, запихал и ничего не дал толком сделать, а сам в этой суете насовал своих несильных и тягучих, но все же вполне ощутимых ударов. Все трое судей заслуженно отдали победу Боу, но зал встретил это решение затяжным гулом. Карьера Таббса точно также странно продолжалась еще пятнадцать лет.
Боу частично реабилитировал себя тремя быстрыми нокаутами, но осадок от его боя с Таббсом у экспертов остался. Так один из ведущих комментаторов США Ферди Пачеко, тот самый врач Мухаммеда Али, который дал неожиданно высокую оценку Боу в олимпийском финале, на этот раз отозвался о нем крайне жестко: «Огромный талант, но абсолютно никакой психологической устойчивости». Боу это страшно задело, а еще больше задело Рока Ньюмана.
В октябре 1991 года в бою с Элайджей Тиллери у Боу произошел курьезный случай. Тиллери крепко перепало на последних секундах первого раунда у канатов, и он попал в нокдаун. Правда, тут же встал. Здесь произошла какая-то заминка. Раунд закончился, но то ли гонг не дали, то ли из-за шума в зале его не все услышали, и рефери дал команду продолжить бой, судя по всему, к большому удивлению Тиллери. Раунд продолжался лишних 13 секунд, после чего гонг, наконец, прозвучал еще раз. Боксеры пошли каждый в свой угол, и в этот момент Тиллери свернул со своего пути и направился к Боу, явно говоря что-то оскорбительное. Риддик тут же ответил несильным прямым ударом слева, скорее отмахиваясь от Тиллери, чем стремясь нанести ему серьезный урон. Тогда Тиллери слегка боязливо набросился на Боу, чередуя удары руками с ударами ногами, которыми он явно метил в то место, в которое и передними-то конечностями в боксе бить запрещено. Боу прижал его спиной к канатам с явным намерением там добить, а тут еще нежданно-негаданно ему пришла подмога. Не все и не всегда соображавший, но верный Рок Ньюман подбежал к Тиллери, обхватил его сзади за шею и перетащил его к себе за канаты, а Риддик при этом продолжал наносить удары. Тиллери крепко стукнулся спиной об пол, но, как ни странно, никакого неудовольствия действиями Ньюмана не высказал. Может быть, полагал, что на ринге ему пришлось бы еще хуже.
Тиллери дисквалифицировали как инициатора ссоры, но был назначен матч-реванш. Он состоялся в декабре, и на этот раз без всяких эксцессов Боу нокаутировал его в 4 раунде.
Когда я сам читаю эти многочисленные истории из жизни Риддика Боу, я вспоминаю, как встретился с ним где-то в 2007 году. Это было в Америке. Он выглядел… именно так. Как человек, способный на все это и многое другое. Создавалось впечатление, что он радуется всему живому, но тут же готов перейти к жесткому выяснению отношений. Честно говоря, Боу показался мне немного сумасшедшим, хотя все время пребывал в благодушном настроении. На лице у него постоянно была какая-то рассеянная улыбка, как будто ее, улыбку, кто-то забыл на его лице.
В 1992 году Боу и Ньюман стали ждать боя за титул и без нужды не рисковали. Риддик нокаутировал двух «мешков», но потом IBF приказала ему встретиться с неплохим южноафриканцем Пьером Коутзером, а в случае отказа угрожала не дать права драться с чемпионом. Скрепя сердце Ньюман согласился, но Боу этот бой пошел только на пользу. Вдоволь поразминавшись, он в 7 раунде отправил Коутзера в нокаут. Путь к бою с чемпионом мира Эвандером Холифилдом был открыт.
К тому времени Боу вместе с Льюисом, Раддоком и Холифилдом уже входил в четверку, которой предстояло провести суперсерию за чемпионский титул. Как самый популярный и раскрученный боец из всей претендентской тройки Боу сразу вышел на матч с чемпионом мира Эвандером Холифилдом.
Их бой состоялся 13 ноября 1992 года в Лас-Вегасе. Тогда казалось, что этот поединок войдет в историю, потом на несколько лет его полузабыли и вспомнили вновь только в связи с тем, что youtube все больше и больше вступал в свои права и «опубликовал» его. Так была ликвидирована самая большая несправедливость по отношению к этому выдающемуся поединку конца прошлого столетия. Он был даже лучше лучших боев Тайсона, потому что в тех был только один боксер, Тайсон, и его перепуганная живая мишень, а здесь были два боксера, и каких боксера! Никогда Боу лучше не выглядел. Он, в кои-то веки, шел вровень со своим талантом. Да и Холифилд тоже.
Написать стенограмму этого боя невозможно, как невозможно монотонно с буквоедской точностью бухгалтерским языком описать торнадо. На ринге в тот день выясняли отношения не два боксера, а какие-то две стихийные силы, два вихря, и что-то предвещало это с самого начала, когда они только вышли на ринг. Первое впечатление было явно не в пользу Эвандера Холифилда. Сразу было видно, кто здесь тяжеловес настоящий, а кто «сделанный». Никогда еще Эвандер не казался таким маленьким. Вес Боу был 106,6 кг, а Холифилда – 93,5 кг, да и ростом Риддик был выше почти на 10 см.
Первый раунд активнее начал Холифилд. Он часто опережал Боу, бил красивые двойки и уходил на дистанцию, хорошо наносил удары в разрез, в общем, переигрывал своего более крупного соперника. Риддик тоже не ходил сложа руки. Для начала он показал длинный и, судя по всему, очень сильный джеб, который время от времени ставил Эвандера в тупик, неплохо бил правой навстречу, а когда они сближались великолепно бил хуки и апперкоты, особенно последние. И все же преимущество Холифилда было ощутимым.
Но во втором раунде рисунок боя совершенно сломался и уже больше не менялся до конца. Стоило Холифилду чуть-чуть сбросить скорость, как активизировался Риддик и начиналась рубка, но не рубка двух мужиков у пивного ларька, а рубка виртуозов этого дела, в темпе, которому бы позавидовали многие легковесы. То, что здесь так долго обходилось без нокдаунов, показывает высочайший уровень бокса, который демонстрировали оба соперника в тот день. Ну и, конечно, небывалую твердость характера. Куда же без нее?
Удары сыпались градом, и если бы Холифилд и Боу не владели в совершенстве чувством дистанции и защитой корпусом, то есть умением уклониться от атаки на самую малость, они бы падали по очереди, как ваньки-встаньки. Если уж удары доходили до цели, то они их видели и успевали расслабить шею и откинуть голову, чтобы не принять на себя все их мощь. Да и удары сами по себе были очень любопытны. Оба работали сериями, стараясь спрятать в них самый сильный акцентированный удар.
Во втором, третьем и четвертом раундах Боу захватил инициативу, главным образом за счет преимущества в весе и силе. Потихоньку стало выясняться, что эта тактика все-таки более выгодна Риддику. Пятый раунд Боу удачно начал, а Холифилд удачно закончил. Если дотошно считать очки, то победу надо отдать Риддику, но по ощущениям победил Эвандер. В шестом раунде Боу имел преимущество. Холифилд после многочисленных пропущенных ударов «проплавал» всю последнюю минуту, но не дал сопернику этим воспользоваться. Более того, в таком состоянии он еще контратаковал.
Седьмой и восьмой раунды прошли по уже знакомому сценарию – Боу выиграл первые две минуты, а Холифилд – третью. Первый из них все-таки следует отдать Боу, так как его удары были значительно тяжелее, и было их побольше, а во втором можно отдать Холифилду, хотя это и небесспорно. Все-таки, хотел он того или нет, но он играл в чужую игру. Более-менее в том же ключе прошел и девятый раунд, но здесь преимущество Боу было более очевидно.
В 1992 году казалось, что десятый раунд этого боя войдет в историю навсегда, потом его почти забыли, как и все остальное, но потом, опять-таки с появлением youtube’а и его утверждением в своих правах, опять вспомнили. Начался он с того, что Холифилд не нашелся, что ответить, на многочисленные правые кроссы и апперкоты Боу. Потом от джеба (!) Риддика у Эвандера на секунду подкосились ноги. Затем, находясь в клинче, Боу провел сильнейший правый апперкот, затем промазав справа, левым прямым Боу отбросил Холифилда на канаты, которые удержали Эвандера и не дали ему упасть. После этого последовала совершенно безумная серия Риддика, под которой Холифилд качался, как ива на ветру, но не падал. Между делом в клинче он нанес Боу пару правых апперкотов, как это в начале раунда сделал сам Риддик, в результате чего наступила очередь Боу немного поскучать. Вся концовка раунда за Холифилдом. Опять-таки, если считать удары, то раунд, вне всяких сомнений выиграл Боу, но Эвандер одержал моральную победу, не дав себя сломать и тем безмерно удивив соперника.
И все-таки этот раунд отобрал слишком много сил у чемпиона. Одиннадцатый он начал с атаки, провел несколько неплохих ударов, но пропустил сильнейший левый боковой Риддика и последовавшую за ним серию. Эвандер отлетел к канатам лицом вперед, Риддик виртуозно описал полукруг и как молотом ударил правой под ухо. Есть удары, которые не может выдержать и Холифилд, и он упал. Но встал! Не знаю, как Боу, но я был очень удивлен, что он еще жив. Оба очень устали, и закончили раунд на тихой волне.
Двенадцатый раунд был похож на многие другие в этой встрече. Холифилд устал, Боу бил больше и точнее. Последнюю минуту Холифилд фактически опять «проплавал», но опять очухался ближе к концу, и финальный гонг застал обоих в атаке. Гонга они не слышали и общими усилиями их разняли.
Ринг-эннаунсер зачитал судейские карты: 115-113 и два раза – 117-110. Затем он сделал паузу, и Холифилд показал в сторону Боу. Все правильно – заслуженную победу отдали Риддику. Первым делом Боу расцеловал и разобнимал Ньюмана, затем к нему подошла мать, выглядевшая намного старше своих лет, и визжащая жена с безумной прической, из тех, что делают себе только очень недавно разбогатевшие люди. Может быть, что-то подобное было, но я не помню, чтобы кто-то говорил о Тайсоне. Его забыли. Холифилд тем временем тихо ушел с ринга, а эйфория вокруг Боу продолжалась. Он это заслужил. Затем к нему подошел официальный интервьюер с телеканала. А дальше…
Боу был достоин своего титула всего несколько минут. Несколько минут! После обязательных вопросов его спросили о следующем сопернике, явно ожидая, что он вызовет на бой Леннокса Льюиса. Тут же оператор показал Льюиса, который комментировал бой для британского телевидения, и улыбающийся до ушей Леннокс с чувством поздравил Боу. Но Риддик в ответ только сказал, что он сейчас не хочет думать ни о каких следующих противниках и переадресовал все вопросы своему менеджеру. У Льюиса вытянулось лицо.
Ньюман тут же выступил с заявлением, которое на следующий день назвали «декларацией независимости»: «Мы найдем самый выгодный вариант для Риддика Боу. Мы подумаем и решим. Мы никому не позволим диктовать нам условия. Мы завоевали свое право быть здесь, и мы будем все делать по-своему». Выскочки умеют быть отвратительными. Раз пошла такая пьянка, сказал свое веское слово и Боу: «Шелли Финкель! Бутч Льюис!» - закричал он, выбрав почему-то именно этих известных менеджеров из множества тех, которые отказались с ним работать после Олимпиады, - «Вы кретины. Вы дураки. Вы дали мне ускользнуть от вас. Я – то, что надо. Я чемпион. Смотрите, что у меня есть!» И он показал свои чемпионские пояса, которыми был обмотан от пояса до шеи.
За этот бой Боу получил 5,5 миллиона долларов со всеми выплатами, а Холифилд – около 17 миллионов. Таким образом, Боу получил около 25 процентов общего «кошелька». Стандартный гонорар для любого претендента.
Когда Боу и Ньюман уходили с ринга, они наткнулись на Льюиса. Боу тут же обрушил на него бесконечный поток угроз и оскорблений. Льюис весьма спесиво улыбнулся в ответ и сказал: «Ты цыпленок, Боу». «Цыпленок» на уличном жаргоне по обе стороны океана означает одно и то же – трус. И, несмотря на только что одержанную Риддиком победу, это замечание показалось на редкость уместным. Насколько уместным – весь мир узнает уже через несколько недель.
Бесславное царствование Риддика Боу началось.
Скандал разразился нешуточный. Помимо всех существовавших письменных и устных договоренностей о том, что победитель боя Холифилд-Боу будет драться с победителем встречи Льюис-Раддок, были ведь еще и все три федерации, WBC, WBA и IBF, со своими правилами, по которым чемпион обязан защищать свой титул против претендента, занимающего первую строку в рейтинге этих организаций. Леннокс Льюис стоял первым номером во всех трех рейтингах и являлся официальным претендентом от всех трех федераций, но из них только WBC стал требовать от Боу встретиться с ним.
Почему остальные съели такое оскорбление, речь пойдет чуть позже. Боу несколько раз выступил с довольно странным заявлением, суть которого сводилась к тому, что Льюис – полное ничтожество, которое он разнесет в пух и прах. Дальше должен был следовать вызов на бой, но его не было. Само собой разумелось, что Боу с ним драться не будет. Еще Боу без устали рассказывал свою версию того, что произошло в олимпийском финале, и от одного рассказа к другому его «победа» становилась все убедительнее и убедительнее. Иногда его заявления становились настолько странными, что начинало казаться, что он сам верит в то, что говорит. Но тогда после сеульской Олимпиады прошло всего четыре года, и многие еще помнили жалкий вид Боу.
Вдоволь наслушавшись этих речей, руководство WBC выступило с заявлением, по которому давало Боу срок до 13 декабря определиться с тем, будет ли он драться с Ленноксом Льюисом, угрожая, в случае отказа, лишить его титула. Ближе к концу этого срока Боу собрал множество журналистов и перед теле- и фотокамерами торжественно бросил чемпионский пояс WBC (а точнее, его дешевую копию, оригинал он сохранил) в мусорный ящик. За это он тут же был официально лишен этого титула, который был отдан Ленноксу Льюису по итогам его боя с Донованом Раддоком.
Америке было стыдно, но она не подала виду. Более того, стыд, как это часто бывает, побудил ее встать на защиту своего нерадивого сынка. Льюиса окрестили в американской прессе «бумажным чемпионом» и по какой-то странной логике заклеймили позором за то, что свой титул он «завоевал не на ринге». Как будто в том была его вина. Началась многолетняя война между Соединенными Штатами Америки и Ленноксом Льюисом, которая, как известно, закончилась победой последнего, но в 1992 году до этого было еще очень далеко. Насколько далеко, никто не мог себе это представить.
Телеканал HBO выделил 32 миллиона долларов на бой Риддика Боу и Леннокса Льюиса. Это были ОЧЕНЬ хорошие деньги. Рок Ньюман, для вида поторговался с Ленноксом Льюисом, которому предлагал за бой с Боу 3 миллиона долларов, то есть, Льюис получал бы за поединок 10 процентов, а остальные 90 – Боу. Это было смехотворно. Льюис, конечно, отказался. Есть предложения, которые для того и делаются, чтобы от них отказались. НИ ОДИН человек, который оказался бы на месте Льюиса, не согласился бы ни с чем подобным. Ньюману дали понять, что он переборщил, и тогда он сделал еще одно предложение, прямо противоречащее всем договоренностям, заключенным накануне суперсерии.
Хорошо. Льюису заплатят не 3, а 9 миллионов долларов, то есть, где-то 28 процентов общего гонорарного фонда. Это был абсолютный минимум, но вообще-то вариант довольно приемлемый, если бы не дополнительное условие. Льюис перед боем с Боу должен был провести в Америке обязательный поединок с американским претендентом. Это уже было чересчур. Во-первых, это было прямым нарушением всех прежних договоренностей. Во-вторых, давало Ньюману неограниченную свободу. Кто сказал, что такое требование будет последним? Ньюман ничего подобного не говорил.
В общем, Льюис, точнее, его менеджер тогда еще Фрэнк, а впоследствии Келли Малоуни с гневом отказался. Чуть позже, подумав, Льюис/Малоуни согласились с первым предложением Ньюмана. Ладно. Пусть Боу получит 90 процентов, а Льюис 10. Я не могу это доказать, но мне кажется, что Малоуни это сделал специально. Он знал, что Ньюман ни за что не согласится на бой Боу-Льюис. Если так, то он не ошибся. Ньюман сказал, что время предложений истекло. Он будет искать другого соперника для Боу, и он его нашел. Им оказался экс-чемпион мира Майкл Доукс, переживший свои лучшие годы десять лет назад, а в то время уже неизлечимый наркоман, пробавлявшийся боями с «мешками». Встреча состоялась 6 февраля 1993 года и завершилась легкой победой Боу нокаутом в первом же раунде. Характерно, что Доукс получил за бой один миллион, а Боу – семь. То есть, абсолютно подставная фигура дралась один раунд за 12,5 процентов, а Льюис должен был соглашаться на 10! Америке опять стало стыдно, и с тем большим остервенением она набросилась на Леннокса Льюиса. Ах, он такой-сякой немазаный! Впрочем, на «немазаности» Льюиса все и заканчивалось. Что было дальше, никто распространяться не хотел.
Ньюману показалось, что боем с Доуксом Боу еще не всем все доказал. 22 мая 1993 года он организовал бой Риддика Боу с еще одной старой развалиной, Джесси Фергюсоном, который из последних трех боев проиграл два, и его Боу нокаутировал во 2 раунде. Леннокс Льюис в это время защищал свой титул WBC против крайне неудобного и очень мастеровитого Тони Таккера, который в свое время продержался до финального гонга против Майка Тайсона. То же самое он сумел сделать и в бою с Льюисом, хотя и дважды вставал с пола. Но Ньюману это не помешало смешать Льюиса с грязью. Он заявил, что британец должен был сделать с Таккером то же, что его подопечный с Фергюсоном, поставив тем самым знак равенства между слоном и моськой.
Америке было так стыдно, что она какое-то время молчала. Ну а потом, конечно, выступила. Октябрьский номер журнала The Ring за 1993 год опубликовал большую статью под длиннейшим заголовком: «Если Риддик Боу позорит титул чемпиона мира в тяжелом весе, тогда то же самое делали Демпси, Луис, Марчиано и Али». В этом опусе на голубом глазу доказывалось, что все эти великие чемпионы делали то же самое, что и Боу. Это было стыдно не только писать, но и читать. «Все эти великие чемпионы» действительно иногда проводили проходные бои, но они никогда не были у них единственными, и все они, за исключением Демпси, никогда не уклонялись от боя с самыми сильными соперниками.
Джо Луис, уже бывший чемпионом мира, требовал, чтобы никто его так не называл, пока он не побьет в матче-реванше Макса Шмелинга, победившего его раньше. Рокки Марчиано рвался к матчу-реваншу с Эззардом Чарльзом только потому, что в первом бою не смог его нокаутировать. Мухаммед Али готов был пройти сквозь пекло только для того, чтобы завоевать право снова встретиться на ринге с Фрезером и Нортоном, побеждавшими его. И, разумеется, в статье «Если Боу…» не нашлось места сказать то, что вообще-то WBA и IBF должны были бы лишить Боу своих титулов уже во второй раз и даже в третий, так как, по правилам этих организаций, чемпион не имеет права драться с боксерами, не входящими в рейтинговую десятку, а Доукс и Фергюсон были от нее очень далеки.
Риддик Боу присвоил себе кличку «Большой папочка». На самом деле вся Америка играла теперь роль его большой мамочки, которая покрывала его грешки. Но Боу и Ньюман, сами того не зная, играли с огнем. Страна начинала их тихо ненавидеть. Не лишенный чуткости Ньюман, в конце концов, почувствовал, что все самые идиотские аргументы в защиту Риддика уже истрачены и третьего подобного боя ему не простят. Тот же журнал The Ring услужливо подсказал, что можно провести матч-реванш с Эвандером Холифилдом. Он в последнее время выглядел откровенно неважно, и у сладкой парочки Боу и Ньюмана были все основания полагать, что матч-реванш с ним будет полегче, чем был первый бой. К тому же у Боу был ключ к победе над ним или, по крайней мере, он так считал. Во всяком случае, он его совершенно не боялся.
О том, чтобы встретиться с Ленноксом Льюисом, речь так ни разу и не зашла. Да и никто в Америке особо этого не требовал, так как Леннокс Льюис – англичанин, а чемпион мира в тяжелом весе в Америке, по определению великого американского писателя Нормана Мейлера, второй человек в стране после президента. Но иностранец не может быть вторым человеком в Америке по определению. Для среднего американца образца 1992-93 годов это было так же нелепо, как если бы Статуя Свободы своим ходом отправилась через океан, пусть даже когда-то ее оттуда и привезли. Не английское это дело, быть чемпионом мира в тяжелом весе. Английское дело – быть горизонтальным тяжеловесом. И все! А быть чемпионом – дело чисто американское. И если не нашлось никого более достойного, чем Риддик Боу, то пусть будет Риддик Боу. Все лучше, чем этот ямаец-канадец-британец в одном флаконе. Ведь еще Джон Л. Салливан считал, что чемпионский титул в тяжелом весе – это национальное достояние, которое не может принадлежать «кому попало», и поэтому отказывался драться с афроамериканцами. А Боу отказался драться с иностранцем – только и всего.
