Наталья пообедала и скорее к Степаниде направилась. Хотелось с ней поговорить, что с Тимохой делается. Дома никого не было. Сени были закрыты на замок. Наталья вздохнула. Раньше не принято было замки вешать. Люди на работу уходили, а дом открытым оставляли. Дверь палочкой припрут, чтоб курицы в сени не зашли да не набедокурили там. А как война началась, в деревню начали разные чужие люди заглядывать. Кто то от войны спасался, а были и такие, что на чужом горе поживиться хотели. Поползли слухи, то в одной деревне, то в другой, заходили лихие люди, забирали из дома все, что получше и уходили.
После этого и появились замки на дверях. А на ночь закрывали ворота на засовы, крючки в сенях на дверях накидывали, да и в избах тоже. Наталье то разницы не было, есть замок, нет замка. Главное, что хозяев в доме нет. Видно Степанида на работе, да и Тимоха должен на работе быть. От того, что на войну его не взяли, от работ в колхозе его никто не освобождал. Что же, придется еще раз вечером к ним зайти.
Пришла Наталья в медпункт. Как то неуютно ей, хоть бы пришел кто, рассказал, чем дело то закончилось. Она ведь сразу уехала и ничего не знает, что там дальше было. Но как нарочно ни одного человека. Повесила на дверь замок, записочку прицепила и ушла в правление. Там то уж должны знать. Не в частом бывании такие случаи.
В коридоре было тихо и прохладно. Наталья прошла прямо к председателю в кабинет. Евсей Иванович оказался на месте. Сидел читал газету. Увидел Наталью, пригласил проходить.
- С чем пожаловала наша медицина? Ты ведь девку в больницу увозила. Как там она?
- Операцию будут делать. Сильно пострадала. Я то не дождалась. Оставила, да уехала сразу. А Паня там осталась. А Тимошка то где? Вот ведь какую беду сотворил. Не надо лошадь то давать ему было. Как не крути, а ума то у него не хватает.
- Приходил уж Семен. Переживает. Он ведь его на лошадь нарядил. Поставил на ток сегодня, пусть зерно лопатой кидает.
- А что хоть говорит то он, Как так получилось.
- Ой, Наталья, я и не спрашивал больно то. Не до него мне. Ты уж у Михайловича все узнай. Он тебе все и расскажет.
- Евсей Иванович. А ну как он это нарочно сделал. Вдруг у него в башке агрессия стала проявляться. А ну как еще беды натворит. Вот ведь из за чего я переживаю.
Председатель задумался. Вон она о чем, не просто из любопытства спрашивает. То и понятно, медик же. А он даже и не подумал об этом.
- Ты, Наталья, узнай все получше, да сама то на рожон не лезь. Поосторожнее с ним. А ну как буйный станет. Вроде все тихий был. Никто и знать не знал, что у него не хватает, пока на войну не призвали, да обратно не вернули. А то так в район в больницу съезди, да узнай, что с ним делать.
Наталья не стала задерживать долго председателя. От него заглянула к бухгалтерше. Та, в отличие от председателя, все знала. Поведала, как лошадь остановили, как бабы на Тимоху набросились, с телеги стащили, хотели поколотить парня. Да Степанида подбежала. Начала кричать, что не потерпит самосуда. Тимоха то не виноват вовсе. Лошадь понесла, а он не мог ее остановить. Собака откуда то выскочила, да залаяла на нее со всей дури, вот и испугалась, понесла. А Фроська то глухая что ли. Идет посреди дороги, ничего не слышит. Ладно хоть отскочить успела. А то бы переломала всю.
Семен Михайлович от греха подальше Тимоху с лошади снял, на ток послал работать. На этом все разбирательство и закончилось. Народ постоял, погудел да и разошлись все по своим местам. Чего галдеж то зря разводить. Михайлыч быстренько всех разогнал. Время то идет.
- А Фроська то как? Ведь люди говорят, что брюхатая она ходит. Ладно ли с ней? - бухгалтерше и тут хотелось первой узнать все новости, чтобы потом рассказывать с упоением деревенским сплетницам.
Наталья ничего ей не ответила. Сказала только, что в больнице оставила и сразу уехала. Чего ей там ждать то. Хотя даже если бы она и захотела рассказать, то ничего не знала толком. Что то с рукой, вроде сломана. Волновало ее то, от чего в лице хирург изменился, как начал Фросю осматривать. Может что то увидел, по обличью какую то болезнь нехорошую определил. Любопытство прямо распирало ее. Завтра поедет и все узнает. Никуда этот Евгений Александрович не денется, расскажет, как миленький.
Время приближалось к вечеру. Уже бабы с поля прошли. Степанида тоже, чай, к этому времени домой подтянулась. Наталья взяла свой чемоданчик, пошла проведать эту семью. Хоть и была она не из робкого десятка, но что то страшновато ей стало. Вдруг Степаниды еще нет, а Тимоха дома уже. И кто знает, чего у него на уме.
Она даже обрадовалась, когда увидела женщину, копошащуюся в огороде. Так и прошла со своим чемоданом к ней. Сказала, что поговорить надо бы без Тимофея. Степанида сразу же поняла, о разговор будет, молча пошла вдоль усада. Там на меже лежало бревно, которое использовалось вместо скамейки. Сели они на бревнышко.
- Тимоша то еще не пришел. На току то до самого темна работают.
- Степанида, как ты думаешь, специально он наехал на Фроську или правда, что лошадь понесла. Только по совести мне скажи.
Степанида задумалась. Она и сама толком не знала, как все случилось. Зато знала, что Тимоха отчаянно не хотел жениться. Говорил матери, что не нагулялся еще. А она давила на него. Он ведь сам признался, что спал с Фроськой. И та ему говорила, что тяжелая от него ходит. Только вот Степаниде она в этом не признавалась. И та даже понимала, почему Фрося не хочет за ее сына замуж идти. По всей деревне шла о нем худая слава. Вот и уговаривала мать сына своего, чтобы женился. Глядишь и люди бы про него поменьше говорить стали. Но тот упирался. Кто знает, может до того она допекла его, что решил он от Фроськи освободиться так.
Все и рассказала Степанида Наталье, что думает. Выговориться надо ей было. Весь день сегодня только и думала про это.
- Я ведь тоже переживаю за него, - начала Наталья. - Болезнь то у него мудреная, в районе даже таких врачей нет. Как бы хуже ему не стало. Ты уж посмотри за ним получше. И с Фроськой больше не донимай.. Если что, так сразу ко мне. Придется в район везти, а там уж пусть врачи думают.
Она еще поговорила со Степанидой, предупредила, какие могут быть последствия такой болезни. А потом Наталья заторопилась уйти, чтобы Тимоха ее тут не увидел.
В больницу Наталья поехала на другой день попозже. Нечего с утра людей булгачить. А уж после обеда все дела приделают срочные и с Фросей должно быть определятся к тому времени. С собой взяла ломоть хлеба потолще, свежей картошки вареной да малосольных огурцов. Паня то, чай, не евши со вчерашнего утра.
Она привязала лошадь. Зашла в приемный покой. На скамейке, притулившись к стене, сидела Паня с закрытыми глазами. Видимо задремала бедная. Наталья тихонько подсела к ней. Паня вздрогнула и открыла глаза. Увидела Наталью, обрадовалась. Хоть есть с кем поделиться своими бедами. Наталья протянула узелок с едой.
- Ой, а я, правд, есть то как хочу. Хорошо хоть воды вдоволь.
Паня жевала и рассказывала одновременно. Фросе вчера еще днем сделали операцию. Рука сломана, косточки аж выглядывали. Хирург сказал, что собирать косточки пришлось. Пообещал, что все срастется и будет рука, как новенькая. Еще сотрясение, да ссадины разные.
- А ребенок то как, не пострадал, - нетерпеливо спросила Наталья.
- Вроде пока ничего. Врач сказал, что понаблюдают. Шевелится. Сейчас у них тихий час, меня из палаты выгнали. А так то я весь день там была.
Наталья решила, что пока все больные спят, ей самое время навестить хирурга. Она оставила Паню доедать свой обед, а сама проскользнула в больничный коридор. Евгений Александрович был на месте. Увидел Наталью, пригласил в кабинет, предложил чаю. И опять они пили чай без сахара, зато заварка была самая настоящая.
О Фросе хирург почти ничего нового не сказал. Все было уже известно от Пани. Но Наталью мучил другой вопрос.
- Евгений Александрович, что же все таки тебя так сильно испугало, когда ты стал обследовать Фросю. Ведь не перелом же. Ты их тысячи уж, наверное, видел.
По лицу хирурга, словно тучка проплыла. Он на некоторое время даже глаза прикрыл, собираясь с ответом.
- Все равно ведь вы, Наталья, от меня не отстанете. Тут дело личное. Когда я подошел к этой девушке, вернее уже говорить молодой женщине, то просто остолбенел. Она как две капли воды похожа на мою жену. Только помоложе лет на семь-восемь. Тот же овал и черты лица, цвет волос. Прическа только другая. Если бы я не был уверен, что женщина эта из вашей деревни, и тут же ее мать, я бы подумал, что передо мной родная сестра моей жены. Хотя и знаю, что сестер у нее не было.
Евгений Александрович опять замолчал. Ему трудно было вспоминать. За это время он уже начал забывать любимые черты. Несколько сохранившихся фотографий жены и дочери он спрятал на самое дно своего чемодана. Не мог смотреть на них, душили слезы и наваливалась тоска такая, что жить не хотелось. И вдруг в этой маленькой районной больнице появилась она, точная копия.
Сегодня хирург несколько раз заходил в палату, подыскивая подходящий предлог. Лежавшие в палате женщины удивлялись, что это хирург зачастил к ним. Одна даже пошутила.
- Фроська, не иначе как врач в тебя влюбился. Гли ко ходит и ходит, проверяет все.
Фрося только слабо улыбнулась в ответ. После операции она была еще совсем слаба, даже говорить толком не могла. Да еще от сотрясения страшно болела голова и жгли все тело подсыхающие кровавые ссадины.
Фрося положила здоровую руку на живот и блаженно зажмурилась. Ее дите, такое нежеланное и в то же время уже такое любимое, заворочалось, укладываясь там в животе, поудобнее. Вчера, когда врач осматривала ее и предположила, что с ребенком все в порядке, живой и сердце хорошо бьется, Фрося даже не осознавала, что могла его потерять. Только сегодня утром, когда она слегка отошла от пережитого, до нее дошел смысл слов, сказанных врачом. И стало страшно.
Она, в очередной приход хирурга, даже поплакала немного. А тот не мог понять от чего она плачет, думал, что рука болит сильно. И все спрашивал, где болит. И Фрося, смущаясь, сказала, что ей страшно за ребенка. Как он там все это перенес.
Наталья , как только тихий час закончился, зашла в палату. Там уже и Паня сидела. Наталья радовалась, что все обошлось без больших последствий. Рука заживет, ссадины пройдут.
Обратно домой они ехали вдвоем с Паней. Доктор сказал, что нечего ей тут маяться. В больнице хороший уход, да и выздоравливающие всегда помогают, если что то нужно. Так что можно ехать со спокойной душой.