Д.М. Исхаков
Исторические источники о казанских Монашевых
Вначале остановимся на вопросе о внутренней структуре клана кыпчак, оказавшегося с определенного времени частично в составе башкир. Как уже было отмечено, те, кто относился в более ранее время к этому подразделению, были не вполне однородны и в прошлом могли входить в состав различных ветвей кыпчаков.
По этому поводу этнолог Р.Г. Кузеев сформулировал следующий вывод: кара-кыпчаки, которые нас интересуют в первую очередь, почему, далее выяснится лучше, в XVIII в. представляли уже из себя самостоятельную ветвь кыпчакской группы, имевшую свою внутреннюю структуру – у них имелись подразделения сарыш, аслы и сайкан.
Но в «Реестре» за 1735 г. в Кипчакской волости Ногайской дороги упоминается ещё и подразделение Монаш.
Общая локализация Кипчакской волости в первых десятилетиях XVIII в. была по рекам Белая, Большой и Малый Ик, Сюнь и Мендим.
Однако, актовые материалы XVII в. показывают нахождение какой-то их части (группы «Монаш»?) и в бассейне рек Кинели и Кинельчика. Несмотря на то, что за одним исключением все подразделения клана кыпчак (Кыпчакской волости) относились в XVIII в. уже к Ногайской дороге, небольшая их группа ещё продолжала числиться в составе Казанской дороги Уфимского уезда.
В XVII в., как было уже сказано, представители этого клана в лице потомков Монаша числились по Казанской дороге. Кроме того, иногда Кыпчакскую волость в XVII в. причисляли и к «Икским волостям» (так было, например, в 1664 г.)
Интересно, что эти «Ицкие волости» фиксировались в 1664 г. вне Казанской и Ногайской дорог Уфимского уезда, что ещё не получило объяснения, а это явно предполагает нахождение хотя бы части её территории в бассейне р. Ик.
Теперь нам надо обратно вернуться к одной из башкирских родословных, а именно, к версии Хасана, сына Баязита (он был её переписчиком) за 1900 г., содержащем 24 звена и имеющем уникальное добавление в текст шеджере. После того, как в родословной отмечается подчинение в 961 г.х. (1553–1554) лидера клана кыпчак сына Юмаша Каракуджак бия царю Ивану Васильевичу, приводятся следующие племенные атрибуты клана кыпчак: боевой клич – Туксыба, дерево – карама, птица – бөркет, тамга – дал (арабская буква даль – Д.И.).
На данную информацию в свое время обратил внимание ещё Р.Г. Кузеев, сделавший из нее вывод в том, что уран Туксаба (Туксыба) свидетельствует о происхождении кара-кыпчаков от домонгольского племени токсоба (в русских летописях – Токсобичи).
Действительно, в таком направлении размышлять можно, правда, для этого у нас должны быть ряд дополнительных фактов, позволяющих перейти от домонгольских кыпчаков из племени токсоба к кара-кыпчакам Кыпчакской волости XVII–XVIII вв., из среды которых вышли знатные тарханы, связанные с интересующим нас Монашем. Как представляется, такую историческую цепочку выстроить можно, и она нас приведет к довольно неожиданным результатам.
Выслуга кыпчака Айас бека перед Улу-Мухаммедом
Прежде всего, обращает на себя внимание одно место из сочинения хорезмийского историка середины XVI в. Утемиша-хаджи «Кара таварих», где рассказывается о сражении войск золотоордынского хана Улу-Мухаммеда с войсками хана Барака, в ходе которого последний потерпел поражение и из людей первого Кыпчак Айас бек (скорее всего, один из карачабеков Улу-Мухаммеда из племени кыпчак) «отрезал голову и принес её Мухаммед хану (Улу-Мухаммеду – Д.И.) и Кады беку». За это, как гласит источник, «дали ему даругу Сарайчука. До сих пор даруга Сарайчука принадлежит им».
Тут следует подчеркнуть, что владение «даругой Сарайчука» кланом во главе с Айас беком, похоже, главой племени кыпчак, продолжалось и во времена его потомков – вплоть до времени жизни Утемиша-хаджи. А речь идет о территории в бассейне Яика, то есть, района, очень близкого к Кыпчакской волости XVII в.
Сюда следует добавить ещё один момент: по данным ногайских источников, когда в 1608г. речь в частности зашла о взятии в «заклад» в Астрахань из улусов, подчиненных ногайскому бию Иштеряку, в числе 14 «родов» (из них названы 7), находившихся под его властью, упоминаются и люди «Кипчацкого родства» (наряду с кланами найман, конграт, хытай, мин (минг), бурлак и турутмен, т.е. туркмен).
В связи с тем, что этот документ отражает ситуацию, когда основное ядро Ногайской Орды находилось ещё в левобережье Волги, занимая и территорию бассейна Яика, прилегающих зон, а также заходя далеко на север – вплоть до бассейна р.Демы в Южном Приуралье, пребывание в составе Ногайской Орды клана кыпчак в начале XVII в. позволяет утверждать, что в данном случае речь идет все о тех же кыпчаках, которые продолжали жить в ареале бывшей «даруги Сарайчука» со времен по меньшей мере хана Улу-Мухаммеда, чей сын Махмутек хан считается основателем Казанского ханства. И никакими «башкирами» эти представители клана кыпчак из Ногайской Орды в начале XVII в. ещё не могли быть. И вот почему.
Во-первых, в составе Ногайской Орды в XVI в. известны не только представители собственно клана кыпчак, но и группы кара-кыпчак и сары-кыпчак, то есть ставшие позже «башкирскими» подразделения клана кыпчак, являвшиеся вплоть до ухода ногайцев из Южного Приуралья в 1630-х гг., частью ногайского «народа», никак не могли быть ещё башкирами.
Тем более это так потому, что более поздний башкирский этнос, который нам известен в XVII–XVIII вв. после ухода ногайцев, это далеко не то же самое этническое образование, которое существовало в период Ногайской Орды и татарских ханств.
Именно в этой связи, во-вторых, нам надо принять к сведению весьма содержательную информацию из шеджере юрматинцев, составленного достаточно рано – в 1564 г. и рассказывающего в том числе об уходе ногайцев после прихода русских, «на Кубань».
В ходе рассказа выясняется, что одного из своих правителей – Бурнак бия, юрматинцы, когда его брат Ядгар мирза «во главе неисчислимых ногаев откочевал на Кубань», упросили остаться, в итоге те, кто остался с Бурнак бием, «назвались иштяк».
Получается, что не ногайское (а ногайцы тут – это татары Ногайской Орды) население Приуралья (как Южного, так и Среднего), именовалось иштяками, в том числе так их называли ногайцы, чему в источниках мы находим много доказательств (Материалы по этому вопросу были проанализированы ранее.
Поэтому-то, те представители клана кыпчак, которые оказались около 1430-х гг. на территории Казанского ханства в составе Орды хана Улу-Мухаммеда, временами могли именоваться не только «служилыми тарханами», но и «служилыми татарами».
Ещё один весьма показательный пример такого рода приводят и авторы тома «Кыпчак», когда в 1619 г. при пожаловании поместья Килею Монашеву и Ишею Хозяшеву, те были названы «служилыми татарами». Действительно ли представители клана кара-кыпчак находились в составе Казанского ханства?
Однозначно, да, на этот вопрос можно ответить утвердительно. Кое-какая информация об этом сохранилась в генеалогии башкир рода кара-кыпчак клана кыпчак.
Ещё доказательства присутствия клана "Кыпчак" в Казанском ханстве
Генеалогия, начинающаяся от Лач бия, на третьем нисходящем от него звене – на звене Атагай бия, содержит приписку, что он является «отцом трех тюбов Карый (т.е. Кара – Д.И.) кыпчака», а затем его внук по имени Сайкан би отмечен не только основателем поколения (нәсел) «сайкан», но и тем человеком, который умер «оставшись в Казани».
Эта информация явно относится к периоду существования Казанского ханства и перекликается с данными о владении потомками Монаша поместьями на территории Казанского уезда в начале XVII в.
На деле имеется и более прямое доказательство нахождения предков Монашевых и их родственников в Казанском ханстве уже в XVв. Речь идет о том, что в одном из вариантов родословной тарханов из д.Алькино (Гали авыл) имелись строки о том, что «…отцу матери Миняша бея Гульбостану ханом Ибрагимом дано тарханство», поэтому «в нашем письменном тарханства (в оригинале: «…Минәш бәяненең әнкәсе Гөлбостан атасы Ибраһим хан тарханлыгыны ул биргән... Безем тарханлык язуында бабамыз Миңәшнең вә янә әбиебез Гөлбастонның әтие». На это родословие мы уже ссылались ранее.
Так как казанский хан Ибрагим правил в 1467–1479 гг., упоминание в данном ярлыке Гульбостана как матери Миняш бея позволяет заключить, что эти сведения в хронологическом отношении соответствуют времени жизни Монаш бея из родословных – согласно им, как было указано, он жил в последней четверти XVв.
Для проверки приведенных данных у нас есть ещё один источник – сохранился другой ярлык казанского хана Ибрагима, данный на этот раз сыновьям Гульбостан-ханум Мухаммед-Алию и Мухаммед-Азизу во главе с матерью «на тарханство», с примечанием, что они (скорее всего это относится к сыновьям) происходят «из рода ханов, из рода шахов, [из рода] Джанеке-султан».
И тут необходимо сделать одно пояснение. Традиционно в татарских ханствах семьи правящих ханов вступали в брачные отношения с представителями родов карчабеков, образуя как бы одну аристократическую корпорацию.
Так было и в Булгарском вилаяте накануне превращения его в Казанское ханство: именно там при описании разгрома войсками Тимура сидевшего в Булгаре хана Абдаллаха (Габдуллы), такой известный татарский источник, как «Дефтере Чингиз-наме», применительно к его четырем «великим бекам» (олуг бик, соответствует крымскому улубею) также использует выражение «асыл шаһзадәләр».
При учете этого обстоятельства получается, что мать Гульбостан-хатун была замужем скорее всего за одним из казанских султанов (Джанек-султан). Хотя может быть и так, что сама Гульбостан-ханум происходила от брака дочери хана – принцессы, с карачабеком из клана кыпчак.
В любом случае статус Миняш/Монаш бека был весьма высоким. В итоге вырисовывается следующая картина ранней истории представителей рода Монаш бея – клановых вождей карачабейского племени (или его части) клана кыпчак, одного из 4-х личных племен (илей) рода хана Улу-Мухаммеда и его дяди хана Тохтамыша: история этого племени периода Казанского ханства ничего общего не имеет с той трактовкой, которая предлагается башкирскими авторами тома «Кыпчак», полагающих, что находившиеся в Восточном Закамье и прилегающих территориях – в долине р. Ик «башкиры» из клана кыпчак, переселились в д. Кугарчин еще «до Казанского взятия» будучи уже именно башкирами.
