Паша лежал в траве и рыдал, глядя на парящего в небе орла. На похоронах он сдерживал себя, а сейчас дал волю слезам, больше его сердечко не могло выдержать, он должен был выплакаться. Дед Макар частенько повторял ему, когда был жив, что и мужчины могут плакать, но только так, чтобы никто их слез не видел, в одиночестве. А его, Пашку, кроме орла, совершенно равнодушного к его горю, больше никто не видит.
Он плакал и думал о том, что больше никогда в жизни никто не погладит его по голове и не обнимет так, как это делал папка, возвращаясь с вахты. Ведь его больше нет, он погиб, их с Лизой папка. Паша плакал долго, но все же слезы видно все выплакались. А орел так и висел над ним, будто защищая его от неведомых ни ему орлу, ни Пашке врагов. Мальчик встал и, не торопясь, побрел к селу, сразу поняв, что в горячке убежал слишком далеко от него.
– Меня, наверное, уже ищут, – и Пашка прибавил шаг.
Он шел и думал, что теперь они с Лизой круглые сироты, и Аня скорее всего вернется к своим родителям, зачем они теперь ей, ведь они тете Ане чужие, он был уже достаточно взрослым, чтобы понимать это.
– Эх, Лизка, что же нам теперь делать, – думал он, как бы обращаясь к сестре, – у нас с тобой теперь только бабушка осталась, дедушка тоже умер, два года назад, когда ты еще и не родилась. Ладно я уже большой, мне скоро десять лет исполнится, а вот с тобой бабуля не справится, ведь ты совсем маленькая еще.
Выплаканные слезы видно принесли Павлу облегчение, он успокоился и сейчас совсем по-взрослому думал о том, как же им жить дальше:
– Теперь нас с Лизой отдадут в детский дом, ведь не папки, ни мамки у нас больше нет, а бабушка наша совсем старенькая, на нее, наверное, нас оставлять нельзя. Как наша мамка умерла, так она и заболела, поэтому и пришла к нам Аня, папке помогать.
Аня очень беспокоилась за Пашу, он как убежал с похорон, так до сих пор и не вернулся:
– Где он может быть, я ведь и предположить не могу, в какой стороне его искать, – тревожно думала она.
Лиза была рядом, она ходила за ней хвостом, боясь, что она уйдет и оставит ее одну.
И вдруг Анна увидела Павла, он шел по улице, нет, он брел, как старичок, согнувшись, как будто нес тяжелую ношу.
– Господи, ну за что страдают дети, почему они, такие маленькие, остались без родителей.
Она вспомнила тот день, когда приняла предложение их отца выйти за него замуж. Но она так и не вышла, они планировали, что распишутся и сделают небольшую свадьбу тогда, когда она, Аня, закончит последний курс университета, и вот она его закончила, но работы у нее пока нет. А есть долгожданная беременность, ведь она собиралась жить с Сергеем долго и счастливо, а теперь у ее ребенка отца не будет. Сережа уговаривал ее просто расписаться, видно он чувствовал, что погибнет, а она хотела свадьбу, решив, что поженятся они после вахты.
– Какая же я была дура, собираясь заплакать, – пробормотала она, но вдруг решила, что Паша не должен видеть ее слезы.
И она пошла навстречу мальчику.
– Паше тяжелее всего, он уже взрослый, все понимает. Мать он потерял, когда родилась Лиза, она умерла при родах, там с самых схваток у их мамы что-то пошло не так. Врачи объяснили ее смерть какой-то там инфекцией.
И ребятишки остались без мамы.
– А теперь и без папы, он погиб на работе, там, далеко на Севере. Он героически погиб при тушении пожара. Маме Сережи даже выделили большую сумму денег, так как посчитали, что оставшиеся без отца дети должны получить помощь, пусть и разовую. И эта помощь им с Марией Васильевной понадобилась, ведь все, что было у Сережи накоплено мать теперь получит только через какое-то время, и полученные деньги полностью ушли на похороны.
Анна сейчас и не представляет, как она будет жить после того, как родится их с Сережей ребенок. Да, родители будут ей помогать. Но ведь и она должна работать. Ее приглашали в их с Сережей родную школу, где теперь учится и Паша, но Сережа ей не разрешил, считая, что он сам обеспечит их. А теперь… Теперь впереди у Ани полная неизвестность, ведь она просто женщина, ждущая ребенка от того, кто так и не стал ее мужем, а теперь уже никогда и не станет. Она теперь женщина неопределенного статуса, Аня даже и не соломенная вдова.
И сейчас, в ее положении, Анне казалось, что лучше всего ей остаться в доме своей так и несостоявшейся свекрови Марии Васильевны, и воспитывать детей Сергея и своего будущего ребенка. А она еще даже не знала, кто же у нее родится, мальчик или девочка. А вот к Паше и Лизе Аня уже прикипела душой, она и не представляла себе сможет ли она без слез уйти от них, если баба Маша покажет ей на дверь.
Паша подходил все ближе и ближе, она видела его заплаканные опухшие глаза, он подошел, потом еще ближе. И вдруг обнял ее за талию и, подняв вверх глаза глухо спросил:
– Мама, а ты нас не бросишь?
Анна опешила, ведь это только Лиза называла ее мамой, а для Пашки она была только тетя Аня. Они вдруг встретились глазами, и оба зарыдали, но Паша быстро спохватился и сказал:
– Тебе нельзя плакать, а то малыш плаксивый будет, а бабушка сказала, что это плохо.
Он взял ее за руку и они пошли к дому.
– Так ты останешься? – с надеждой спросил Паша.
– Не знаю, – честно ответила Аня, – это бабе Маше решать, она хозяйка.
Они зашли в дом. Лиза, молча сидя на диване, играла с куклой, а Мария Васильевна сидела за столом, положив руки на стол и скрестив пальцы.
Она будто застыла, в комнате стояла гнетущая тишина, и никому не хотелось ее прерывать. Первой заговорила Мария Васильевна:
– Анечка, ты ведь не бросишь меня? – и у нее по щекам потекли слезы, но она уже не вытирала их, – за что же мне такое горе, чем я провинилась перед Богом? – говорила она, не ожидая ни от кого ответа.
– Мы поговорим об этом завтра, а сейчас я пойду искупаю и уложу спать Елизавету, а после нас в ванную пойдет Павел, потом мы сядем ужинать.
А после ужина Анна предложила:
– Давайте-ка мы сегодня пораньше ляжем спать, – ведь мы уставшие, расстроенные, поэтому и принимать ответственные решения просто не в состоянии, уже девять часов почти, скоро стемнеет, да и детям спать пока, – сказала Аня. А завтра мы все обсудим. Лизонька, пойдем со мной и она увела девочку в детскую.
Уложив девочку и дождавшись, когда она уснет, Анна вернулась к Марии Васильевне и Паше. Бабушка все еще плакала. А Паша сидел рядом, прислонившись к ней и стараясь не всхлипывать, но у него не получалось, да и слезы он уже не скрывал.
– Паша, иди и ты спать, – она подошла к мальчику, взяла его за руку и повела тоже в детскую, и там сказала ему, – Паша, не иди у бабушки на поводу, она человек пожилой, слабый, и долго будет еще плакать. А нам с тобой нельзя, ведь мы теперь вдвоем за папу остались: я буду деньги зарабатывать, а ты, как мужчина, будешь всю мужскую работу дома делать, а пока тоже давай-ка спать ложись.
Через час в доме стояла абсолютная тишина. Аня лежала в постели без сна и казалось, что она никогда не уснет, ведь ей до утра надо принять решение , уже рано утром она должна точно знать, что делать ей дальше с детьми, теперь уже не ее детьми. Ей, Ане, их не отдадут. Тем более сейчас, когда она беременна. Значит опекать их будет Мария Васильевна, но сможет ли она? Значит она, Аня, хочет она или нет, должна остаться с ними ради памяти Сергея, она просто обязана это сделась.
К тому же из слов Марии Васильевны она поняла, что та не хочет отпускать ее, значит… Уже в полусне Анна приняла решение остаться, и снова заплакала и тут же, как будто провалилась в сон. Организм ее требовал отдыха, весь внутри ее еще один человечек требовал к себе внимания.
Они с Марией Васильевной скоро узнают радостную тайну, кто именно родится, мальчик или девочка.
– А вот Сережа умер, так и не узнав этого, – подумала Аня перед тем как уснуть.
Утром первой поднялась Мария Васильевна. Она хлопотала на кухне, когда зашла Аня и они, глянув друг на друга, не сговариваясь, заплакали. Аня подошла к ней и сказала впервые за то время, как поселилась у них:
– Мама, хочу остаться с вами, я не смогу бросить ни детей, ни тебя ведь ты не против, спросила она, впервые обратившись к ней на “ты”.
И, обняв Марию Васильевну, Анна дала волю слезам, а та плакала уже от того, что завтра ей не придется оставаться одной с двумя детьми. Но насколько законно будет ее присутствие Анна не знала, не знала она и того, как к этому отнесутся ее родные.
Дети спали долго, видно сказались и волнения, и слезы предыдущего дня.
Аня не стала их будить, но сказала Марие Васильевне, что собирается идти к родителям.
– Они тоже волнуются так как не знают, что я планирую делать дальше.
– Да, доченька, иди. Мы здесь сами позавтракаем, сказала Мария Васильевна и перекрестила ее, – дай Бог тебе здоровья!
Аня шла по улице к себе домой, но вдруг резко повернула вправо, решив сначала зайти в школу и поговорить со своей бывшей классной руководительницей, она до сих пор общалась с ней и считала, что только Вера Егоровна может дать ей правильный совет.
Она зашла в школу, но Веры Егоровны в школе не было, с этого года она работала завучем и сейчас поехала по каким-то в школьным делам в город.
– Значит не судьба решила, Аня и пошла домой.
И через пять минут она уже заходила в свой дом. Мама что-то пекла к завтраку, аромат стоял изумительный.
– Блины или оладьи, – попыталась угадать Аня, и решила, что все же блины.
Зайдя на кухню она поняла, что угадала.
– Доброе утро, родители, – бодро произнесла Аня, но своим тоном все же не убедила родных в том, что оно для нее доброе, так как они были расстроены не менее, чем сама дочь и бабушка Мария Васильевна, понимая, что у дочери в жизни сложилась очень сложная ситуация.
Уважаемые читатели, ставьте лайки, подписывайтесь и пишите комментарии! Добра вам и позитива!
Читайте еще на моем канале: