В США студентов арестовывают и изгоняют из университетских кампусов, если они проводят там демонстрации в защиту прав палестинцев в разбомбленном секторе Газа, пишет Крис Хеджес — журналист, лауреат Пулитцеровской премии и автор бестселлеров New York Times.
Ряд университетов США, очевидно, не имеют никаких проблем с пособничеством и подстрекательством к геноциду. Их спонсорами иногда являются оружейные компании, которые получают прибыль от смертей на Ближнем Востоке. Очевидно, что у этих же университетов есть проблема со студентами, которые осуждают именно это. И не за закрытыми дверями в баре, а заметными действиями на территории кампуса. Если студенты продолжат бесстрашно протестовать после предупредительного щелчка по носу, университет примет жёсткие меры. Затем щёлкают наручники, квартиры в кампусах освобождаются, а академическая карьера оказывается в руинах, как и дома в секторе Газа. С подавлением студенческих протестов, требующих не более чем прекращения массовых убийств в секторе Газа, американская история добавила ещё один позорный эпизод.
Принстон, Нью-Джерси. Проснувшись этим утром, выпускница Принстонского университета по связям с общественностью Ачинтья Сивалингам не знала, что сразу после 7 часов утра она присоединится к сотням студентов по всей стране, арестованных и запрещенных за протесты против геноцида в Газе и им запретили посещать кампус.
На ней синяя толстовка, и пока я с ней разговариваю, она иногда сдерживает слезы. Мы сидим за маленьким столиком в кофейне Small World на Уизерспун-стрит, в полуквартале от университета, в который ей больше не разрешено поступать, квартиры, в которой она больше не может жить, и кампуса, в котором она должна была закончить обучение. Через несколько недель.
Она понятия не имеет, где будет ночевать.
Полиция дала ей пять минут, чтобы забрать вещи из квартиры. «Я брала вещи совершенно наобум, — говорит она. — По какой-то причине я взял с собой овсянку. Я была очень растеряна».
Студенческие протестующие по всей стране демонстрируют моральное и физическое мужество (многим из них грозит отстранение от учебы и исключение из университета), что позорит все крупные учебные заведения страны. Они опасны не потому, что нарушают студенческую жизнь или участвуют в нападениях на еврейских студентов (многие из демонстрантов являются евреями), а потому, что они разоблачают вопиющую неспособность правящих элит и их политических институтов остановить геноцид (преступление преступления).
Эти студенты, как и большинство из нас, наблюдают за резней палестинского народа, совершаемой Израилем и транслируемой в прямом эфире. Однако, в отличие от большинства из нас, они реагируют. Их голоса и протесты являются мощным противовесом моральному банкротству, которое их окружает.
Ни один президент университета не осудил разрушение Израилем всех университетов в секторе Газа. Ни один человек не призвал к немедленному и безоговорочному прекращению огня. Ни один человек не произнес слов «апартеид» или «геноцид». Ни один человек не призывал к санкциям и выводу активов против Израиля.
Вместо этого лидеры этих академических институтов преклоняются перед богатыми донорами, корпорациями, в том числе производителями оружия, и фанатичными политиками правого толка. Они формулируют дебаты: их беспокоят страдания евреев, а не ежедневные убийства палестинцев, включая тысячи детей.
Они позволили преступникам — сионистскому государству и его сторонникам — представить себя жертвами. Этот ложный нарратив, сосредоточенный на антисемитизме, позволяет центрам силы, включая средства массовой информации, игнорировать реальную проблему — геноцид.
Это загрязняет дискуссию. Это классический случай «реактивного насилия». Поднимите свой голос, чтобы осудить несправедливость, ответьте на постоянные оскорбления, попытайтесь сопротивляться — и вдруг преступник становится потерпевшей стороной.
Как и другие университеты по всей стране, Принстонский университет (Крис некогда был его профессором. — Прим. А.Ж.) стремится заткнуть рот призывающим положить конец геноциду . Судя по всему, это скоординированные общенациональные усилия университетов.
В университете заранее знали о планируемом лагере. Когда утром (25 апреля студенты прибыли на пять точек своих протестных действий, они столкнулись с большим количеством сотрудников департамента общественной безопасности университета и полиции Принстона. Место, отведенное для лагеря перед библиотекой Файерстоуна, было полно полиции.
И это несмотря на то, что студенты распространяли свои планы не через университетскую электронную почту, а только через якобы безопасные приложения. Среди полицейских был раввин Эйтан Уэбб, который основал и руководит Принстонским Домом Хабада. По словам студенческих активистов, он посещал университетские мероприятия, чтобы громко осудить тех, кто призывает положить конец геноциду, как антисемитов.
Пока около 100 демонстрантов слушали выступавших, над головой с шумом кружил вертолет. На дереве висел баннер с надписью: «От реки до моря Палестина будет свободна».
Студенты заявили, что будут продолжать свой протест до тех пор, пока Принстонский университет не откажется от своих инвестиций у компаний, которые «получают прибыль или участвуют в продолжающейся военной кампании Израиля» в секторе Газа, пока не прекратятся академические исследования по «вооружению», финансируемые Министерством обороны. Обороны, пока не будет введён академический и культурный бойкот израильских учреждений, пока их университет не поддержит палестинские академические и культурные учреждения и не выступит за немедленное и безоговорочное прекращение огня.
Однако, если студенты снова попытаются установить палатки — после двух арестов сегодня утром было снято 14 палаток — похоже, их всех наверняка арестуют. «Я совершенно этого не ожидала, — говорит Адити Рао, докторант классического направления. — Всего через семь минут в лагере они начали арестовывать людей».
Рошель Кэлхун, вице-президент Принстона по делам кампуса, в среду разослала массовые электронные письма, предупреждая студентов, что их могут арестовать и выдворить из кампуса, если они разобьют лагерь.
«Любой человек, который занимается лагерем, оккупацией или другим противозаконным деструктивным поведением и отказывается остановиться после предупреждения, будет арестован и немедленно изгнан из кампуса, — написала она. — Такое исключение из кампуса будет означать, что студенты поставят под угрозу завершение семестра».
Она добавила, что этих студентов могут отстранить или исключить из университета.
Сивалингам встретилась с одним из своих профессоров и умоляла его поддержать протест со стороны профессорско-преподавательского состава. Он сообщил ей, что ему вот-вот дадут постоянную должность, и он не сможет присутствовать. Курс, который он преподает, называется «Экологический марксизм».
«Это был странный момент, — говорит она. — Весь прошлый семестр я думала об идеях, эволюции, гражданских изменениях, социальных изменениях. Это был сумасшедший момент». Она начинает плакать.
Через несколько минут после 7 утра полиция раздала студентам, устанавливающим палатки, листовку под названием «Предупреждение Принстонского университета и уведомление о запрете посягательств». В листовке говорилось, что студенты «совершили действия на территории Принстонского университета, которые нарушают университетские правила и положения, создают угрозу безопасности и собственности других лиц и нарушают регулярную деятельность университета: такое поведение включает участие в лагере и/или или срыв университетского мероприятия».
В листовке далее говорилось, что те, кто замечен в «запрещенном поведении», будут считаться «дерзкими нарушителями границ в соответствии с уголовным законодательством штата Нью-Джерси (NJSA 2C:18-3) и подлежат немедленному аресту».
Несколько секунд спустя Сивалингам услышала, как полицейский сказал: «Хватайте их обоих». Хасан Сайед, докторант экономики пакистанского происхождения, ставил палатку вместе с Сивалингамом. Он был в наручниках. Руки Сивалингам были настолько туго связаны кабельными стяжками, что кровообращение было нарушено. Её запястья покрыты синяками.
«Первоначальное предупреждение от полиции было типа: «Это незаконное проникновение» или что-то в этом роде, и «Это ваше первое предупреждение, — говорит Сайед. — Было очень шумно, я почти ничего не слышал. Внезапно мои руки оказались заложены за спину. При этом моя правая рука немного напряглась, и они сказали: «Если ты сделаешь это, ты окажешь сопротивление при аресте». Потом на меня надели наручники».
Один из арестовавших его полицейских спросил, студент ли он. Когда он подтвердил, ему сразу же сообщили, что его больше не пустят в кампус. «Насколько я слышал, никаких обвинений не упоминалось, — сказал он. — Они отвели меня к машине и немного потрепали. Они попросили мой студенческий билет».
Сайеда поместили на заднее сиденье полицейской машины кампуса вместе с Сивалингам, которая испытывал сильную боль из-за кабельных стяжек. Он попросил полицию ослабить кабельные стяжки вокруг запястий Сивалингам, что заняло несколько минут, потому что им пришлось вытащить Сивалингам из машины, а ножницы не могли разрезать пластик. Им пришлось найти бокорезы. Затем их доставили в университетский полицейский участок.
У Сайеда отобрали телефон, ключи, одежду, рюкзак и AirPods и поместили в камеру. Его права Миранды ему никто не зачитал (в США «правами Миранды» называют информирование арестованного о его правах, в том числе о праве отказаться от дачи показаний. — Прим. А.Ж.).
Ему снова сообщили, что ему запрещен вход в кампус. «Это исключение?» — спросил он у полиции кампуса. Она не ответила. Он попросил вызвать адвоката. Ему сказали, что он сможет позвонить адвокату, как только полиция будет готова.
«Возможно, они говорили что-то о вторжении на территорию, но я точно не помню, — сказал он. — В любом случае, мне не разъяснили, что его попросили заполнить формы о его психическом здоровье и о том, принимает ли он лекарства. Затем ему сообщили, что ему будет предъявлено обвинение в «хулиганском проникновении».
«Я говорю: «Я студент, как это может быть посягательством?» Я учусь здесь в университете, — говорит он. — Похоже, у них нет ответа. Я еще раз спрашиваю, означает ли мое изгнание из кампуса исключение из-за того, что я живу в кампусе. Они просто говорят: «Вход в кампус запрещён». Я говорю, что это не отвечает на мой вопрос. Говорят, в письме все объяснено. Я спрашиваю: «Кто написал это письмо?» и они отвечают: «Декан колледжа».
Сайеда отвезли в его жилье на территории кампуса. Полиция не дала ему ключи. Ему дали несколько минут, чтобы забрать такие вещи, как зарядное устройство для телефона. Они заперли его квартиру. Он также ищет убежища в кофейне Small World.
Сивалингам часто возвращалась в свой родной Тамил Наду на юге Индии во время летних каникул. Бедность и ежедневная борьба за выживание окружающих ее людей, по её словам, «отрезвляют».
«Несоответствие между моей жизнью и их жизнью, вопрос о том, как примирить эти вещи, существующие в одном мире, — говорит она дрожащим от волнения голосом, — это всегда было для меня очень странно. Я думаю, что во многом именно отсюда проистекает мой интерес к борьбе с неравенством, к тому, чтобы я мог видеть людей за пределами Соединенных Штатов как таких же людей и как людей, которые заслуживают жизни и достоинства».
Теперь ей нужно привыкнуть к изгнанию из кампуса.
«Мне нужно найти место для ночлега, — говорит она, — и рассказать обо всём родителям, но это будет трудный разговор. И я должна найти способы поддержать заключенных и принять участие в общении. Я не могу быть там, но я могу продолжать мобилизацию».
В истории США было немало позорных моментов. Геноцид, который мы совершили против коренных народов. Рабство. Жестокое подавление рабочего движения, в результате которого были убиты сотни рабочих. Джим и Джейн Кроу («Джим Кроу» относится ко всей совокупности законов о расовой дискриминации чернокожего населения в США. Пол Мюррей расширил этот термин, включив в него слово «Джейн», чтобы обозначить трудные условия, с которыми сталкиваются цветные женщины, в том числе: прежде всего, сексизм; обратите внимание на переводчика. — Прим. А.Ж.). Вьетнам. Ирак. Афганистан. Ливия.
Геноцид в Газе, который мы финансируем и поддерживаем, достиг таких чудовищных размеров, что заслуживает почетного места в этом пантеоне преступлений.
История не будет благосклонна к большинству из нас. Однако этих студентов она будет благословлять и почитать.
© Перевод с немецкого Александра Жабского.
Приходите на мой канал ещё — буду рад. Комментируйте и подписывайтесь!
Поддержка канала скромными донатами (акулы бизнеса могут поддержать и нескромно):
Номер карты Сбербанка — 2202 2068 8896 0247 (Александр Васильевич Ж.) Пожалуйста, сопроводите сообщением: «Для Панорамы».
