Когда речь заходит о Японии конца XIX-начала XX веков, то нужно учитывать одну вещь: собственная оружейная школа в плане "огнестрела" тогда не просто еще только формировалась - а вовсе практически на пустом месте. Ибо, успев позаимствовать у португальцев, высадившихся на острове Танэгасима в 1543 году, оружие с фитильным замком...
...за время "самоизоляции" островов японцы практически не двигались дальше. Так что к моменту прибытия кораблей коммодора Перри в середине уже XIX века самым массовым огнестрельным оружием японцев оставалось фитильное, когда "западные варвары" уже успели пройти эволюцию через кремневый и колесцовый замки к капсюльному и уже вовсю экспериментировали с унитарными патронами.
Нагонять отставание в несколько веков, параллельно еще и строя с нуля промышленную базу (которой нужны и инженеры специфических специальностей, и технологи, и грамотные рабочие) - задача титаническая. А в условиях бурного прогресса огнестрельного оружия и старательно патентуемых идей, как удачных, так и неудачных, японцам догонять было еще труднее - так что откровенные "кракозябры" той эпохи вполне ожидаемы.
Но перейдем сейчас уже к более позднему времени - к 1922 году, когда был принят на вооружение герой сегодняшней статьи. К этому времени по урокам и русско-японской, и Первой мировой войн здесь прекрасно понимали важность высокомобильного автоматического оружия, успев не только опробовать французские Hotchkiss mle 1897 и mle 1900, но и создать их местную версию - "Тип 3".
Однако у этого пулемета одно только тело перевалило за 26 кг, и особой мобильностью он не отличался. К тому же уже тогда в его конструкцию пришлось ввести "костыль" - из-за отсутствия выраженного страгивания гильзы и слабой конусности тела оной у японского патрона 6,5х50 пришлось сделать масленку, поливавшую маслом очередной патрон перед подачей его из жесткой кассеты или полужесткой ленты (она собиралась из жестких секций на 3 патрона). Разрабатывалась-то система под "лебелевский" патрон, которому конусности гильзы хватало за глаза и за уши, разве что при сильном загрязнении пулемета и низком качестве патронов пулеметчик таки извлекал из загашника масло.
За основу "ручника" Кидзиро Намбу взял снова французский пулемет - на этот раз Hotchkiss mle 1909, разработанный Лоренсом Бене и Анри Мерсье. Тот со своими 12 кг уже более-менее подходил на роль, отведенную ручному пулемету в стрелковом отделении.
А теперь давайте вспомним, что любят генералы во всех странах без исключения. Правильно, унификацию боепитания различных единиц оружия - идея это, конечно здравая и с точки зрения логистики, и с точки зрения боевой эффективности, но именно Намбу довел ее до абсолюта.
Тут надо отметить еще одну примету эпохи, и это касается всего мира: потребность в многозарядном и скорострельном оружии уже была очевидна, но вот идея сменных магазинов корежила некоторых чинов в погонах и позже, ибо "дорого и потеряют" (вспомните, например, шведскую винтовку Ag m/42, к которой был положен единственный магазин, отсоединяемый только для чистки, или итальянский пулемет Breda Modello 30, у которого магазин был сделан вовсе не отъемным, а снаряжающимся специальным приспособлением в откинутом на шарнире состоянии). Сама конструкция магазинов и лент была еще зачастую плохо отработанной для крупносерийного выпуска, а то и вовсе была вынужденно адаптированной под неподходящий, но массовый боеприпас (те же английские BREN, будучи переделанными из чешского ZB-26 на питание рантовым британским патроном, страдали перехлестом закраин, несмотря на ухищрения конструкторов нового магазина). Так что совершенно в духе эпохи Намбу решил отказаться и от сменных магазинов, и от кассет, использовавшихся в пулемете Бене-Мерсье.
Вместо этого пулемет был спроектирован под стандартные винтовочные обоймы, использовавшиеся армейскими "Арисаками" - то есть никакое дополнительное производство или оснащение армии не требовалось, и пулеметчик, и стрелки использовали один и тот же боекомплект, уже стоявший на массовом производстве. Прекрасная идея? Да. На бумаге.
Итак, для обойм был сделан специальный открытый сверху бункер, в который они укладывались горизонтально друг на друга, а затем поджимались подпружиненным рычагом. Пружина, надо сказать, была достаточно мощной - так что в спешке заряжающий мог и сам себе шарахнуть по пальцам.
Патроны, находящиеся в нижней обойме, подхватывались гребенчатым подавателем, который за счет двух наборов взаимно перпендикулярных копирных пазов за каждый цикл работы автоматики поднимался, захватывая патроны, продвигался вправо, выводя очередной патрон на линию досылания, и опускался вниз, чтобы беспрепятственно возвратиться. Опустошенная обойма выталкивалась вниз следующей. За выброс гильз отвечал открытый рычаг выбрасывателя, находившийся сверху-слева ствольной коробки - на его заднее плечо нажимала затворная рама при откате.
И все бы ничего - но пулемет тем самым получил шикарный открытый вверх грязесборник. И это было полбеды: ведь начальное страгивание гильзы в конструкции так и не было предусмотрено, поэтому рядом с бункером опять поселилась масленка. Масляный канал в ней перекрывала коническая проточка подпружиненного плунжера, который ненадолго приподнимался очередным подаваемым патроном, позволяя некоторому количеству масла стечь вниз.
Самое смешное, что с унификацией боепитания вышло не очень: ствол пулемета длиной 442 мм оказался слишком коротким для винтовочных патронов, дающим избыточную дульную вспышку, так что пришлось принять специальный "пулеметный" патрон 減少 - "genso", то есть "ослабленный". Впоследствии он же использовался как в пулемете "Тип 96", так и снайперами японской армии.
Как бы то ни было, результат полигонных испытаний армию удовлетворил - и в 11 году эпохи Тайсё пулемет был принят на вооружение, прослужив в итоге до 1945-го.
Причем конструкция еще и получила новые вариации. В 1931 году на основе пулемета разработали танковый вариант - без приклада, с увеличенным бункером, вмещавшим теперь 10 кассет вместо 6, и оптическим прицелом Tomioka малой кратности. Примечательно, что танковый "Тип 91" (год принятия на вооружение сответствовал 2591 году от основания империи, как считали японцы) умудрился вернуться и в пехотную ипостась, получив обратно приклад и сошки.
Сдвоенный пулемет "Тип 89" получил сразу две диаметрально противоположные роли - и авиационный для бортстрелков, и зенитный для пехоты. По факту это - два "Тип 11", переделанные под 7,7-мм патрон (местная бесфланцевая вариация на тему английского .303), без оребрения на стволах и с "отзеркаленной" подачей патронов из бункеров, повернутых на 90 градусов относительно изначальной конструкции. Каждый бункер вмещал по 9 обойм (45 патронов).
Причем параллельно отрабатывались одиночные версии - от "Тип 89 Те-1" до "Те-4".
Особой любви у солдат пулемет не сыскал, что неудивительно, так что уже в начале 1930-х была инициирована программа его замены - в новом конкурсе победил снова разработанный Намбу пулемет, принятый на вооружение как "Тип 96".
"Тип 11", однако, списывать не спешили - производство продолжалось аж до 1942 года, ибо один пулемет обходился казне в 585 йен - а вот "Тип 96" стоил уже все 1125. К тому же "Тип 96" имел все те же проблемы с экстракцией, "костыль" от которых выглядел еще адовее: масленка теперь была встроена не в сам пулемет, а в машинку для снаряжения магазинов. Причем проблема ушла сама, когда пулемет переделали под 7,7-мм патрон и приняли его на вооружение как "Тип 99".
С началом боестолкновений в Маньчжурии образцы "Тип 11" попали и к Красной армии. А, поскольку, как уже говорилось, мыслями о предельной унификации боепитания генералы болели везде, да тем более что дисковые магазины к ДП были тем еще сооружением, образцы поехали в Ковров для отработки бункерного питания "дегтяря". Однако экспериментальный бункер конструкции Г.Кубынова и С.Разоренова так и остался эксперименнтальным.
Тут достаточно процитировать Бориса Ванникова, на то время - Народного комиссара вооружения СССР:
Примерно за два года до Великой Отечественной войны нам едва не пришлось заменить магазин и у ручного пулемета ДП. Более того, речь, по существу, шла о создании новой конструкции этого оружия с постоянным, то есть неотъемлемым от пулемета, магазином по далеко не идеальному японскому образцу.
<...>
На работников Главного артиллерийского управления Красной Армии произвел большое впечатление ручной пулемет калибра 6,5 миллиметра. Хотя он был известен и до событий в районе Халхин-Гола, причем наши специалисты видели не только его преимущества, но и серьезные недостатки, на этот раз военные сочли японский ручной пулемет чуть ли не идеальным.
Работники промышленности вооружения высказали иное мнение, и я полагал, что вопрос исчерпан.
Но через несколько дней Сталин спросил по телефону, видел ли я японский ручной пулемет и какое у меня сложилось мнение. Поскольку таким образом потребовалась всесторонняя оценка, а для этого нужно было более подробно изучить конструкцию, я ответил, что ознакомился с ней, но недостаточно.
— Напрасно,— сказал Сталин. И добавил: — Поинтересуйтесь подробнее.
Это указание, как я понял, было основано на отзывах военных. А так как мне уже было известно, что они считали основным преимуществом японского образца систему питания, то именно ей и пришлось уделить главное внимание при новом, более тщательном ознакомлении. И это оказалось исключительно полезным, так как позволило в дальнейшем предотвратить ошибочное решение.
<...>
Мы, работники наркомата вооружения, высказались против этого предложения по следующим соображениям: принять японский образец, как он есть, то есть под патрон калибром 6,5 миллиметра было бы нелогично не только потому, что от этого отказались еще в 1923 году, но и в силу причин, по которым уже в 1938 году была взята на вооружение самозарядная винтовка калибра 7,62 миллиметра и решено было не вводить новые патроны; проектирование же нового ручного пулемета под штатный патрон, но с питанием, как у японского, потребовало бы значительного времени и вероятнее всего привело бы к значительному увеличению веса всей системы. Кроме того, мы охарактеризовали магазин японского образца, как небезопасный в боевой обстановке.
В ответ на это начальник ГАУ, желая продемонстрировать действие японского магазина, лег на пол и очень осторожно открыл и закрыл крышку.
Это ни о чем не говорило. Поэтому с разрешения руководившего совещанием К. Е. Ворошилова, я тоже лег на пол, открыл крышку и, положив на ребро стенки магазина толстый шестигранный цветной карандаш, отпустил крышку. Крышка с большой силой захлопнулась и разрубила карандаш,
— Так будет,— сказал я,— с пальцем пулеметчика при неосторожности или если он будет находиться в неудобном положении при заряжении.
Разрубленный карандаш произвел большое впечатление на всех, кто наблюдал за моими действиями у пулемета. Сидевший в первом ряду маршал С. М. Буденный заметил:
— С таким пулеметом пускай воюют те, кому он по душе, а я с таким пулеметом воевать не пошел бы.
Совещание не поддержало предложения о замене ДП японским образцом или проектировании нового ручного пулемета с питанием по японской схеме.
