В один прекрасный день появилась у нас корова. Решительно и неожиданно. Приехала в Газели, оттоптав и обкакав мне ноги.
Вышла и начала искать свою мамку. Поняв, что мамки-то и не будет, а будет взрослая и самостоятельная жизнь, жалобно замукала и загрустила. Потом смирилась.
Блин! В своих айфонах и аккаунтах, среди асфальтовых лужаек и многоэтажных порослей, в утренних автомобильных выхлопах и в многоцветьи бензиновых пятен, мы что-то теряем. Настоящее.
Маленькая тёлочка выглядит очень прикольно. Она плюшевая и вкусно пахнет. Мягкими губами она берёт горбушку хлеба и шершавым языком лижет твою руку – говорю же: Блин!!!
Пока управлялись где тёлочке постоять и что ей покушать, прошло пару дней. И встал Адамов вопрос: «Нареки имена животным!»
Чтобы «…как наречёт человек всякую душу живую, так и было имя ей». Как вот тебя наречь, маленькая красавица, будущая кормилица и корова? Нет, есть коровьи «святцы», где веками установлены имена: Бурёнки, Пеструшки, Зорьки, и разные Ночки. Но я не сторонник шаблонных подходов. Имя, даже у коровы, оно как бы… характер.
– Ну и как тебя звать-величать, гостья нежданная? – поинтересовался я.
Гостья молчала, и смотрела ласковыми глазами.
Бусинка? Так вырастешь. Звёздочка? Так долго. Белка? Так ты коричневая. Коричнюшка? Браунюшка? Не, без англицизмов, да и язык сломаешь. Ладно, разберёмся.
У меня играла музыка в колонке. «Пикник» пел свои «Глаза очерчены углём»
Вот песню стоит прослушать. Во-первых, она прикольная и мне нравится. Во-вторых, это реальная звуковая иллюстрация того, что происходила. Как картинка в книжке, только музыкальная.
Со второго куплета (после 1.30, если кто «Пикник» не очень) идёт такой текст:
Открыта дверь тебе, я жду, умма-ма!
В одну из пепельных ночей, умма-ма!
И твои руки обовьет - умма-ма!
Змея железных обручей. Умма-ма!
Один лишь шаг до высоты, умма-ма!
Ничуть не дальше до греха, умма-ма!
Не потому ли в этот миг – умма-ма!
Ты настороженно тиха. Умма-ма!
– Открыта дверь тебе, я жду, умма-ма! – затянул своим потусторонним голосом Эдмунд Мечиславович свои потусторонние тексты, очень гармонирующие с его витиеватым именем-отчеством.
Безымянная (пока) тёлочка неожиданно оживилась и сообщила: «Уммм… Ммма!» Ровно в унисон со Шкляревским.
– Забавно, – подумал я, и продолжил заниматься своими делами.
– В одну из пепельных ночей, умма-ма! – не унимался Эдмунд Мечиславович.
– Уммм… Ммма! – не унималась и гостья. Я уже заинтересовался и заулыбался. Ситуация выглядела комично.
– И твои руки обовьёт - умма-ма! Змея железных обручей. Умма-ма! – плёл «Пикник» свои загадочные образы, нагнетая символизм.
Будущая корова уткнулась носом в колонку и на каждое: «Умма-ма!» радостно отзывалась: «Уммм… Ммма!»
– Так ты что? Умма-ма, что ли? Тебя так зовут? – уточнил я.
Тёлочка подняла голову, посмотрела на меня, удивилась моей непонятливости и с другой, твёрдой интонацией довела окончательный вариант: «УММ! ММа!»
– Ну Ума, значит Ума! – на том и порешили.
Когда у Шкляревского в этой песне слова уже закончились (на 3.30 трека), а петь ещё почему-то было нужно, то он просто непрерывно пел незатейливые слова: «умма-ма!». Ума ему подпевала. Но кастинг в группу «Пикник» она не прошла. Группа – мужская, да ещё и человеческая. Пусть себе поют. Без Умы.
Так и появилась у нас Ума. Ума – это вам не Турман, не та странная девушка, на ступни которой западал Тарантино, и которая босиком танцевала с Траволтой зажигательные танцы:
Не такая. Наша – лучше.
Ума освоилась, и начала себе расти. Росла себе и росла. Весёлой и смешной. Ей было весело – нам смешно. Когда она была в настроении (а в настроении она бывала почти всегда), то начинала бегать и взбрыкивать ногами. Как можно взбрыкивать ногами во все стороны – мне непонятно, но Ума это легко исполняла. Могла подпрыгнуть стукнуть правым передним копытом о левое заднее. А потом правым передним о правое заднее. Просто попробуйте представить: бежит корова, пусть маленькая, но всё же корова. Подпрыгивает. Прыгающая корова – это уже интригует. Правые ноги оттопыривает вправо, левые – влево. Потом снова прыгает,все правые – вперёд, все левые – назад. Потом хаотично перекрещивает их во все стороны. Лучшим вариантом озвучки коровьего танца будет песня фрекен Бок из Карлсона: «Тра-ля-ля-ля Ляля! Тра-ля-ля-ля Ляля! А я сошла с ума! ...Какая досада!»
Потом Ума разгоняется, и с решительностью боевого быка (toro bravo) на корриде несётся на тебя. Откровенно говоря, ощущения – не очень. Ссыкотно немного, даже мне. Бог её знает, чего у неё на уме? А вдруг у неё испанские предки каким-то образом так себя проявляют? Но! В полуметре от тебя она втыкает передние копыта в землю, задние при этом (по инерции, законы физики никто не отменял даже в Рязанской области) взлетают куда-то до уровня ушей. Её ушей, конечно. Как бык Гаврюша из Простоквашино:
И с шаловливой мордочкой она сначала оближет тебе руки, а потом устраивает разудалый танец вокруг тебя. Когда вокруг тебя бегает, прыгает и шалит 100-120-150 килограмм живого и рогатого веса – это бодрит. Но вот хоть бы раз хоть бы задела! Точно – кто-то испанский затесался в предках.
Но всё же бои она устраивала. С Няшей.
Няша была а) коза, б) старше Умы по возрасту и в) старожил в доме. Но Ума была тоже девка не промах, и имела свои козыри. Она была а) коровой, то есть: б) БББольше. Наблюдать гладиаторские бои парнокопытных в средней полосе России весьма забавно. Но бились они шутейно, конечно. А потом укладывались рядышком и лежали, положив рогатые головы друг на друга.
Повторю то, о чём уже писал: то, что вы здесь читаете, на моём языке называется О-писательство. О-писывать – очень несложно. Смотри по сторонам – там сюжетов вагон. У меня есть и писательские штуки, но пока я буду о простеньком. Я ещё не освоился здесь, не обжился, да и, чего греха таить, – ссыкотно мне пока.
Примерно как когда вокруг тебя бегает весёлая и шаловливая говядина в полтора центера весом.
А если у тебя в соавторах: коза-философ, голубоглазый кот рязанско-сиамской породы, Парамон Порфирьевич, артистический козёл, музыкальная корова, пару кошек и сосед-алкоголик, то сюжетов у тебя… как у дурака махорки.
Они возникают мгновенно, из ниоткуда.
Иногда ты даже категорически не согласен с некоторыми сюжетами.
Вот простенький. Купили мы, значица, под корову и прочую живность себе кусочек Родины. Участок в 35 соток. Для будущего дома, для вольного проживания всей животины. Кусочек Родины весь зарос леском и лесом, коммуникаций (пока) нет, работы – поле непаханое. Зато интересно и настоящее что-то! Дом построить! Дерево посадить! Сына воспитать! Клёво.
Ну а пока – рутина. Пробурил я, значит, луночку. Столбик поставить для забора. Диаметром в 10 сантиметров такая луночка, ничего необычного. Залил на дно раствора, звонко чмокая мастерком. Внизу прихватилось, нужно было внутрь засунуть руку (почти на метр) и поставить на донышко лунки одну фигнюшку. Ну чтоб столб снизу расклинивало. Вот занимаюсь я этими хлопотами, а рядом пасётся Ума и с любопытством всё это созерцает. Ужасно любознательная, как все девочки. Но не мешается. Отошёл, взял инструмент, подхожу к лунке… А на ней – Умина … ммм… как бы это сформулировать-то?
... Да лепёшка на лунке коровья. Свежая. В тире такие попадания называют «в десятку». Две окружности, одна дело рук (рук???) Умы, другая – моих рук дело. Один круг чётко внутри другого. Ну и соответственно основная масса… там, внутри лунки. В которую, напомню, мне совать руку и выполнять некие манипуляции.
Ума! Как?!? Как ты это делаешь? Участок! 35 соток! В твоём полном распоряжении! Никаких препятствий! Тридцать! Пять! Соток! Как ты попала в десятисантиметровый пятачок???
Я местами дотошный и люблю в математику. 35 соток – это 3.500 квадратных метров. Луночка диаметром в 10 сантиметров, это 0,007 квадратных метра. Семь тысячных! Таких лунок на участке легко уместится почти полмиллиона штук!
Ума, почему из полумиллиона вариантов ты выбрала именно этот? Ну почему???
В результате: и смех, и грех – пришлось вычёрпывать. Ручками. В узенькой луночке, по горсточке – все представили процесс? А зря, ничего там хорошего. И ругаешься, и хохочешь. Снайпер!
Нет, ну а что? Любишь кататься, люби и саночки.
Любишь корову? Люби и её… лав май дог ту.
(собаку её тоже люби).
