Итак, под давлением умоляющей Валентины Висконти, при поддержке матери и народа юный герой нашей истории, которую рассказывает нам большой друг нашего канала лингвист-переводчик, историк и писатель Зои Лионидас, принял решение об аннулировании оправдания герцога Бургундского и подписал королевский приказ Жану Бургундскому немедленно явиться Париж.
Ожидание не затянулось, однако врагов бургундца на этот раз ожидало горькое разочарование. Впрочем, обо всем по порядку.
Итак, судебный исполнитель и сопровождавшая его охрана нашла герцога Бургундского в походном лагере под Льежем, где он готовился к генеральному сражению. Надо сказать, что бургундцу природа не отказала в чувстве юмора, хотя и несколько специфическом, так что он принял королевских посланцев в своем шатре с отменной вежливостью, заверил, что готов будет подчиниться приказу и сразу же после битвы отправиться в Париж, а пока что – предложил послам также поучаствовать в грядущем сражении, на его стороне.
Тем волей-неволей пришлось согласиться, возможно, чтобы избежать подозрений в трусости, позорных для любого дворянина, и надо сказать, на поле боя они в самом деле, явили себя с самой лучшей стороны. Исход сражения тоже был ясен: горожане, даже имевшие некий опыт боевых действий, редко могли противостоять бронированной рыцарской коннице, и потому потерпели сокрушительное поражение, а герцог Бургундский собственнолично возглавив атаку, проложил себе путь через нестройные ряды повстанцев, и также одним из первых ворвался в обреченный город.
Восстание, так и не успевшее причинить серьезных бед, было подавлено, а королевские посланцы, которых победитель осыпал щедрыми наградами, возвратились в Париж с ответом – не то вежливым, не то прямо издевательским, в котором Бургундский герцог обязывался прибыть к королю со всей возможной поспешностью, и конечно же, во главе своей армии в полном составе.
В ответ из Парижа немедленно полетел ответ, в котором герцогу Жану предписывалось явиться исключительно в сопровождении пары-тройки родственников и самой скромной свиты, но на сей раз, понимая, что сила на его стороне, тот уже не стал церемониться, и в ответном послании заявил, что прибудет с таким количеством солдат, какое сочтет для себя нужным. Это был уже прямой вызов и прямое нарушение королевской воли, однако, победитель при Льеже знал, что делал. Король в очередной раз не понимал, что происходит вокруг, а дофин был, по сути дела, еще ребенком, и не располагал ни знающими военачальниками, ни воинской силой. Считать серьезным противником королеву и вовсе было бы смешно.
А между тем Париж ликовал, вино лилось рекой, на улице играли оркестры, народ с нетерпением ожидал возвращения своего любимца и установления безналогового века. Посему, королевскому семейству в очередной раз приходилось бежать из собственной столицы, причем устроить очередной побег следовало по возможности тайно, иначе горожане могли попросту не выпустить монархов из столицы.
Несложно понять всю бессильную ярость дофина – по тогдашним меркам уже давно не ребенка, который в очередной раз вынужден был вместе с матерью и отцом бежать прочь из собственной столицы, украдкой, спасаясь от собственных подданных?.. Но так или иначе, все прошло достаточно гладко – глубокой ночью со 2 на 3 ноября, к набережной Целестинцев был подан корабль, к нему, садами, таясь от людей, вынуждено было проскользнуть королевское семейство, причем потерявшего разум монарха в очередной раз несли на руках, и далее – отплыли прочь, в очередной раз скрывшись за стенами Мелена. Впрочем, для большей верности королева предпочла позднее вместе с семейством перебраться в далекий, и потому куда более безопасный Тур.
Посему, бургундцу вновь пришлось вступить в опустевший Париж, и несмотря на то, что толпа приветствовала его с бурным воодушевлением, понять, что в глазах всей страны он не более чем узурпатор, чья власть держится только на иллюзиях обманутых жителей столицы, а также на мечах и копьях его собственной армии – и только до времени, пока первые не прозреют, а против вторых найдется управа. Но, так или иначе, победитель в этой жалкой войне не нашел ничего лучшего, как рассказывать всем, кто желал его слушать, что некие «враги» похитили королевское семейство и удерживают его силой, тогда как в Тур одно за другим отправлялись посольства, и высокие договаривающиеся стороны бесконечно торговались; понимая, что партия проиграна, королева цеплялась буквально за каждую кроху, самым жалким образом пытаясь выиграть у победителя хотя бы что-то.
Впрочем, за этим торгом, отнюдь не делавшим чести королевскому семейству, как-то само собой потерялось некое установление, подписанное королем 18 января, нового 1409 года. В согласии с таковым, дофин королевства, пусть еще и несовершеннолетний, официально должен был полагаться регентом, с правом отдавать приказы, которые после утверждения матерью, становились обязательными для исполнения. Впрочем, Изабелла не была бы собой, не сумев она даже этот, во многом вынужденный шаг, обратить в пользу своего семейства, т.к. первым советником, читай, опекуном, при дофине-регенте отныне должен был стать ее брат – Людовик Баварский.
Ну а что было дальше, мы с вами, дорогие читатели, узнаем чуть позже, когда Зои продолжит рассказывать свою увлекательную историю. А пока подписывайтесь на мой канал, чтобы не пропустить что-то интересное. Те же, кто лишь недавно к нам присоединился, смогут найти начало рассказа (а также другие интересные истории о героях XV века) здесь:
