Запрещенная победа
До средины июня наша пара в основном работала со спецназом. Высаживали засады и так мотались по району. А также возили грузы в Лашкаргах.
19 июня летали на ПСО удара истребителей с фотоконтролем в 23 км северо-западней Калата. Истребители отбомбились, я «зашел» – сфотографировал. Уж не знаю почему, но начальство стало проявлять интерес к району Калата.
21 июня в районе Калата был запланирован удар звена истребителей. Разведка донесла о наличии там 1 ЗГУ (зенитной установки) и 1-2 ДШК.
На самом деле район прикрывался десятком ЗГУ и 15-20 ДШК. Руководили этими средствами ПВО китайские инструкторы.
Обеспечивать истребителей должна была пара Набожинского – Ермакова (прибывшие на дополнении с Калинова). Борттехником у Набожинского был Игорь Золотницкий – невысокий, разбитной одессит (тоже дополнение – из Херсона).
Утром мы встретились в курилке, Игорь рассказал анекдот, и поехали на аэродром, они – на удар, мы – на первый батальон и элеватор за ранеными.
Над элеватором Наумов оставил меня на 4 500 м, сам снизился и сел за раненым. Сидел он там минут 20-25.
Мы ходим кругами, отлично слышно, как в районе Калата (за 200 км) истребители начали работу. Каждый докладывает: «Такой-то, захожу… такой-то, сработал». Четвертый в звене: «748-й, захожу…» тишина. Кто-то из «грифов»: «По-моему, 748-й упал». Тишина. Включается Набожинский (они кружат километрах в трех-четырех): «268-й, наблюдаю на гребне хребта парашют, захожу на посадку», через минуту: «Буль-Буль-Буль… Точка работает! Точка работает!..», «Буль-Буль-Буль… Шестьдесят восьмой, ты горишь! Прыгай!» – это отчаянно кричит Ермаков. – «Буль-Буль-Буль… шестьдесят восьмой взорвался!»
Мы в кабине ошарашено смотрим друг на друга. «Грифы» вызывают с аэродрома ПСО. Через три минуты взлетают и идут в район удара дежурившие Шипунов с Матуриным.
Взлетает Наумов – идем на базу, заруливаем, выключаем двигатели. Не выходим, сидим, слушаем эфир.
Миг-23 был сбит сосредоточенным огнем МЗА (по команде китайского инструктора все стволы разворачиваются и бьют в одном направлении, в основном в направлении вывода из пикирования). Катапульта сработала от взрыва самолета. Летчик погиб. Парашют с останками пилота лежал на гребне хребта. Когда Набожинский пытался сесть туда, его подпустили метров на триста и расстреляли из нескольких пулеметов. Не помогло и противопожарное заполнение баков. Вертолет загорелся и стал заваливаться влево. Командир скомандовал: «Прыжок!» и полез за борт. Высота была 600–700 м над подножием хребта. Парашют летчика-штурмана Галашина открылся в последний момент от взрыва вертолета. Золотницкий не успел покинуть машину…
Капитан Шипунов тоже пытался «сесть» на гребень хребта и отвернул только после того, как от парашюта по нему был открыт интенсивный огонь. Шипунов снизился и приземлился неподалеку от костра вертолета Набожинского, подобрал их с Галашиным и только тогда пошел на базу.
Командир полка Горшков среагировал на происходящее должным образом (он, конечно, доложил вышестоящему командованию, но энергия принятых им мер была огромна). Весь полк целиком переключился на район Калата. Обе эскадрильи истребителей, сменяясь в воздухе, начали непрерывно бомбить и обстреливать территорию душманского укрепрайона. Сыпали в основном кассетные бомбы. Все скалы в том районе были черные от них. После сброса бомб некоторые летчики снижались и били по целям из пушек.
Наши «двадцатьчетверки» повесили управляемые ракеты «воздух-земля» и тоже начали патрулировать в том районе. Все активные огневые точки ПВО были подавлены. Т.е. завидев «сварку» ДШК или ЗГУ, летчики тут же «загоняли» к ним в окоп «Штурм» (название ракеты). Через несколько часов всякое сопротивление было подавлено. Духи стали бросать оружие и под ударами с воздуха уходить из района.
На аэродроме начали собираться подразделения мотострелковой бригады и спецназ. Где-то в два часа дня наша эскадрилья почти в полном составе высадила на скалы укрепрайона десант. Сергей Новиков стал летать ведомым с капитаном Профит (ведомый Профита заболел желтухой).
Профит нахально «пролез» на позиции душманского ПВО и поставил колесо своего вертолета прямо на бруствер окопа. Пока он заходил на посадку – справа по нему метрах в четырехстах начал стрелять ДШК. Серега начал пикировать на него, нажимает кнопку пуска ракет – пусто, все расстрелял. Хлоп по спине Игоря Тугаринова – стреляй, мол! Игорь орет: «Не вижу»! – «Тогда просто стреляй!» Получилась «психическая» атака. Серега продолжал пикировать, а Игорь лупил «в никуда» длинными очередями. Когда до ДШК оставалось метров сто пятьдесят, духи бросили пулемет и побежали по щелям кто куда.
За эти дела Новикова после операции представили к ордену «Красная звезда». И, хотя Серега после гибели Литвинова очень резко критиковал Горшкова на партактиве и многие прочили Сергею полный закат карьеры, полковник Горшков оказался на высоте, и наградное представление было подписано вместе с остальными.
Операция продолжалась чуть больше суток. Кроме заявленной цели – забрать тела погибшего пилота самолета и нашего Золотницкого, было взято такое огромное количество оружия, что можно было вывозить большегрузными машинами. К тому же после столь мощного и неожиданного нажима (операция началась экспромтом и не было обычного согласования с афганским руководством и соответственно – утечки информации) духи беспорядочно бежали, не успев организовать сопротивление. Потерь среди пехоты и спецназа не было. Я не знаю, чего испугалось высшее командование (если это не предательство). В самый раз развить операцию и окончательно ликвидировать душманские базы в этом районе. Но последовал строгий окрик сверху: «Прекратить!»
Все было «скомкано». Наскоро взорвали входы в пещеры с оружием и оборудованием. Что могли – погрузили в вертолеты и вывезли, что не могли – столкнули в пропасть. И все.
Автор: Вячеслав Емшанов
Журнал "Бельские просторы" приглашает посетить наш сайт, где Вы найдете много интересного и нового, а также хорошо забытого старого.