Без хвоста
Продолжаем работать в Кабуле. 10 мая на Бамиан и обратно, на Гардез и обратно. 11 – снова Бамиан, 12 – Бамиан, на обратном пути попали в облака – приятного мало. 13 мая наконец наши подопечные «выбили» ресурс – летим с ними домой, в Кандагар.
15 мая – весь день мотаемся по пустыне со спецназом, даже ночью сорок минут прихватываем.
17 мая (записано) – высадка тактического воздушного десанта в районе горного массива Нарумкох, где-то на предельной дальности, полет длился 3 часа 20 минут, и на дозаправку садились в Лашкаргах. В тот же день «успели» еще на час и сорок минут слетать в Кандагар со спецназом. Выматываемся полностью.
19 мая двумя звеньями перелетаем в Лашкаргах. Севернее – в 130 км вверх по Гильменду – продолжается операция, начавшаяся 17-го. Мы обеспечиваем. Возим туда что потребуется, вывозим убитых-раненых.
В Лашкаргахе вовсю тепло: +49ºС в тени. В сакле ночевать невозможно – дышать нечем. С нами в вертолете на бочке летают наши матрасы. Там и ночуем, только блистера на ночь приоткрываем. Ночью тоже духота +35ºС. Сразу после восхода температура переваливает за +40º и начинаешь «течь». Не потеть, а просто течь. Каждый день на постановке задачи с надеждой смотрим на синоптика. Вот он объявляет: «Завтра холодный фронт, температура понизится с +48º до… +46º». Увы, дождей до зимы не будет.
Днем, если не летаешь, не знаешь, куда себя деть. Вертолет раскаляется так, что лучше не трогать (застежка парашюта случайно попадет на тело – ожог). Я надеваю панаму и хожу по стоянке кругами, иногда окунаясь в бассейн. Ребята сидят в вертолете, в полу открыт люк внешней подвески. На земле стоит десятилитровая емкость, укутанная мокрой тряпкой, – все молчат, поглядывая на воду.
Едим в столовой – резиновой палатке. Примерно так же, как если бы есть суп в парной. Сваренный два часа назад компот и не думает остывать ни на градус. Сорок минут дуешь на кружку.
Летим на ретрансляцию. Высота 5 000 по стандарту. Все, кто понимает, принесли нам свои фляжки с водой. На высоте температура падает на 6,5ºС на каждую 1 000 м – приятная прохлада. Через сорок минут прошу борттехника попить водички. Как из колодца – ломит зубы – кайф!
Садимся, сидим с закрытыми дверями. Ребята бегут к нам бегом (пока вода не нагрелась).
У меня снова «эмтэшка» с бортовым номером № 42. Борттехник Игорь (фамилии не помню) по кличке Пух, он весь волосатый, как бизон или Винни Пух (вероятно, отсюда и кличка).
Вновь прибывший спецназ в Лашкаргахе учится воевать. Каждый вечер выбрасываем в пустыню по 1-2 засады, днем мотаемся по пустыне – проверяем караванные тропы. Результатов нет.
27 мая забираем с Наумовым раненого – летим в Кандагар. Дома баня, кондишен – лепота.
28 мая возвращаемся в Лашкаргах. После обеда «сносились» в район боевых действий, привезли в Лашкаргах легкораненого. Сегодня очередь Шипунова с Матуриным лететь в Кандагар. Перед тем, как улететь, мы двумя парами работаем с засадными группами. У борта № 42 кончился ресурс – его надо гнать в капремонт. Перед вылетом мы меняемся с Матуриным вертолетами и борттехниками.
Матурин успел высадить свою засаду и сделал ложный проход километрах в пяти, чтоб «попылить». На высоте 2-3 метра у вертолета внезапно отвалился хвостовой винт. Шли они медленно – 20–30 км/ч. Сделав несколько неуправляемых оборотов влево, вертолет грохнулся об землю. Игорь успел выключить двигатели и вырубить энергопитание. Вертолет не загорелся. Экипаж отделался легким испугом. Леха Соболев разбил верхнюю губу, Игорь – нижнюю. Выскочили. Мигдят нервно кричит: «Матрасы спасай!». Почему-то они показались ему достойными спасения в первую очередь. Вертолет восстановлению не подлежал, но комэска Ми-6 майор Сатвалдыев перетащил его на внешней подвеске в Лашкаргах, где он и пролежал пару месяцев.
Автор: Вячеслав Емшанов
Журнал "Бельские просторы" приглашает посетить наш сайт, где Вы найдете много интересного и нового, а также хорошо забытого старого.