Антошке было страшно от стука в стенку. Соседи злились на громкую музыку, которая заполняла подъезд. Не разобравшись откуда льются эти ужасные звуки, стучали в его квартиру. Мамы дома не было, отец в командировке и старшая на 2 года сестра где-то задерживалась после школы. Громкие голоса в подъезде ещё больше наполняли сердце тревогой. Крики, глухие удары — там началась драка. Кто с кем дерётся — непонятно.
Антон подставил стульчик, поднялся на цыпочки, только хотел посмотреть в глазок — бух, удар в дверь! В ужасе бросился в спальню. Что делать, звонить маме? Стыдно, не маленький ведь, скоро в школу пойдет. За окном завыла сирена — кто-то вызвал полицию. Опять подкрался к двери, пытаясь понять, что там происходит. Был ли Антошка трусом, вроде бы — нет: по канату взбирался высоко, на качели раскачивался так, что ещё чуть-чуть и солнышко будет крутить, злых собак отгонял от девчонок, закрывая собой. Почему же так боялся пьяных криков и драк? Он и сам объяснить этого не мог — сразу впадал в ступор, накатывали слезы, сердце наполнялось страхом. Антошка подошёл к окну: где там мама? Должна вот-вот прийти. Как же хорошо, когда вся семья в сборе. Особенно, когда возвращался отец. В такие моменты пусть в подъезде происходит что угодно — не страшно.
О, вот и мама идет по аллейке, ведёт сестру за руку. Сейчас зайдут в дом, а там непонятно, что происходит. Полиция так и не вышла на улицу. Значит, скандал все еще не закончен. Антон приложил ухо к двери, гудит подъезжая лифт. Ну ещё немного, совсем чуть-чуть. Звякнут знакомо ключи, войдут в квартиру мама с сестрой со словами:
— А вот и мы, все хорошо? Ты не боялся быть дома один?
Но что это? Крик сестры, коротко охнула мама. Что происходит? Ужас сковал тело. Чётко послышались в голове слова отца, которые он сказал когда-то в деревне:
— Наш Антошка ничего не боится, всех животных может обнять, да вон хоть того быка.
— Ну и дурень. — Баба Клава слегка стукнула отца по голове ладошкой, — что хорошего? Дитя он непонятливое, опасности не чувствует. А ты и радуешься. Объяснять ребёнку надо, где эта грань.
— Ничего, пусть растёт мужиком. — Отец на всякий случай отодвинулся подальше от бабы Клавы, — получит по жизни ещё много всяких шишек. И это нормально. Главное, чтобы всегда делал шаг навстречу страху, а не мелькал пятками, убегая. Запомни, сын, ты должен быть сильнее. Опасность лучше видеть перед собой, чем она будет дышать тебе, убегающему, в затылок.
Глаза Антошки стали огромными от страха, его трясло, губы онемели. Ещё никогда в жизни ему не было так жутко — до слез. Но там, за дверью, мама и сестра, и они в опасности. С диким криком открыл дверь и бросился в подъезд. Зачем? Ну, как это, зачем? Спасать, защищать, видеть опасность в лицо, как говорил отец. Возле лифта стояли, обнявшись, трое: папа, мама и сестра. Крики и охи были, конечно же, от радости.
— Сынок, иди ко мне!
Сильные руки отца подхватили Антошку, у которого вдруг брызнули слезы горько-счастливые. Интересно, а такие бывают? Маленькое тельце дрожало, говорить просто не мог.
— Ну что ты, надо же, так обрадовался! Похоже, мне пора отказываться от командировок. Вон как дети скучают.
Антошка крепко обнял папку за шею:
— Я шагнул! Вперёд! Понимаешь?
— Да, сынок, я видел. Ты молодец! — Кажется, отец начинал что-то понимать, присел на корточки, вытер слезы с все еще испуганных глаз. — Я же говорил, что ты у нас очень смелый, — прижал к себе, — все правильно, сынок, мужчины должны делать шаг вперёд.
Не мог же он сказать малышу, что усыновил его из неблагополучной семьи, где пьянки и драки были обыденностью. Антошке было всего 2 годика. Он не помнил своих родных родителей, которые постоянно в пьяном угаре совсем забывали о сыне.
— Где он?
— Кто?
— Дармоед…
Женщина в потрепанной грязной одежде и с лохматой головой тупо смотрела на мужа. О ком это он? Мутные глаза мужика обвели взглядом комнату:
— Сын где?
— Здесь где-то. Наливай! Что ты там делаешь? — она попыталась заглянуть под скатерть, рискуя свалиться под стол.
— Графа кормлю…
— А это тогда, кто? — указала рукой на огромного пса, который сидел на стуле и пытался слизывать с грязной тарелки присохший лист капусты.
От голода и собаки вынуждено становятся вегетарианцами.
На этот раз уже мужик тупо смотрел на пса. Буквально на третьей секунде напрочь забыв, зачем он ему нужен. А под стулом замер крохотный мальчишка. Которому минуту назад улыбалось счастье: отец опускал вниз руку с кусочками хлеба. Услышав над собой храп, на четвереньках пополз под кровать. Единственно безопасное место в квартире.
Звонок в дверь просто выносил мозг. Боль впилась в голову тысячами иголок.
— Кого там черт принес?
Уснувший в тарелке муж даже не проснулся. Запахнула на чахлой груди рваный халат, пошла открывать дверь:
— Чё надо?
Какие-то люди. Суют в нос бумаги. Говорят, говорят, говорят… Каждый звук отдается в висках. Что хотят — непонятно. Почему ходят по комнатам? Трясут мужа. Тот мычит, но глаз не открывает. Заглядывают в каждый уголок. Возмущенно указывают на открытый балкон. У всех вид грозный, злой, смотрят возмущенно:
— Где ваш сын?
— Тут…
— Где, тут?
Махнула неопределенно рукой. Как хочется пить… Прямо все внутри пересохло. Пошла, шатаясь, на кухню.
— Он тут! — один из проверяющих заглядывал под кровать.
Несколько минут пытались выманить малыша. От чужих голосов пугался еще больше и отодвигался все дальше. Кто-то сообразил показать Антошке кусочек хлеба. И он пополз за ним, голод не тетка. Ни мать, ни отец даже не среагировали на то, что чужие люди понесли куда-то их сына. Да и зачем им было волноваться? Все равно мешал, был этим, как его? Дармоедом, вот!
Лишь через полгода, после работы детского психолога, Антошку разрешили усыновить. Постоянный страх и стресс навсегда заблокировали память малыша. Внешне и внутренне был обычным ребенком. До тех пор, пока не слышал чужие громкие голоса, ругань и звуки драки. Мгновенно замирал и очень хотел залезть под кровать.
— Сынок, у тебя все будет хорошо, ты мне веришь?
— Да, верю! — прижался к сильному плечу. — Я буду настоящим мужчиной, да, папа?
— Обязательно, будешь! Обещаю.
Другие истории:
Пожалуйста, не молчите. Оставьте любую вашу реакцию, хоть смайлик.