Часть 1
Он не оставлял ей ни малейшего шанса полюбить его. Меланья пробовала, пыталась, но не вышло. Если бы Кирилл не пил, не гулял с другими бабами, да не упрекал ее во всем, глядишь, может, стерпелось бы, да слюбилось. Но... Он неоднократно ей говорил, что она сама виновата, не нужно было замуж за него выходить. Конечно, он все понял. Понял, отчего этот брак случился.
-Тебе ли жаловаться? - зло отвечала на его упреки Маланья. - Живешь в большом уютном доме, отстроенном моим отцом, да обставленный рукой моей матери. Где бы ты был сейчас, а? Неужто думаешь, тебе бы дом отдали просто так? Да куда там! - Она рассмеялась. - Поселили бы сюда семью, а тебе бы пинка дали. Пошел бы к тетке своей жить. Так что живи здесь и радуйся.
А Кирилл и радовался - работал на конюшне в колхозе, да брагу попивал. Много ли ему надо было? Маланья злилась от того, что в его жизни нет никакой цели. Она ведь пыталась что-то обратить в пользу, и просила его не пить больше, и грамоте обучить хотела, чтобы вместо крестика он хоть подпись свою ставил, но он даже месяцы и время путает...А еще он стал ее называть Манькой. Уж сколько она ругалась, говорила, что ее имя Меланья, но тот лишь смеялся.
При этом, несмотря на то, что и сам он не любил жену, чувствуя от нее холод и пренебрежение, не забывал время от времени напоминать ей о супружеских обязанностях. Через год после той свадьбы, которая была сыграна отцом, Меланья родила Павла. Она назвала так сына в честь одного из братьев. Мальчишка был похожим на нее внешне и на того, чье имя носил. Меланья души не чаяла в своем первенце, потому что он во многом походил на нее, как говорил Кирилл - пошел в ее "породу". Меланья знала - она выучит Павла, даст ему образование, она из кожи вон вылезет, чтобы он выбился в люди и стал таким же работящим, умным и целеустремленным как его дед и дяди. Следом после Павла родился еще один сын, но Меланья даже имя дать ему не успела, он умер в младенчестве.
Меланья воспитывала сына и ждала.. Ждала, когда что-то изменится, ждала хоть какой-то весточки от братьев и отца. Но ничего не менялось и писем от родных не было. Тоска и неизвестность съедали ее изнутри, лишь одна радость была в ее жизни - это Павлик.
В ноябре 1929 года Меланья вновь родила сына. Всю беременность она надеялась, что родится ребенок из ее "породы", но, увидев младенца, она поняла, что это копия Кирилл. Это было неправильно по отношению к ребенку, она сама это понимала, но ничего не могла с собой сделать, чувствуя разочарование. Мальчика она назвала Иваном.
Кириллу было все равно на кого он похож, радовался сыну и ушел в запой. Конечно, он не забывал про работу, но и вечера проводил вне дома.
В январе Меланья попросила записать ребенка.
- Коли уж покрестить его не можем, пусть хоть в сельсовете записан будет. - Меланье было больно от того, что храм закрыли и вместо него теперь зернохранилище. Благо она успела Павлушу окрестить.
- А ты разве не записала? - удивился муж.
- Нет. Сходи сам запиши своего сына.
- Только моего? - усмехнулся Кирилл. - Ах, как же я запамятовал, Манька, для тебя же, кроме Павлухи никого не существует. А что же ты имя младшему не дала в честь другого братца? Понял, это от того, что малец на меня похож как две капли воды?
Меланья ничего не сказала, лишь отвернулась и пошла кормить ребенка.
Кирилл пришел в сельский совет и заявил секретарю о том, что хочет записать сына.
- Опомнился! - покачала головой секретарь. - Вроде Меланья не вчера родила, сколько уж времени прошло?
- Да я и не знал, что он не записанный.
- Ладно, говори в какой день родился.
- Дык.. - Кирилл почесал голову, пытаясь отчаянно вспомнить, когда Ваня на свет появился. - Не помню я. Вот кабанчика когда резали. Число не помню, месяца не знаю.
Секретарь сплюнула от досады, да записала его тем днем, когда Кирилл в сельсовет пришел - 9 января 1930 год.
Меланья, узнав о том, что Кирилл не только число не запомнил, но и месяц, грустно покачала головой. Господи, развернуть бы время вспять, да плюнуть на дом и отбыть с родными. Хоть в Сибирь, хоть на север, от этого дурака бы только подальше.
****
Шло время, Павел рос, учился отлично, подрастал и Ваня, все больше похожий на отца - одни гулянки на уме со шпаной в деревне, а учиться не заставишь.
1941 год
У Меланьи уже было четверо детей - 19 летний Павел, обучавшийся в военном училище, 11 летний Ваня-хулиган, 7-летняя Катюша и Борис, которому было несколько месяцев от роду. С каждым родившимся ребенком Меланья понимала - они все пошли в отца, кроме первого и самого любимого. Не знала она, какими вырастут младшие, но над первым дышала и очень им гордилась. Но когда, в конце июня она стояла на площади и слушала объявление товарища Молотова, в ее жилах застыла кровь. Она понимала, что это значит. Меланья была уверена, что ее сын не отсидится в сторонке, что в первых рядах он пойдет.
Так и вышло - Павла отправили в учебку на подготовку к фронту, от куда он и поехал в самое пекло в звании лейтенанта.
Кирилл к тому времени тоже отправился на защиту родины, служил в обозе с лошадьми. Но не за него был страх у Меланьи, а за Павла - за ее надежду и гордость.
Только сколько таких лейтенантиков полегло? Вот и Павел пал в бою зимой 1942 года.
Получив похоронку на сына, Меланья чуть не сошла с ума. Она проклинала небеса, кричала как раненая птица, и даже дети, которые столпились возле нее, не могли успокоить свою обезумевшую мать от горя.
Это была ее самая большая потеря. Эта боль была даже сильнее той, которую она испытывала, провожая взглядом отца и братьев после раскулачивания.
Но потом она успокоилась и в ее душе поселилась надежда на то, что это ошибка. Но писем не было, оттого эта самая надежда гасла месяц за месяцем. Кирилл писал ей письма, но они были сухие - он просил табаку да теплых носков и варежек, спрашивал о детях. Обратные письма от Меланьи тоже не были наполнены теплом, скорее походили на отчеты.
Когда в 1945 году он вернулся домой, гордясь медалью "За Отвагу" на груди, Меланья встретила его холодно.
- Смотрю, не шибко ты мне рада, Манька, - вечером Кирилл сидел в комнате и дымил.
- Почему ты? - тихо спросила она.
- Что я?
- Почему ты вернулся, а не мой сын Павлик? Почему он погиб, а не ты?
Он подошел к ней, замахнулся и ударил по щеке, затем так же тихо произнес:
- Ты меня всю жизнь ненавидела, и сейчас ненавидишь. Можешь и дальше это делать, но я этого не заслужил. Я не прятался за лошадьми, - он потряс гимнастеркой с медалью перед ее носом. - Я Родину защищал. И я не заслужил такого к себе отношения. И еще... Павел был и моим сыном, я тоже страдал, когда узнал о том, что он погиб. Но я, будучи там, понимал, что его жертва не напрасна.
- Зато моя напрасна... - прошептала Меланья сквозь слезы.
Кирилл сплюнул и вышел, оставив ее одну в комнате. Меланья бросилась на кровать и зарыдала. Она плакала от жалости к себе, к Павлу и даже Кириллу. Слишком жестоко она с ним обошлась, зря, наверное, она произнесла эти слова. Но боль в ее душе не утихла за эти три года.
Успокоившись, она вышла из комнаты и, увидев мужа за столом перед бутылкой, подошла и произнесла:
- Прости меня. Рассудок от горя помутился.
- Я давно на тебя не обижаюсь, все понимаю, Манька..
- Не называй меня так, я тысячу раз просила.
- Послушай, ничего не изменить, совсем ничего. Ты ведь даже развестись со мной не можешь, потому что никогда в жизни я не уйду от детей, и развода тебе не дам. Сама ты тоже не уйдешь, слишком многим ты пожертвовала ради этого дома. К тому же.. Ты ведь по-прежнему ждешь их?
Меланья кивнула.
- Они не вернутся. Их и в живых, быть может, уже нет. У нас есть дети.. - он продолжил. - Я вижу, что ты не особо их любишь и не балуешь вниманием и заботой. Но... Давай хотя бы попробуем жить как нормальные люди, хотя бы ради детей. Может быть хватит друг друга презирать? Давай зароем этот топор войны? Ну право, смешно - мы пятерых детей состряпали, да, пусть двоих с нами нет, но трое ребят в хате, а мы с тобой друг на друга волком смотрим. Двадцать четыре года назад поженились, а все не в ладу.
Меланья подошла к столу, налила себе в стакан и залпом выпила. Посмотрев на мужа, она лишь коротко кивнула.
Спустя два года у Меланьи родилась дочка Зоя. А Кирилл не сдержал слова, не захотел жить как нормальные люди - вновь пустился во все тяжкие, как не призывала Меланья его образумиться. Вновь стал называть ее Манькой, да еще, понимая, что прежний хозяин дома и его сыновья не вернутся, стал руку поднимать на нее. Не останавливали даже дети. Хотя и они вскоре стали покидать родной дом. В 1948 году, когда Зое исполнился год, Ивана призвали в армию, отправили служить в Москву. Меланья вздохнула спокойно - может быть там его научат уму-разуму? Он ведь вылитый отец, что внешне, что по характеру. Любил погулять и выпить. Благо, хоть работал, вот тут нареканий не было, как и к Кириллу - оба работящие и безотказные.
Ваня не вернулся в родную деревню, он не захотел возвращаться туда, где мать постоянно ругалась с отцом, где вчерашний фронтовик ведет себя неподобающе. Да и от матери он не чувствовал никогда тепла. Помнил он брата Павла, как мать к нему относилась. Ни к какому другому ребенку она не проявляла столько любви и заботы. Иван остался в Москве после армии, выучился на шофера, встретил хорошую девушку и женился. Но не пошла ему на пользу служба - он и в Москве куролесил, пил, любил покричать и пошуметь.
Правда, все же за работу ему выделили квартиру, что было почетно. Кирилл гордился сыном, а Меланья испытывала равнодушие.
Вскоре от дебоширства отца и холодности матери сбежали из дома в город и Катюша с Борисом. Осталась с ними Зоя.
Она не понимала, отчего мать с отцом живет. А Меланья говорила о том, что надежда в ее сердце не угасает. Она клятву когда-то отцу давала, что дом сбережет и дождется их. Она променяла свою судьбу на дом, и другой судьбы у нее уже не будет.
- Неужели тебя вообще ничего не радует, мама? - спросила у нее как-то Зоя после отъезда Ивана с семьей. - Внучке твоей 5 лет, красавица, умница.
- Да я ее толком и не знаю... -пожала равнодушно плечами Меланья. - Приехали, уехали...
- Знаешь, мама, отчего так скоро уехали? Сил нет на тебя смотреть. Женщина с грустными глазами, никакой радости в жизни.
- А где ее взять, эту радость? - спросила мать.
- Хотя бы в нас, в детях, во внуках. Знаю, мама, - вздохнула Зоя. - Ты любила лишь Павла. Я не знала его, я появилась на свет спустя пять лет после его смерти. И я верю, что он был достойным сыном. Но ведь у тебя есть и другие дети, мама, неужто они по твоим меркам не достойные? Ты пыталась нас когда-то полюбить? Нет.. Есть мы, и ладно. Не было бы нас, так тоже не беда, - Зоя плакала. - А отец? Разве не ты его таким сделала?
- Нет, - покачала головой Меланья. - Нет... Он с самого начала чувствовал, что я ему не ровня, потому что...Потому что, как бы я его не отучала ранее, но он всегда называл меня хозяйкой до раскулачивания. Он был будто не в своей тарелке и начал пить. Я пробовала полюбить его, обучить грамоте, научить читать книги и развиваться, но ему все это было неинтересно. Куда проще было пойти с мужиками и напиваться, горланя песни на все село. Я пыталась сперва наладить наш быт, пересиливала себя, но он... Не было у него ни цели, ни стремлений. Не смотрел в будущее. Я махнула рукой на все, стала привыкать. Павла я любила, потому что он в моих родных пошел и нравом и внешностью. Стремился к обучению, всегда постигал что-то новое, проявлял ко всему интерес. А возьми вот Ваню... Когда он начал расти, я пыталась учить его читать, буквы выводить, но он убегал, прятался, одни шалости были на уме...А потом что? Так же, как и отец стал к бутылке прикладываться, шуму в деревне наводил, вел себя так же, как Кирилл в молодости. Ни Катя, ни Борис, ни ты.. Никто из вас не пошел по стопам деда и дядей, никто из вас не ставит цели перед собой. Для вас обучение - это обязанность.
- Ну прости, мама, что не оправдали твоих надежд, - Зоя встала и вышла из дома. Разговор по душам получился, да что изменило?
В начале семидесятых умер Кирилл. Не был он старым, но его образ жизни свел его в могилу.
- Когда помру, не вздумайте хоронить меня рядом с ним. Всю жизнь с нелюбимым прожила, не хочу покоиться и на том свете, - завещала Меланья.
Она не пережила Кирилла всего на несколько лет. Тоска по отцу и братьям, по погибшему сыну съедала ее изнутри. Она не могла забыть слова отца, когда он говорил, что вернется. Не вернулся, и дом, который она хранила, ради которого пожертвовала собой, не стоило тех лет слез и печали.
Дети не послушали ее наказа, схоронили рядом с Кириллом, считая, что это все бредни безумной женщины.
Вскоре после ее смерти село расселили - жителей в нем было мало, молодежь стала уезжать в города, учились, заводили семьи. Зоя тоже уехала из дома, который стал разваливаться с годами. Дом у было более шестидесяти лет, дерево начало гнить, он перекашивался.
Все дети создали семьи, женились, пошло свое потомство. А от того дома остался лишь пустырь...
*****
В конце восьмидесятых годов Иван получил письмо. Прочитав его, он нахмурился.
- Что в нем? От кого?
- От моего дяди. Он жив, здоров, все у него хорошо. Просит написать ответ.
- Напиши ему, - посоветовала жена.
- Зачем? - спросил Иван, комкая лист и выбрасывая его в окно, где шел проливной дождь. - К чему? Матери, которая всю жизнь их ждала, больше нет. Дома этого больше нет...
- Но ведь родня... - тихо произнесла супруга.
- Родня...- Иван усмехнулся. - Не их мы породы... Коли даже родная мать нами пренебрегала, что уж говорить о тех, кто нас не знал? Мы дети Кирилла и этим все сказано.
- Знаешь, Ваня... - Жена дотронулась до его плеча. - Дай мне слово, что ты никогда не пожертвуешь нашими детьми ради чего-то.. Ни дом, ни какая-то гордость, ни что другое не может быть дороже счастья быть рядом с любимыми. Твоя мать принесла себя в напрасную жертву, так и не дождавшись возвращения братьев и отца в дом, ради которого вышла замуж за твоего отца. Кто знает, как сложилась бы ее жизнь, если бы ее выслали с отцом и братьями?..
- Никто не знает, - ответил Иван. - И я даю тебе слово - наши дети не будут жертвовать своими судьбами ради призрачной надежды.
Потому что все это пустое и все это напрасно. Надо жить в реальности, а не питать иллюзий и не жить пустыми мечтами.
Я всегда читаю комментарии, но не всегда успеваю на них ответить. С любовью к читателям....
Другие рассказы есть в НАВИГАЦИИ по каналу, где вы найдете истории на разные тематики от современной до исторической...