Бывший гвардеец возвращается в родной город, откуда его когда-то изгнали. Он заручается поддержкой сына герцога, и вместе они отправляются на кладбище, чтобы разобраться, почему мертвые стали покидать свои могилы.
По пути с ними вышел забавный случай. Они проходили овощную лавку, и тут в окне распахнулись ставни, откуда высунулась пышнотелая торговка:
– Куда сапоги навострили? Не знаете, что ли, как на кладбище покойники повылазили?
А я через тамошний погост, чтоб сократить, в поле ходила – а теперь они проходу не дают! Я бы им сама сковородкой надавала, да от работы так устаю, что спину не разогнешь. Можете их угомонить слегка, чтоб не шибко кучно толпились? Десятерых, думаю, хватит с головой. А если и без головы кто останется – не обижусь и с наградой не обижу. Давно пора показать этим неупокойцам, что нечего беспокоить простых трудящихся! Ой, а не сынок ли это нашенского герцога?
– Отдыхай дальше, не в меру любопытная торговка! – гаркнул Айвар, а когда женщина в испуге отскочила от окна, с шумом захлопнул ставни.
– Не скучаешь по прежней работе? – не сдержал улыбки Стюарт.
– Точно не по местным жителям! – сердито буркнул Айвар.
Он уже начал жалеть, что облачился в свои прежние доспехи из замковой оружейной. Сделал он это исключительно ради собственной безопасности, а не из-за каких-то профессиональных обязанностей.
– Айвар, а ты любил мою мать? – спросил внезапно сын герцога.
Мужчина посмотрел на него одновременно печально и удивленно, а потом ответил:
– Твою маму любили все, малец. Все, кроме твоего деда. Но он знал больше остальных, как и положено королю.
Я много странствовал, но ни разу не встречал женщины столь прекрасной, доброй и отзывчивой. Если бы это произошло, кто знает, может мои странствия прекратились бы...
После этих слов бывший гвардеец в бессилии взмахнул рукой, одновременно указывая, что кладбище близко. У узорных металлических ворот их встретил всклокоченный сторож:
– Клянусь бородой! Ты их закапываешь – а они обратно лезут! Это я про нежить из могил, да вы наверняка и без меня все видите. Вот уж права поговорка: Чем больше мертвецов в земле – тем сон у сторожа сильней!
А все пьяница-могильщик виноват! Говорили ему, копай поглубже да землю трамбуй посильнее. А он порылся слегка – и айда в кабак!
Эх, старость не в радость, с обязанностями своими прямыми не справляюсь. А если комиссия проверяющая, что им скажу? А вы сами случайно не комиссия? – всмотрелся кладбищенский смотритель в лица посетителей.
– Успокойся старик. Мы пришли проверить не твою работу, а склеп герцогини, – хлопнул его по плечу Айвар.
– Красной Леди? – разволновавшись, проронил сторож к неудовольствию Стюарта. – Ну, это… В самом дальнем конце кладбища через правую тропку. Я бы вас проводил, но…
– Я знаю, где это место, – холодно успокоил сторожа Стюарт.
Добравшись до усыпальницы, Айвар в раздумьях уставился на опутанный мхом и плющом саркофаг из потускневшего красного мрамора.
Недовольно хмыкнув, мужчина размял ладони и уперся руками в крышку. Она не шелохнулась.
– Помоги! – прохрипел Айвар, и сын герцога, стряхнув печальное замешательство, прильнул к гробу матери. Наконец, крышка поддалась.
– Не смотри! – резко бросил Стюарту Айвар, понимая, что тот может увидеть.
– Посмотри, – уже спокойнее добавил бывший гвардеец, когда пыль развеялась.
– Ее украли! – ахнул Стюарт.
Гроб действительно был пуст.
– Не уверен, – поразмыслив, вымолвил Айвар. – Зелень с крышки мы сорвали только сейчас, а по виду она растет много лет. И внутри, – провел мужчина рукой в перчатке по внутренней стенке, – ни малейшего намека, что когда-то лежало тело.
– Куда же она подевалась? – отчаянно воскликнул сын герцога.
– Мне кажется, я знаю куда… Это длинная и некрасивая история, отдельные части которой ты наверняка знаешь.
Задвинув крышку, Айвар и Стюарт очистили ее от наростов. Бывший гвардеец уселся на саркофаг и приглашающе указал место для сына герцога.
– Твоя мать покинула наш мир давно, но я хорошо помню, что за неразбериха в те дни творилась. Тогда я служил младшим стражником. Мне и еще паре человек поручили сжечь мешки с чумными больными, строго настрого запретив открывать, чтобы не заразиться. Мы отправились ночью в глухое место в горах, где соорудили из веток и соломы костер. Пепел же мы собрали в те же мешки, а после развеяли над морем.
Дельфия была высокой, по саркофагу это заметно. И я нес тогда такой вот длинный мешок, но наощупь тело внутри было деформировано. Думаю, малец, там и лежала твоя мать, – помолчав, мрачно закончил Айвар.
– Они не могли с нею так поступить! – вскочив, в отчаянии вцепился в воротник Айвара Стюарт. – Они что, не знали, кем она была?
Айвар подождал, пока сын герцога не успокоится и отпустит его.
– Знали, – сухо произнес Айвар. – Поэтому сделали все тайно, чтобы не опозорить королевский дом еще больше.
И похоже, что ее неупокоенная душа, чтобы покинуть этот мир, создала разлом между мирами живых и мертвых. Теперь этот разлом зовет мертвых, а скоро, наверняка, призыву подчинятся и живые… Разлом находится в скалах, а именно там мы развеяли ее прах. Наверняка какая-то частичка души застряла здесь, и душа Дельфии, пройдя разлом, не смогла закрыть его за собой.
– Где же она может быть, эта частичка? – помолчав, спросил Стюарт.
– Я размышлял над этим, – кивнул головой Айвар. – При жизни с Дельфии успели нарисовать портрет. Уже после, в своих странствиях, я узнал, что художник был очень непрост. Настоящий мастер, он не только вкладывал в картины душу собственную… Но и способен был сохранить в них частичку чужой.
– Я никогда не видел этого портрета, – печально покачал головой сын герцога.
– Твой отец спрятал его. Но потом картину украли. Я расследовал пропажу, и, как мне казалось, был близок к разгадке… Но этому помешала моя преждевременная отставка.
– Я помогу вернуть портрет моей матери! – вызвался Стюарт, все еще чувствующий вину за разжалование капитана Айвара.
– Обязательно поможешь, – одобрительно похлопал его по руке Айвар. – Я подозревал в краже графа Талоса. Известный коллекционер в наших местах, но человек омерзительный. Я немало испортил с ним отношения, пока выбивал разрешение на обыск… Разрешения не добился, но сомневаюсь, что с годами он мне все простил. Такие люди, как он, плохое не забывают.
Так что вся надежда на тебя.
– Что я должен сделать? – посерьезнел Стюарт.
– Наведаешься к нему в особняк, спросишь про картину, – не стал томить Айвар. – А если начнет отнекиваться, объясни, что только посмотреть. И что от этого зависит судьба всего мира. Будь проще, не дави и не угрожай – граф этого не любит.
Так и порешили. Вместе они добрались до особняка, а Айвар остался ждать неподалеку.
Стюарту открыл слуга и, спросив разрешения, через некоторое время впустил его в дом. И снова юноше пришлось долго ждать в прихожей, пока привратник не вернулся.
– Проходите, граф как раз ужинает, – довел его до обеденного зала слуга.
Внутри его поджидал пожилой невысокий мужчина в алом халате. Видимо из-за уважения к титулу гостя он натянул на свое морщинистое, обычно злобное, лицо, радушную улыбку.
– Очень приятно, что вы пригласили меня на ужин, граф! – изобразил радость Стюарт.
– Граф! Пф-ф, какая досадная формальность! Зовите меня просто Талосом! – весело откликнулся хозяин и попытался панибратски похлопать гостя по плечу. Но, не дотянувшись, уперся животом в стол и, шумно выдохнув, повалился на мягкое кресло.
«Погоди у меня, ворюга! – подумал граф. – Я таких за версту чую. Напросился в дом, а сам глаз положил как что незаметнее стянуть».
– А вы приятный старикан, Талос! Не то, что про вас простолюдины говорят, – с улыбкой потянулся гость за хлебом.
– А что говорят? – насторожился граф.
– Да больше не про вас, а про предков ваших, – смешавшись, отложил булку Стюарт. – Будто все сплошь кровопийцы да душегубы.
– Ах, они негодяи! Ах, они мерзавцы! – гневно потряс указательным пальцем граф и спешно уточнил. – Крестьяне, а не родственники. Я деревенским готов последнее отнять… То есть отдать, а они про меня сплетни распускают. И чего только люди по невежеству не навыдумывают! – видя замешательство гостя, добавил граф и натужно расхохотался, а сам подумал: «Ну, за такую характеристику я тебя точно живьем не выпущу! Не посмотрю, что герцога сын – все равно скоро герцогству конец, а тебя не хватятся».
– А вы чего прикисли? Угощайтесь, голубчик, угощайтесь! – щедрым взмахом указал на накрытый стол граф и напряженно зашевелил извилинами: «Что из этого отравлено? Я же на такие случаи список поварам давал. Почему обратно не взял?».
Гость же схватил половник и потянулся к огромной супнице.
«Суп точно без яда. Суп я сам люблю!» – занервничал граф и подвинул хрустальную вазочку:
– Вот вам лучше конфеты для аппетита. Нет, только не зеленую! Лучше красную. Две возьмите! С одной не распробовать – они из свежих ядо… Ягод! Ну что же вы? Возьмите-возьмите! Непременно возьмите!
Поколебавшись, Стюарт осторожно взял два ярко-красных леденца… И сунул к себе в карман.
«Что же это я… Надо было сказать не «возьмите», а «искушайте». А этот болван стоеросовый и послушался!» – чуть не хлопнул от досады по лбу граф.
– Вот, искушайте птицу! Я ее ненавижу, – мысленно прибавил последнюю фразу престарелый дворянин.
Сглотнув слюну, Стюарт осторожно позаимствовал из рук графа куриную ножку и, наконец освоившись, оживленно принялся за еду.
– А у вас потрясающая коллекция! – с набитым ртом признался гость.
«Ага! Вот ты и проболтался, ворюга! Ничего, скоро сам присоединишься к этой старой курице» – злорадно заулыбался граф, и, чтобы руки дрожью не выдали волнения, напряженно вцепился в скатерть.
– Но в галерее я заметил пробел. Не хватает портрета Дельфии, – не прекращая жевать, Стюарт достал сложенный листок, что дал ему Айвар, и показал набросок красивой женщины.
«Дельфия! Он знает, где Дельфия! А если не он один?» – в ужасе спохватился граф и резко дернулся с кресла. К несчастью, он позабыл отпустить скатерть, и приготовленные яства, отравленные и вполне съедобные, с оглушительным звоном полетели на пол.
От неожиданности Стюарт подавился курицей и неумолимо раскраснелся лицом.
Испуганный граф обхватил его живот со спины и начал давить:
– Плюньте! Плюньте немедленно!!!
Гость извергнул на пол слипшийся комок изжеванного мяса и, округлив глаза, с опаской и недоумением взирал на хозяина.
– Ах, вы опять поняли буквально. Я хотел сказать, плюньте на формальности. Ужин-шмужин, кому он нужен? – невинно заулыбался граф, показывая на разгром на полу. – Ничего, слуги вернутся – приберут. А пока давайте потолкуем о делишках средь коллекции моих лучших картин…
Граф поднял со стола свечу и, скрючившись, повел сына герцога по коридору.
– Кстати, милый Стюарт, а кто-нибудь еще знает, что вы ищите Дельфию? – вкрадчиво поинтересовался коллекционер.
– Нет, только я, – покачал головой сын герцога, вспомнив, что Айвар запретил поминать его в беседе с графом.
– Значит, никто об этом не узнает! – чуть было не ударил в ладоши граф и, кашлянув, поправился. – То есть, от вас не узнает, я надеюсь.
Тем временем, коридор вел куда-то вниз. Старик достал связку ключей, отпер дубовую дверь и вежливо вскинув руку пропустил гостя вперед.
Несмотря на соломенный пол и ощутимую сырость, на деревянных стенах действительно висели огромные картины.
– Взгляните, нет ли в галерее нужного вам портрета. Я бы указал, да совсем уже глаза ослабли, – горестно всхлипнул коллекционер.
Стюарт, заложив руки за спину, стал прохаживаться от одной стене к другой. Но все картины были на редкость примитивными – будто проба кисти или до крайности незавершенная работа. На одном изображении существо, похожее на красного бегемота, жевало манную кашу. На другой зеленую деревню окружал синий лес, причем домишки были втрое выше елок.
– А это точно ваши лучшие экземпляры? – усомнился сын герцога.
– Что вы! Стал бы я обманывать гостя?! – словно в избытке чувств всплеснул руками граф. – Лучше посмотрите во-о-он в том углу, да повнимательней!
Стюарт прямо-таки уперся носом в указанную картину, но она смотрелась так, будто холст использовали вместо мольберта для смешивания красок.
– Извините, это мазня какая-то! – развел руками Стюарт.
– Конечно мазня! – обрадованно подтвердил граф. – Такой только щели в стенах затыкать! Кстати, хочу познакомить вас с друзьями. Они разгуливали по моим угодьям, неизбежно падали в яму, а теперь соскучились по благородному сообществу.
После этих слов граф дернул за рубильник, и дальняя стена поднялась. Комнату, с печальным уханьем, начала заполнять толпа мертвецов.
Стюарт рванулся было к графу, но тот с быстротой, несвойственной для его преклонных лет, выскочил из подземелья и запер дверь.
Сын герцога испуганно вжался в стену, но тут холст одной картины с красным бегемотом затрещал. Ожидая новой напасти, Стюарт нервно повернул голову, но это оказался Айвар. Он, буквально выскочив из гигантского портрета, начал раздавать тычки и пинки подвальной нежити, оттесняя их подальше.
– Чего встал? Дуй за мной! – указал на прореху в картине бывший гвардеец. Стюарту не понадобилось повторного приглашения, и вскоре они вместе выбрались наружу по тайному ходу.
Уже покинув особняк, до спутников из окон донесся истошный старческий крик.
– Неужели мертвецы выбрались из подвала и взялись за графа? – встревожился Стюарт.
– Скорее он вернулся в свой кабинет и обнаружил, что холст с Дельфией вырезали из рамок, – похлопал Айвар по тубусу за спиной.
– Но как? – округлил глаза сын герцога.
– Видишь ли… Разочаровавшись в правопорядке и правосудии, я все эти годы занимался не вполне законными занятиями, – покачав головой, признался Айвар. – Но ты тоже не промах! Прекрасно отвлекал этого старого кровопийцу, пока я чистил его покои. Жаль, что припозднился слегка. А то растолковал бы ему, гм, его собственную неправоту.
Спасибо за внимание! Третья часть уже доступна!
Начало истории можно прочитать ЗДЕСЬ.
Остальные рассказы можно найти в отдельной рубрике.