Обзор немецких медиа
🗞(+)Die Zeit в интервью «Внеземная жизнь: «Появление инопланетян не стало бы сюрпризом» задаётся вопросом, существуют ли на свете другие существа? Астрофизик Лиза Кальтенеггер использует новые технологии для исследования одного из самых больших вопросов человечества. Она надеется, что ответ на него будет получен через пять-десять лет. Уровень упоротости: отсутствует 🟢
DIE ZEIT: Госпожа Кальтенеггер, как вы представляете себе день, когда мы обнаружим внеземную жизнь? Будут ли люди устраивать вечеринки? Или будет массовая паника?
Лиза Кальтенеггер: Я думаю, что это будет очень счастливый день для человечества. В научно-фантастических рассказах часто случается так, что внезапно появляются НЛО или мы получаем сообщение из космоса. И все в шоке, потому что никто этого не ожидал. Но когда я смотрю на то, что мы открыли за последние 30 лет, никто не должен удивляться, что там есть жизнь.
DIE ZEIT: Вы действительно так думаете?
Кальтенеггер: Мы не знаем, есть ли жизнь в космосе, но вокруг каждой пятой звезды вращается потенциально пригодная для жизни планета. В нашей галактике 200 миллиардов звёзд, а это значит, что существуют миллиарды возможностей для жизни. Поэтому инопланетяне не будут сюрпризом. Удивительно было бы, если бы мы ничего не нашли.
DIE ZEIT: Но ведь этого всё равно стоит опасаться, не так ли? Некоторые из ваших коллег предостерегают от отправки сообщений в космос, потому что это может привлечь внимание враждебных инопланетян.
Кальтенеггер: Я настроена более оптимистично. Наш страх характеризуется конфликтами в нашей истории, но человечество также развивается - и учится лучше работать вместе. Если в космосе действительно есть жизнь, то там могут быть и гораздо более интересные планеты, жители которых уже продвинулись дальше в своём развитии. И кто скажет, что какие-либо цивилизации там вообще захотят нас посетить? Путешествие, вероятно, займёт десятки тысяч лет.
DIE ZEIT: Но радиосообщения можно было бы отправлять без проблем. Как вы объясните, что они до сих пор не дошли до нас, если жизнь действительно так вероятна, как вы говорите?
Кальтенеггер: Я люблю задавать этот вопрос своим студентам, поскольку он восходит к знаменитому физику Энрико Ферми. Стандартный ответ таков: все цивилизации рано или поздно уничтожат себя, поэтому некому будет нам что-то прислать.
DIE ZEIT: Но это вас не убеждает?
Кальтенеггер: Нет, потому что в центре внимания снова оказываемся мы, люди, с ключевыми словами «ядерное оружие» и «изменение климата». А не может ли быть так, что никто не хочет с нами общаться просто потому, что мы ещё не достигли технологической зрелости цивилизаций? В конце концов, мы ещё даже не оставили следов на Марсе.
DIE ZEIT: Не игнорируете ли вы во всём этом гораздо более очевидную возможность: что жизнь в космосе может быть уникальной?
Кальтенеггер: Никто не может этого исключить. Но ингредиенты для жизни - вода и углерод - широко распространены в космосе.
DIE ZEIT: Тем не менее, вы пишете в своей книге, что вскоре мы сможем найти доказательства этого.
Кальтенеггер: В лучшем случае нам понадобится ещё пять-десять лет. Но это только в том случае, если мы предположим, что жизнь развивается и на других планетах и оставляет следы в атмосфере, как это происходит на Земле. Тогда мы сможем обнаружить эти следы с помощью телескопов.
DIE ZEIT: Это звучит не так захватывающе, как НЛО в небе или радиопередачи с Альфы Центавра.
Кальтенеггер: Но у этого есть преимущество: мы можем найти жизнь, которая не хочет или не может с нами общаться. Это первый случай в истории человечества, когда мы можем это сделать, что невероятно интересно!
DIE ZEIT: Найти жизнь через пять-десять лет: как именно вы планируете это сделать?
Кальтенеггер: Преемник «Хаббла», космический телескоп Джеймса Уэбба, парит в космосе с 2021 года. С его помощью мы сможем улавливать свет из атмосферы скалистых планет размером с Землю. На основе полученных данных можно будет определить, какие газы составляют воздух на этих далёких мирах. Это технологически очень сложно, но «Джеймс Уэбб» впервые сделал это возможным.
DIE ZEIT: И некоторые из этих газов могут означать: там есть что-то живое?
Кальтенеггер: В идеале - да. На Земле микроорганизмы уже два миллиарда лет обеспечивают наличие в атмосфере как кислорода, так и метана. Сочетание этих двух газов очень важно. Инопланетяне могли бы обнаружить их и на большом расстоянии, если бы наблюдали за нами с помощью телескопов.
DIE ZEIT: Геологические процессы, не имеющие ничего общего с жизнью, также могут выделять кислород и метан. Как выяснить, действительно ли инопланетяне ответственны за эти газы?
Кальтенеггер: Как только мы обнаружили атмосферу на скалистой планете, похожей на Землю, мы должны интерпретировать полученные данные: искать возможные объяснения её химического состава и продолжать собирать данные до тех пор, пока жизнь не станет единственной правдоподобной причиной. Но мы ещё не зашли так далеко. Сначала нам нужен первый чёткий атмосферный сигнал.
DIE ZEIT: Какие из известных планет вселяют в вас надежду?
Кальтенеггер: В звёздной системе Траппист-1, расположенной в 40 световых годах от нас, есть семь каменистых планет, вращающихся вокруг холодной красной карликовой звезды. Три из них находятся в обитаемой зоне, то есть на расстоянии, на котором не слишком жарко и не слишком холодно для океанов. Телескоп «Джеймс Уэбб» уже наблюдает за этой системой. Но пройдут годы, прежде чем мы сможем сказать, есть ли на некоторых планетах атмосфера со следами жизни.
DIE ZEIT: Почему так долго?
Кальтенеггер: Мы делим телескоп с исследователями со всего мира, которые используют его, например, для изучения далёких галактик или чёрных дыр. И в конечном итоге нам приходится наблюдать за системой, подобной Trappist-1, снова и снова, а именно когда планеты проходят перед своей звездой. Только во время таких транзитов до нас доходит свет, отфильтрованный атмосферами планет. При этом речь идёт о крошечных количествах, которые даже такому огромному телескопу, как James Webb, приходится накапливать годами.
DIE ZEIT: Красные карликовые звёзды обычно испускают всплески радиации, которые гораздо сильнее, чем у нашего Солнца. Более того, планеты обращаются вокруг своих звёзд на гораздо более близком расстоянии, чем в нашей Солнечной системе. Поэтому некоторые эксперты считают, что планеты, подобные Трапписту-1, рано или поздно потеряют свои атмосферы и, следовательно, будут непригодны для жизни.
Кальтенеггер: Это серьёзная проблема. Мы просто слишком мало знаем об этом типе звёзд и их планетах. Вполне возможно, что жизнь там может развиваться только под поверхностью. Это, вероятно, сделает невозможным наши поиски.
DIE ZEIT: А не можем ли мы обнаружить что-то и на совершенно других планетах? Уже несколько месяцев ходят слухи, что телескоп «Джеймс Уэбб» обнаружил доказательства биологической активности на планете под названием K2-18b. Однако это будет не каменистая планета, а огромный океанский мир с экзотической атмосферой из водорода.
Кальтенеггер: Боюсь, что в репортаже произошла небольшая ошибка. Это очень слабый сигнал, который невозможно правильно отличить от помех. Поэтому большинство экспертов настроены крайне скептически. Мы должны быть осторожны и не интерпретировать данные чрезмерно.
DIE ZEIT: Как говорил американский астроном и объяснитель науки Карл Саган, который умер в 1996 году и в офисе которого в Корнельском университете вы работаете сегодня: «Необычные утверждения требуют необычных доказательств»?
Кальтенеггер: Именно так. Пройдёт несколько лет, прежде чем у нас будет достаточно данных, чтобы сказать: мы можем объяснить те или иные атмосферные сигналы только наличием жизни.
DIE ZEIT: Почему внеземные экосистемы вообще должны быть похожи на наши? На Земле уже развивались самые разные формы жизни - от гигантских синих китов и динозавров до мириад крошечных микробов.
Кальтенеггер: Такое разнообразие жизни на Земле - ключ к её обнаружению в других местах: Здесь, например, растительность зелёная, потому что клетки с биопигментом хлорофиллом отражают зеленый свет. На экзопланетах микробы также должны адаптироваться к условиям освещения их красных звёзд - даже здесь, на Земле, например, некоторые формы жизни используют красный свет. Поэтому моя команда в Корнельском университете выращивает различные микробы и анализирует в лаборатории, как они будут выглядеть в телескопе. Цель - создать большой цветной каталог жизни. Его можно будет использовать для изучения того, как различные организмы могут изменить свой родной мир, подобно тому, как это делает хлорофилл для нас. Такие анализы нужны нам для следующего этапа поисков.
DIE ZEIT: Если «Джеймс Уэбб» ничего не найдёт?
Кальтенеггер: Да, тогда нам придётся ждать ещё более крупного космического телескопа, оптимизированного для поиска жизни. Nasa и Esa уже работают над концепцией такого телескопа. Но телескопы понадобятся и в том случае, если Джеймс Уэбб обнаружит следы жизни и мы захотим изучить их более тщательно.
DIE ZEIT: Что могут сделать эти телескопы, чего не может сделать «Джеймс Уэбб»?
Кальтенеггер: «Уэбб» может увидеть атмосферы возможных пригодных для жизни планет только тогда, когда свет от звезды проникает сквозь них. Само планетарное тело при этом остается в тени. Однако новые телескопы смогут в определённой степени фотографировать планеты, когда они находятся рядом со своей звездой и освещаются ею. Тогда планета будет выглядеть на снимках лишь крошечной точкой. Но по этой точке можно определить цвет поверхности планеты.
DIE ZEIT: Не могли бы вы рассказать нам, что именно там обитает? Инопланетные динозавры или просто микробы в каком-нибудь водоёме?
Кальтенеггер: Сначала нет. Но даже если бы это были просто микробы: любая форма жизни полностью изменила бы наше представление о мире.
DIE ZEIT: Не скажут ли некоторые люди: «Несколько одноклеточных организмов - какое это имеет отношение ко мне?»
Кальтенеггер: Даже если мы найдём только микробы, это будет означать, что внеземная жизнь должна существовать очень часто. Ведь мы всё ещё находимся в самом начале нашего поиска.
DIE ZEIT: Несмотря на все эти неопределенности, вы должны представить свои результаты общественности. Такие организации, как Nasa, любят использовать для этого постеры в стиле поп-арт и другие фантастические продукты. Насколько проблематично, когда факты и вымысел, желания и наука расходятся в этом вопросе?
Кальтенеггер: На своих лекциях я люблю показывать и то, и другое: художественные впечатления и диаграммы с крошечными колебаниями звездного света, на которых все это основано. Это даёт понять, что мы ещё не знаем, как выглядят эти миры.
DIE ZEIT: Что вы на самом деле скажете критикам, которые считают, что перед лицом всех кризисов современности необходимо вкладывать миллиарды в новые космические телескопы здесь, на Земле?
Кальтенеггер: Я понимаю критику. Но мы не живём в пузыре, изолирующем нас от остальной Вселенной. Мы должны смотреть в космос, хотя бы для того, чтобы обнаружить астероиды, подобные тому, который уничтожил динозавров 66 миллионов лет назад.
DIE ZEIT: Нам нравится снова цитировать Карла Сагана: «Либо цивилизации становятся космическими путешественниками, либо они вымирают». Он был прав?
Кальтенеггер: Да, в далёком будущем нам придётся покинуть Землю, потому что Солнце становится всё ярче и ярче. Разве не интересно было бы жить на огромных космических станциях, вращающихся вокруг Солнца на безопасном расстоянии? Или мы могли бы создать огромный солнечный и защитный щит для Земли в космосе.
DIE ZEIT: Это снова звучит как научная фантастика.
Кальтенеггер: Да, но разве не удивительно, что сегодня мы можем сделать то, что было невозможно 100 лет назад? Только подумайте, как будет выглядеть мир через 1000 лет.
DIE ZEIT: Будет ли в учебниках истории написано, что Лиза Кальтенеггер из Австрии была женщиной, открывшей внеземную жизнь?
Кальтенеггер: Конечно, я бы хотела быть частью команды, которая проанализирует важнейшие данные. Несомненно то, что разные люди будут работать над этим независимо друг от друга. Это важно для того, чтобы мы видели не то, что хотели бы видеть. А то, что есть на самом деле.
Беседовали: Сибилла Андерл и Роберт Гаст. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец»
@Mecklenburger_Petersburger
P. S. от «Мекленбургского Петербуржца»: надеюсь, братья по разуму всё же проявятся 👽🤗
