Спойлер: если есть возможность защитить диссертацию – защищайте. Хотя бы для того, чтобы в споре на нижеследующую тему выступать в супертяжёлом весе. Вашими оппонентами будут теоретики консультанты и преподаватели менеджмента, знакомые с реальным бизнесом по книгам и наблюдениям со стороны (например, по консалтинговым проектам). В целом, голос науки Шин называет Вторым, отдавая, как и Маркс, Первый голос практике – этому критерию истины, основе познания. Третий голос – управленца-практика, рассматривающего свой опыт через призму научного подхода, всегда убедительней. Его достижения в науке, базирующиеся на реальном опыте, нагляднее всего подтверждают факт его личной эффективности.
Вводные
Вопрос ведущего программы на радио Mediametrics Станислава Логунова Елене Маркушиной в интервью «Как проводить изменения» можно перефразировать так: «Почему же учёные от менеджмента так "страшно далеки от народа"?».
В развитие темы добавлена статья от 28.08.2013
Академическая гребля под себя как устойчивый тренд
Опорную группу нашего проекта в этой компании промышленного сектора составляли двое: директор по оргразвитию (CODO) и её заместитель. К слову, редкий случай, когда CODO – представитель не психологической, а технической школы. Коллеги наверняка обошлись бы и без меня, поскольку оба являются профессионалами. Ну, разве что с тактикой усиления рядов не поспоришь.
В процессе совместной работы мне посчастливилось окунуться в действительно яркую по эмоциональной окраске среду; в деятельность, приносящую кроме результата, также радость и профессиональное удовлетворение. Главная причина тому на мой взгляд – гармония личных и профессиональных качеств коллег. Сама я по большей части отдаю предпочтение профессионализму. Но не было бы этой статьи, если бы также рассуждали наши работодатели...
Когда полгода назад «верховный главнокомандующий», оценивая своего нового директора по развитию, скривил губы, мол... «не совсем то, что хотелось бы, там даже кандидатской нет», я почти не удивилась... Обстоятельство, которое внутри нашего профессионального цеха вообще не играет роли, является для многих бизнес-лидеров главным признаком профессионализма, бантиком необходимым и достаточным. В их понимании, директор по развитию организации должен быть не просто умным, а умным человеком со справками. Не умея оценивать профессионализм на входе, работодатели перекладывают ответственность на тех, кто выдавал справки, дипломы, присваивал категории и учёные степени. Разве сегодня это для кого-то секрет?
Вес моих коллег в организации, обладай они учеными степенями, был бы несколько иным, возможно бòльшим. Однако, понимая это, они отказываются подойти к защите диссертации «чисто прагматически». Почему?.. Потому что они не просто директора по развитию (писатели регламентов или автоматизаторы). Они – истинные лидеры перемен.
В соответствии с -цатым пунктом Должностной инструкции или Положения о KPI, или .... эффективность директора по развитию и его труд должны оцениваться определенным образом. Однако в реальности они оцениваются иначе. Где-то корпоративная культура опирается на двойные стандарты, где-то топ-менеджеры считают, что регламенты написаны для всех, кроме них самих, где-то работают лишь правила неписанные. И вот как раз наличие у CODO учёной степени и является таким неписанным правилом.
Почему бизнес-лидеры иногда выбирают «шашечки, а не ехать», – в целом, понятно. В конструктивных спорах на совещаниях, когда верхи не хотят согласиться с правотой профессионала, они всегда при четырёх тузах (и все козырные):
1. Вы не работали раньше в такой же компании, как наша.
2. А вы вообще по образованию Х, а не Y.
3. Мы послушаем Пупкина, а не вас, так как у него есть учёная степень, а у вас нет.
4. Потому что правильным мнением может быть только моё.
Среди директоров по развитию немало таких, кто покрыть не может только четвёртого туза. Но они не хотят плыть против течения, усложняя и без того непростую жизнь в профессии. Важно оговориться: если директор по оргразвитию – кандидат наук, то это не значит, что его кандидатская непременно липовая, степень получена в результате «технической защиты» и т.д. Акцент на другом: обладание учёной степенью было бы безусловным благом, если бы ситуация в академической среде сегодня, в 2013-м, была другой. Все всё понимают, но Развивающие продолжают участвовать в этом театре абсурда...
Коллеги от науки неоднократно говорили мне «ай-яй-яй» и предлагали подойти к защите диссертации с холодным цинизмом. Вариантов «коммерческой защиты» я встречала не менее двенадцати. Два месяца назад я в третий раз с 2004 года получила предложение стать... академиком. В разное время это были разные акадЭмии, их ценник на удивление стабилен, и сегодня я знаю нескольких людей, которые такой возможностью успешно воспользовались...
Чем выше спрос на что-либо, тем скорее появляются подделки. Учёные сегодня сами как никогда честно ставят под вопрос качество учёного сообщества, уровень диссертантов последних 10-15 лет тоже не тайна. Почему же работодатели продолжают искать себе в замы «умных со правками», почему не задумываются над тем, чего стоит диссертация, если с её защиты исследование только начинается, а не ею – этой самой защитой – заканчивается? Бизнесмены, стремящиеся сэкономить на зарплатах топов, удивительно редко спрашивают себя: какой будет прок именно этой конкретной компании от того, что её процессами роста руководит кандидат наук? Хочешь выучить предмет – начни его препо..., точнее, выходи на защиту, так что ли? Почему коллеги продолжают «решать вопрос» с дисером сугубо прагматическим образом? Если это не китч в искусстве управления карьерой, то что это?
«Китч и Кич – произведение массового искусства, отличающиеся обычно яркой броской формой и примитивным содержанием, рассчитанное на невзыскательный вкус, развлечение и конъюнктуру. Мы можем сожалеть о том, что большинство жаждет наива, мелодрам, кича. Остается лишь недоумевать, почему потребность в неискусстве так устойчива из поколения в поколение, что не поддается самым масштабным просветительским усилиям».
Такой эпиграф к одной из статей встретился мне в № 28 журнала «Огонёк» за 1991 год. Не потерялся, а осел в статье об адептах философии Деминга.
Спрос на «задокументированную учёность» поразительно устойчив. Казалось, мы уже подошли к пределу разумного, за которым уже царство цинизма и прагматики. Ну да, – такие времена... Стоит ли тратить время на написание заметок, тратить просветительские усилия, если только одного из десяти участников игры не устраивают её правила? Надо ли искусственно усложнять себе жизнь в профессии, не отступая от профессиональных принципов там, где твою сделку с совестью тебе заранее простили?
Директора по развитию, которые регламентируют процессы, автоматизируют рутину и не проводят перемен, могут быть хоть академиками. Им можно. А вот лидерам перемен..., истинным ЛИДЕРАМ преобразований (RCL по Катценбаху) – нельзя. Потому что они, мало того, что мозги, так еще и совесть организации...
Но давайте разделим повсеместную практику и частный случай.
Что с того, что диссертации давно перестали быть «маленьким открытием», или «вкладом в науку», или с того, что идеи больше в воздухе не витают (кто-то из первых осознавших, но позже опубликовавших будет обязательно признан плагиатором)? Какое дело до всего этого конкретному генеральному директору конкретного предприятия? Если наличие учёной степени – обязательное правило игры в «Признание в научном сообществе», то разве в именно эту игру играют CODO и их работодатели? Или, если наличие учёной степени НЕ обязательное правило для игры на рынке труда, то разве именно в рекрутинг играет с вами ваш босс в рабочее время? И вообще, если он так беспокоится о правилах, то он вообще работает или играет в игры?
Для директора по оргразвитию непсихологической школы вообще не существует вопроса «хорошо это или плохо иметь учёную степень». Так же как и со степенью МВА, лучше иметь и ругать, чем не иметь вовсе. Любой вертикальный карьерист отлично понимает, что его профессиональная жизнь усложнится, не прикройся он фиговым листком формально защищенной диссертации. Но! В узком профессиональном кругу Развивающих наличие степени является скорее настораживающим фактором (если не отрицательным).
Для работодателя, готового ко встрече с профессиональным Развивающим, гораздо важнее доступность его текстов. Как кандидат формулирует, как расставляет акценты, умеет ли по-разному разъяснять (и просто, и не очень), как в его рефлексии отражён опыт, насколько его можно назвать самоактуализирующейся личностью – всё это для работодателя ценнее всех ученых степеней и сертификатов вместе взятых.
Можно назвать, как минимум, три причины того, что среди директоров по развитию организаций мало остепененного народа.
1. Директора по развитию – прогрессисты, они просто не прикладывают руку к усилению негативных тенденций. На рынок формальных защит они не выходят как раз потому, что Науку и созданную М. Ломоносовым Академию уважают, а не наоборот. Потому у них диссертация или настоящая, или никакая.
2. Сама отрасль знаний не устаканилась. В США защититься можно, и для многих MIT – мечта студенческой юности. В России – дело другое. Для соискателя по специальности 05.13.10 – просто трудно найти и научного руководителя. И оппонентов.
3. У лидеров перемен, в их отношении к учёным степеням, нет ни позы, ни чистоплюйства, ни протеста. Наличие степени у них не влияет на представление о собственной успешности. Само понятие успеха у них отличается от массового (см. выпуск программы Ирины Хакамады «Успех в большом городе» с Марией Голубкиной). И, как истинные первопроходцы, они чаще других, чем больше узнают, тем больше замечают, что «ничего не знают».
И, пожалуй, главное. Лидеры перемен – люди умственного труда, у которых мышление не оторвано от деятельности. Было бы странно ожидать от них стремления в среду, где люди отражают сущности, не понимая их. Вот как говорил об этом Георгий Щедровицкий:
Спросите учёных. Неважно каких вы будете спрашивать – украинских учёных или советских учёных, президента или рядового академика: «Какое отношение наука, которая не строит, имеет к мышлению и деятельности?» Они вам хором ответят: «Да никакого. Да вы что, совсем с ума посходили?»... Кстати, вы тут забываете невероятно важный принцип отражения. Материализм без принципа отражения – ничто. Они живут в теснейшей связи друг с другом, поэтому учёные не действуют и не мыслят. Им мышление-то не нужно, они мир отражают: «Выхожу, гляжу, вижу – вот это как называется? Если мне только слово подскажут, я сразу скажу, что это капуста растёт. Кактус? [Да] мне плевать, как это называется – я вижу то, что здесь стоит, отражаю то, что есть... По-моему, этот пример просто очень красиво подчёркивает слабые места научного мировоззрения... Оказывается – парадоксальная вещь, – [что] увидеть можно только то, что знаешь и для чего слово имеешь. Но я ведь [как учёный] ничего не хочу, я тут стою, гляжу на эту штуку и думаю, вот если б ещё поливали – она наверное не засохла бы. А что это такое — не знаю, что [именно] вижу – тоже не знаю... (из «Лекций на досках).
Америку мы «догнали» и в вопросе образования. Главное, чтобы не пришли к состоянию, описанному Набоковым в романе «Пнин». Вот как обращается к нему протопресвитер отец Алексендр Шмеман в своих знаменитых «Дневниках»:
7 мая 1973 года
«... В пятницу вечером Митя Поспеловский. Впечатление очень светлое. Что в эмиграции выросли все же такие "русские мальчики" – бесконечно отрадно и утешительно. Теперь профессором в Канаде, начинает академическую карьеру. Только бы не свихнулся в то мелкое честолюбие, всезнайство и мелочную суету, что так типичны для академической среды. Вот [cлучайно] купил за девяносто пять центов и лениво перечитываю "Пнин" Набокова. Как он верно подметил фальшь американского университета, карикатуры на Оксфорд, Гейдельберг и Сорбонну, но карикатуры дешевые. Диссертации, докторат, наука – тут все это вроде зажигалки, которую, не зная, что с ней делать, дикарь вешает себе на нос или на ухо и страшно горд. Эксперты без культуры, мешанина курсов, которые студент выбирает, как овощи на базаре. Библиографии, душный, затхлый воздух "департаментов", напичканных гениями…»
Сегодня, когда внутри и вокруг Российской Академии Наук происходят баталии, появляются и надежды на конструктивные перемены, ведь надежда умирает последней даже там, где реформаторы не имеют представления о Change-management.
P.S. из 2024-го
При той скорости изменений, какую мы наблюдаем вокруг, можно ли сказать, что всё вышесказанное больше не актуально? Я не имею ввиду РАН, в которой за 10 лет что-то всё же изменилось. Я о диалоге гендиректора с представителем Высшей школы (или управленческого консалтинга, если такой пример вам знаком лучше).
Заметьте любопытную тенденцию. Невыгодные для теоретиков концепции есть и у тех гуру менеджмента, которые постоянно цитируются. Но на некоторые их идеи наложено негласное табу. Например, ещё встречаются утверждения, что скрытые знания о работе организации можно выявить в процессе опроса сотрудников. К сожалению, нельзя. Нонака и Такеучи имели ввиду совсем другое.
Открыто уже никто не спорит с тем, что именно практика - критерий истины. Просто теперь в моде подмена понятий: деятельностью называют и то, что ею не является. Первое дыхание этой моды уловил в 80-х Соджи Шиба и разделил всех специалистов по развитию на ныряльщиков и наблюдателей. Об этом его удивительный рассказ об аквариуме и акулах американского бизнеса.