Крайняя операция перед заменой
Наша пара вновь участвует в воздушных налетах. Приятно смотреть на работу «грачей». Они без лишней суеты подходят (скорость у них около 500–600 км/ч) и двумя четверками спокойно начинают работать (штурмовик – машина бронированная и даже на крупнокалиберные пулеметы плевать хотела). На штурмовиках лазерные дальномеры, и бьют они очень точно – ущелье начинает «зарастать» серым дымом.
8 октября снова высадка тактического десанта километрах в 80 севернее Лашкаргаха. Высаживаем десантников вокруг горного массива, круглого по форме, высотой над рельефом 800–1 000 м, с сыпучими, крутыми склонами. Летим штатным звеном, во главе звена Шипунов. Первую волну высаживаем совсем без помех. Через 1,5 часа привозим вторую. Высаживаем ее там же, у подножия горного массива. Все звено начинает бить ракетами по голому откосу. Про себя думаю – «если духи где и сидят, то на гребне, а не на голом склоне». Задираю нос и с кабрирования даю залп по гребню. Из восьми НУРС вылетает только один (остальные – некондиция). НУРС попадает точнехонько в гребень обрыва. Там тотчас же загораются три красных дыма (свои, значит). Наши успели туда забраться. У меня внутри все остывает. «Ну, – думаю, – все. Сейчас начнут «блажить» – забирайте убитых-раненых, а мне трибунал».
Пронесло. Осколки никого не задели. Но желание куда-либо стрелять у меня отшибло напрочь.
Летали каждый день. 15 октября:
1-й полет – ПСО южнее Кандагара – обеспечение удара «грачей»;
2-й полёт – ПСО в пустыне;
3-й полет – на первый батальон за раненым;
4-й полет – в район Аргастана со спецназом. Общий налет – 4 часа.
17 октября вечером на построении Устинов зачитывает боевой расчет на завтра и предстоящую операцию в районе Шинданда. Первая пара Филюшин – Емшанов. Наумов отдыхает. Все знают – это наша крайняя операция. В начале ноября – замена. Лететь не хочет никто. До тошноты. Но деваться некуда.
Со мной летчиком-штурманом летит Рифат Кутузов. Анвар заболел. Решаю взять бронежилет. Я лечу на тэшке. Нормальная, не сильно дохлая, да и высаживать предстоит на равнине до 1000 метров над уровнем моря.
Снова подъем в 2:30. Пробуем машины, снова доливаем, ждем. На северо-востоке, чуть правее по курсу ВПП встает красный шар солнца. Пара Миг-23 с ревом взлетает и делает разворот прямо на солнце. Ведомый цепляет ведущего, вспыхивает – катапультируется. Ведущий с поврежденными баками, оставляя белый шлейф, сразу садится.
Пара ПСО Коваль – Севостьянов взлетает, привозит летчика. Начало дня многообещающее.
Наконец, команда – запуск.
Набираем 4 800 метров – ложимся на курс в сторону Шинданда. Нас летит большая группа. Около 30 Ми-8 и Ми-24.
Где-то в районе Диларама (на середине пути) начинаем слышать радиообмен Шинданда (позывной Янтарь). Группа «стрижей» перелетает с Баграма на Шинданд (с востока на запад Афганистана). Руководитель с Янтаря работает с заходящими экипажами.
Вдруг, не очень уверенно один заявляет: «486-й, частично потерял ориентировку…». Никто не обращает внимания. Второй доклад, уже со злостью: «486-й, потерял ориентировку!» Тишина в эфире. РП (руководитель) осторожно спрашивает: «486-й, ваше место?». 486-й взрывается: «Мать вашу так! Если бы я знал свое место!» Снова тишина, чей-то голос: «Наверное, он в Иране…» Руководитель с рыком: «Всем молчать!» Осторожно спрашивает летчика: «486-й, что под вами – горы или пустыня?» В ответ отчаянный голос пилота: «Я не знаю, у меня 8 тысяч». РП вкрадчиво рекомендует: «486-й, возьмите курс на юг». В ответ нервное: «На юг не пойду, я там уже был, там незнакомые аэродромы!» Потом добавляет: «У меня топлива на двадцать минут». Полнейшая тишина в эфире. Мы в экипаже переглядываемся. Интересно, где же это он летает и где его потом искать.
Через минуту голос руководителя с кандагарского аэродрома: «486-й, Я Мирвайс, вас наблюдаю, азимут… удаление… возьмите курс такой-то…» Летчик от возбуждения, видимо, забыл все позывные: «На фиг Мирвайс, мне Кандагар нужен…». РП с Кандагара умиротворяюще: «Да я, я – Кандагар, успокойся, азимут… удаление…»
Наконец «блудный» Су-17 садится в Кандагаре. Все вздохнули с облегчением. РП «Янтаря» с чувством: «Ну, слава тебе, Господи…»
Как потом оказалось – там летели два начальника, оба пилота первого класса – забыли согласовать курсовую систему. За эту «прогулку» по Пакистану их потом понизили в классе.
В Шинданде поселили в клубе – в зрительном зале. В октябре уже не жарко – по ночам так вообще хорошо. Готовимся к высадке на западных окраинах Герата. Готовимся три дня (по опыту, духи уже все знают и постараются унести оттуда ноги).
23 утром перелетаем на аэродром Герата. Там грузимся десантом. Ко мне садятся 8 человек. По плану высаживаем две волны по 24 Ми-8. Прикрытие – почти столько же Ми-24. Взлетаем. Ведущий начинает разгонять скорость и вдруг гасит ее до 160 км/ч. Мы уже привыкли пристраиваться на догоне, поэтому подобный маневр вмиг вызывает неразбериху. Мне легче всего, я первый ведомый – просто прижимаюсь к ведущему 50х50 м, как в Союзе. Остальным гораздо труднее – «гармошка» сжимается так, что некоторые оказывают впереди командира полка, некоторые отваливают в сторону и вверх – в общем, куча мала. Наконец кое-как разбираемся. Командир разгоняет до 200 км/ч. Идем колонной пар, довольно плотно. Впереди идет восьмерка Ми-24, справа и слева – тоже прикрытие.
Пришли в район. Там и сям похожие на муравейники кишлаки. За тысячу лет налепили друг на друга. Пойма реки Герируд – единственная плодородная земля вокруг. Еще не рассеялась пыль после удара истребителей и установок «Град». Стаи обезумевших голубей, на земле валяются запчасти от ракет «Град». Наше прикрытие никому не позволяет нас обидеть и с «хрустом» начинает «разламывать» «муравейник» справа от нас.
Когда летишь такой армадой, невольно возникает чувство гордости за Державу. Кто пойдет против нас? Походя в порошок разотрем.
Высадка происходит без помех. Один раз возник фонтанчик под хвостом у ведущего. Откуда стреляли, я не увидел, а дух не стал повторять.
Возвращаемся и, не выключаясь, грузим вторую волну. Замыкающий группы Ми-8 Женя Михненко спрашивает ведущего: «Мне десанта не хватило, что делать?» Филюшин, помедлив: «Слетай для количества…» Вот ни фига себе! В воздухе и так тесно, в самый раз для количества летать.
Выбрасываем вторую волну, садимся в Герате – вовсю горит табло аварийного остатка. Ездят топливозаправщики, открыты капоты, суетятся техники. Я забрался на втулку несущего винта (как у нас говорили – на пальму) – смотрю, где остановится бочка с кипятком. У меня наготове восьмисотграммовая кружка и пакетики с чаем и сахаром.
Рядом с нами – на перроне аэропорта – афганская воинская часть чего-то празднует: построение в парадной форме, носят взад-вперед свое красно-зелено-черное знамя. Наша война их не касается.
Следующие три дня обслуживаем высадившиеся части. 28 октября снова большой группой везем десант. На этот раз высаживаем в 50 км западнее Герата – в районе населенного пункта Зиндаджан. Высадка прошла спокойно. Еще в воздухе Филюшин начинает назначать пары, кому предстоит остаться и продолжать работать в Шинданде. Я спокоен – поскольку я сейчас ведомый командира, уж он-то лишнего здесь не задержится. Потом все переигрывают – принято решение отправить всех «кандагарцев» домой.
Садимся в Шинданде, заправляемся, забираем всю наземную обслугу – техников, поваров, официанток, набираем над точкой высоту и с попутным ветром – в Кандагар.
Это был последний раз, когда я летал в одной группе с подполковником Филюшиным. Он погиб в конце ноября. Севернее Лашкаргаха километрах в 120 был сбит на Миг-21 наш генерал – советник. Срочно началась операция по эвакуация тела. Филюшин руководил операцией с пилотского сиденья Ми-8 на 300-х метрах высоты. 300 метров высоты в то время в Афганистане было самоубийством. Надежней всего была предельно-малая высота – 10–15 м, можно было набрать 5 000 м. Филюшин сгорел вместе с экипажем. Наша эскадрилья к этому времени уже была в Союзе.
Окончание следует....
Автор: Вячеслав Емшанов
Журнал "Бельские просторы" приглашает посетить наш сайт, где Вы найдете много интересного и нового, а также хорошо забытого старого.