Алексей и сам уже не знал, кто он. В большие начальники не выбился – таланта маловато. С людьми сходился туго, в общем, в досье все написано русским по белому. Все хранится в скромной папочке, не в файлике компьютерном, а в папочке, серой такой, с нитяными завязочками. Такая вот древняя русская традиция: берестяные грамоты лучше хранятся, чем цифровые. И это знают и в пятом управлении, и в четвертом, и, тем более, в седьмом.
Времена настали суровые. Да и когда они легкими были? В России – никогда. Задача перед Алексеем нынче архиважная поставлена:
- Ты не води носом, Алексей Федорович, не води! – шеф издевательски улыбался, - косяк твой. Не нравится, что я нарыл? Извини, работа у меня такая – носом землю рыть.
Нынешний шеф не сюсюкал: Леся, Сяся. Говорил четко и гладко. Правильно говорил и много знал. Очень много.
- Мне пора на пенсию, Александр Семенович, я уже рапорт написал, - отчеканил Алексей.
- Не вопрос, рапорт подпишу. Хотя… Не время, - поморщился шеф, - ты же в девяносто девятом операцию провалил? Провалил. Думаешь, слился?
- Никак-нет, товарищ полковник. Операция была завершена удовлетворительно.
- Нет, Алексей. То, что мы парочку умников посадили, результатов не дало. А деньги куда делись? Ведь только за Романовым числилось более семи миллиардов! Сечешь? Не смотри на меня так. Не люблю. Государству деньги нужны, а не уголовники. Понимаешь, о чем я? День-ги!
- Я не экономист. Мое дело – выводить на чистую воду преступников. Деньги пусть другие ищут, - Алексей сдвинул брови.
Сдвинул брови и полковник.
- Давай, прекратим глупые разговоры. Ищи. И не рассказывай мне про офшоры. Неинтересно. Тем более, ниточки есть. И ведут они к нашим заграничным друзьям. А точнее, в Швецию. Есть там человечек, просветил. Даю тебе три месяца сроку. Действуйте!
Алексей приступил к «действиям». Ему давно все надоело. Он мечтал осесть где-нибудь в Рязани. Купить дом, выкопать пруд и ловить рыбу. Но с января четырнадцатого года в стране все так перевернулось, такие дела готовились, что рязанский домик с прудиком накрылся медным тазом.
Железо, говорят, слабнет и трескается, как глиняная посуда. А человек из мяса и костей сделан. Где ему все это вытерпеть. Было время – рыл землю. И тогда операцию в девяносто девятом считали идеально сработанной. Не без проколов, конечно… Он вел этого Романова, как гончая - зайца. Он подтянул к нему все веревочки, все зацепочки пересчитал. Решил взять без шума и пыли, через зятя, как его там… Виктора?
Да, он должен был предвидеть изменение ситуации тогда, по дороге на базу. Виктор ездил на озеро с одной и той же женщиной. Любовницей. Но в последний раз в машине сидела другая. Жена? Жена. Примирительный ужин? Неважно. Алексею нужен был Виктор. До баб дела никакого не было. И тут вывернулся этот джип. Алексей затаился. Он не партизан, чтобы грудью амбразуру закрывать.
Бандиты, отстрелявшись, пульнули контрольными и скрылись. Недалеко, конечно. От Алексея далеко никто не убегал. Группа взяла их быстро. Тепленькими. Ну а там – клубочек размотали. Собрали нужную доказательную базу. Романов плакал крокодильими слезами. Красивое дело. Только девушку жалко. Молоденькая.
И денег жалко. Большая часть испарилась. Как дым. Начальство разводило руками: все-таки кое-что удалось национализировать. Но не все. Алексей быстро исправился: опыта поднабрался. Команда пополнилась новыми людьми, умеющих пропускать счета через дуршлаг: что-то шло государству, что-то… не государству. Но это – совсем другая история, Леха здесь ни при чем. Он честно отлавливал воротил-теневиков. Не всех. Многие подались во власть. В думе сидят. Ну пускай сидят – «Сам» их знает как облупленных и иногда выдергивает из общей массы, как мальков из садка. Для примера. Чтобы не так сладко жралось и не очень сладко спалось…
Осечка тогда вышла. Нечего было «романить» на работе с той, черноглазой. Отвлекает и мешает думать. А когда Алексей дебет с кредитом свел, узнав, как тесно связана черноглазая с Виктором, то на задницу и рухнул. Шеф его в сердцах рапорт заставил писать. Интересно, этот, новый шеф, знает о Лехиной осечке? Зна-а-а-ет. Вон как старается, повыше метит, черт. Роет…
Терпеливо, как паук, Алексей разматывал очередной клубочек. Разматывал, разматывал и размотал. И как размотал, так и свистнул: а вот она, где была собака зарыта. Владела счетами некая Вильма Юханссон, гражданка Швеции, разведена с господином Ларсом Юханссоном, детей нет. А на поверку – Валька Иванова, бывшая гражданка России, уроженка Великого Новгорода. Любовница Виктора и по совместительству – Романова Евгения. Вот тебе и «юмассон юханссон», как там у «Модерн Токингов»?
Алексей прицепился к ней, как клещ. Шведский "человечек" точно, до секунды, обозначал время и место ее передвижений. И – новость! Госпожа Юханссон намерена посетить Россию. Изволила мадам на «Олимпияду» посмотреть. Ну, пусть смотрит. Пусть. Алексей тоже посмотрит.
Дальше все пошло, как по нотам.
***
Алексей сидел в грузинском ресторане гостиницы «Прибалтийская». Поглядывал на узкую спину Вали, той самой, что «сфотографировала» его однажды у дороги. Потому и разглядывал лишь спину. Красивая. Породистая. Такой – грех, мужиков не задурить. Вот кто денежки царапнул. Мадам Юханссон, надо же.
Он бы еще долго юродствовал (дурная привычка), но тут… Но тут сердце его предательски ёкнуло. Нет, так не бывает. Или – бывает? В зале объявилась серенькая мышка-норушка, девочка-женщина, мальвинка, тюльпанчик – его осечка! Так-так-так… И зачем же ты, лисичка-сестричка, сюда пожаловала? Алексей растворился в своем паучьем уголке, он это делал умеючи даже в таком светлом зале, и превратился в привидение. О том, что «осечка» увидит его, не беспокоился. Не увидит. Не сводит глаз со шведской госпожи.
Никифоров, смаковавший Усахелаури, слева от столика Алексея, подал знак: «Берем?». Степанов, изображавший очкастого иностранца, чуть поодаль, тоже зашевелился. Алексей не разрешил: «Ждем». Он впился взглядом в исхудавшее лицо черноглазой. Круги под глазами, тоненькая трогательная шея, отстраненный, измученный вид… Что с ней? Бедная. Сидит, понурив голову, никого вокруг себя не замечает.
Заболела? Беда какая с дочкой? Почему здесь, в Питере, а не в Новгороде? На шпионку не похожа… Да какая из нее шпионка? Несчастная баба. Мягкая, теплая, такая родная. В доску своя. Осечка и есть. Чертова работа – упустить такую женщину. Алексей ненавидел себя в тот момент…
Мадам Юханссон вдруг метнула на столик черный пакет. Черноглазая несмело его взяла. Поднялась, пошла… Вдруг обернулась и низко-низко, так по-русски, поклонилась в пояс. Разогнувшись, взмахнула ресницами и встретилась глазами с Алексеем. Такое чувство, что все: посетители, официанты, превратились в статуи. В мире остались только двое: Алла и Алексей. Мгновение длилось вечность…
Но потом она вновь опустила ресницы и покинула ресторан.
Никифоров и Степанов напряглись, как гончие. Алексей медлил. Он позволил «осечке» уйти. Как только за ней закрылись двери, вылез из паучьего угла и уверенно двинулся к столику, где восседала Валентина…
Она узнала "серенького" сразу.
***
- Сын у нее болеет. Не отбирай деньги. Пожалуйста, - Валя сказала это уже в конце допроса, - одними губами попросила. Но Алексей все понял.
Он за ночь поднял на уши всю контору. Прошерстил все, что можно было прошерстить. Дозвонился до профессора. Тот оказался понимающим мужиком. Но никаких властей не боялся.
- Да, она звонила. Обещала заплатить наличкой. Ждать не будем. Приступим уже с утра. Но знайте, я не Бог. Дети не выздоравливают по мановению волшебной палочки. И ваш сын – тоже.
- Откуда вы…
- Молодой человек, оставьте меня в покое. Я – старый и больной. Мне завтра нужно провести на ногах восемь напряженных часов. Вы хотите убить своего ребенка?
Алексей не хотел. Он очень хотел, чтобы тот неизвестный ему мальчик остался живым. Вот почему так все случилось с черноглазой. Вот почему их потянуло друг к другу. Просто на небесах кто-то повелел: после Алексея хоть кто-то должен остаться на грешной земле.
***
Автобус подошел к платформе. Высокий, удобный, с биотуалетом, кондиционером и телевизором. Алла расположилась на своем месте и посмотрела в окно. Она любила смотреть, как мимо бегут деревья, деревни, серебрятся ленты рек и зеркальные чашки озер. Скоро она увидит своих родных девочек. И это чудесно.
Небо хмурилось. Его цвет напомнил Алле цвет знакомых до боли глаз. В последний раз она видела Алексея десять лет назад. Где он? Что с ним? Жив ли?
Она тогда ужасно испугалась: а если он начнет искать ее? А вдруг он разрушит ей жизнь? Все давно перегорело, и она приняла решение…
Нет, он не искал ее. Не мешал. Не дергал. Хотя… Алла помнила его взгляд. Взгляд раненного зверя. Они отпустили друг друга, разорвали ту невидимую связь, крепостью, как у стального каната. Наверное, к лучшему. Наверное, так и должно быть.
КОНЕЦ
Автор: Анна Лебедева