Глава 52
Полина
– Это автоавария, – говорит Алексей Петрович, как только заходим в отделение неотложной помощи, при этом продолжая качать дыхательный мешок. – Везите в реанимацию.
Шагаю следом, ощущая, как быстро сохнут слёзы на лице. В присутствии доктора Макарова мне становится чуть легче. Особенно когда слышу его уверенный голос. Этот человек точно знает, что нужно делать. Я тоже врач, и, наверное, также могу отдавать команды. Но женский голос с мужским не сравнится в силе воздействия на окружающих.
Вскоре оказываемся в смотровой. Алексей Петрович проводит сканером УЗИ по телу Максима. Оба напряжённо всматриваемся в монитор.
– Рёбра сломаны. Видимо, осколки проткнули лёгкое, – делаю вывод.
– Могло задеть диафрагму, – добавляет доктор Макаров и опускает сканер ниже.
– В лёгких скопилось кровь, – замечаю.
– Принесите дренажную трубку, – требует коллега. Он обрабатывает место установки дренажа йодным раствором, затем берёт скальпель и делает надрез. В это время вижу, что Макс, хоть и без сознания, морщится от боли и начинает мелко подёргиваться.
– Держи его, Полина. Держи пациента.
Через разрез кровь устремляется наружу. Смотрю на это с ужасом, понимая, что не должна себя так вести, я же медик! С трудом удаётся справиться с эмоциями. Будь на месте Макса кто-то другой, но ведь это же он! Мозгу не прикажешь воспринимать его чужим человеком.
– Трубку. Ножницы. Справились. Повезли его на КТ, – наконец говорит Алексей Петрович.
***
Вениамин
Пока по коридору, ординатор докладывает:
– Мужчина. 31 год. Пострадал в ДТП. Давление 110. Сатурацию тоже проверили. Дошла до 90%. Судя по КТ, ему нужна операция.
– А кровотечение? – спрашивает Вениамин Кириллович.
– Два балла по шкале тяжести, но оно продолжается.
– Готовьте операционную, – решает Новосельцев.
– Возможно повреждение нервов в связи с переломом позвоночника. Нейрохирурги приступят первыми.
– Кто? Макаров?
– Да.
Вениамин Кириллович удовлетворённо кивает. Если за дело берётся его друг, то всё наверняка пройдёт удачно. За многие годы знакомства Новосельцев убедился: приёмный сын доктора Макарова из шалопая-студента, каким он и сам когда-то был, превратился в очень серьёзного специалиста. Таких нейрохирургов, как Макаров, ещё поискать.
***
Полина
– Сделайте МРТ и подготовьтесь к операции, – говорит Алексей Петрович ординатору Расторгуеву. – Проверьте, есть ли свободные кардио-торакальные хирурги.
– Проверять не нужно, мы уже здесь, – в кабинет заходит Вениамин Кириллович.
– Как раз вовремя, иди взгляни, – говорит ему Макаров.
Новосельцев смотрит на монитор и произносит:
– Кровотечение небольшое. Но если затянуть с операцией, у него может начаться шок. Давайте перейдём к делу. Быстро.
– Пойду готовиться к операции, – Расторгуев встаёт со стула.
– Позови, как закончишь, – говорит ему Алексей Петрович.
– Хорошо.
Потом Макаров смотрит на меня.
– Решай, пойдёшь или нет. Ты и так хорошо справилась. Больше не нужно. Если пойдёшь и возникнут проблемы, тебе будет тяжело.
– А если пойду и операция пройдёт успешно, стану сильнее? – спрашиваю неуверенно.
– Тебе уже хватит становиться сильнее, – говорит Алексей Петрович.
– Как можно выжить, не становясь сильнее?
– Быть слабым неплохо. Это нормально.
– Я не хочу идти в операционную, – признаюсь ему.
– Ладно, – Макаров ласково проводит ладонью по моему плечу и выходит.
Снова пытаюсь не расплакаться. Если уж на людях это сделать трудно, то когда остаёшься сама с собой, так вообще… накатывает, словно снежная лавина. Жалко Макса, вот просто до слёз! Как подумаю, что его сынишка больше никогда не увидит своего папу… Я-то помню, что такое потерять близкого человека.
Иду в туалет, умываюсь холодной водой. Стираю остатки косметики. Наношу новую и поправляю волосы. Если зайду к Максу в том виде, в каком прибыла в больницу, он испугается. Но теперь вроде бы ничего. Натянула улыбку на рот и вошла к другу в палату. Он уже пришёл в себя.
– Доктор Макаров проведёт операцию, – сообщаю Максу. – После неё ты снова сможешь сесть на мотоцикл.
– Мне не нужны другие врачи, – говорит друг.
– Алексей Петрович отличный врач.
– Мне страшно, – тихо признаётся Макс. – Но если это будешь ты, тогда не страшно. Потому что я знаю, ты можешь всё. Ты согласна?
Смотрю на него в полном замешательстве. Только что решила: не пойду в операционную. И тут вдруг такая просьба, больше похожая на ультиматум.
– Доктор, операционная готова. Сказали вести пациента, – в палату вбегает Милосердов, тряся рыжими кудрями.
– Я согласна. Я буду рядом с тобой, – наконец произношу эти слова, которые Макс от меня так ждёт. В ответ он улыбается.
Ну, а теперь пора. Иду в раздевалку, оставляю в шкафчике платье, предназначавшееся для приятного вечера в обществе давнего друга. Его придётся отдать в химчистку: кровь, грязь, машинное масло. Хотя нет, скорее всего выброшу. Не хочу, чтобы напоминало о трагических событиях. Быстро надеваю белый халат и превращаюсь из Полины в доктора Озерову. Затем направляюсь твёрдым шагом в предоперационную. Там уже Алексей Петрович готовится.
– Я тоже пойду, – сообщаю ему, беря мыло.
– Ладно, – отвечает он.
***
Олег Павлович
Стук в дверь кабинета отвлекает профессора Артамонова от изучения видеозаписи операции.
– Да? – произносит он и, когда видит на пороге главврача, спрашивает: – Что вас сюда привело?
– Вы игнорировали мои звонки? – ехидным как всегда голосом произносит Виктор Кириллович.
– Я наблюдал за ходом операции. Собирался перезвонить.
– Слышали, что генеральный собирает пресс-конференцию?
– Как сказать? Он из тех, кто держит меня в курсе дел, – отвечает Артамонов.
– Ему стоило держать рот на замке, коли его акции вредят компании. Знаете, как я за него из-за этого переживаю? – спрашивает главврач.
– Виктор Кириллович, давайте не будем друг другу врать. У нас с вами давно всё негладко. Давайте уважать друг друга.
– Тогда поговорим на чистоту? – предлагает Новосельцев. – Хватит сопротивляться. Это больница моя. А вы просто сотрудник. Какая разница, кто владелец, если мы приносим прибыль?
– Вот почему вы мне не нравитесь, – честно говорит Артамонов. – Где ваша интеллигентность? Обязательно быть таким прямолинейным?
– Говорите об интеллигентности, но кто вы такой без гендиректора? Я из влиятельной семьи. Передайте генеральному, что ему далеко придётся зайти. Только так можно узнать свой предел.
После этого Новосельцев, довольный собой, покидает кабинет. Артамонов остаётся снова один, только теперь в глубокой задумчивости. Что и говорить: ему ужасно не нравится вся эта возня, которую устроил клан Новосельцевых вокруг больницы. Они явно хотят прибрать её к рукам, отстранив Макарова и лишив его долей в компании, контролирующей медучреждение. Но что он, Артамонов, который всю жизнь посвятил медицине, может сделать?
***
Пётр Андреевич
Пресс-конференция только началась, и сразу же первый вопрос:
– Разве ООО «Центромед» не принадлежит больнице имени Лёвушкиной?
– Нет, всё наоборот. Компания контролирует данное медицинское учреждение. Фирма «Центромед» – моё личное имущество вместе с партнёром, но больницу я таковым не считаю, – отвечает Макаров. – Она создавалась не исключительно затем, чтобы зарабатывать деньги, хотя это отрицать нельзя, поскольку мы живём в рыночных условиях. Её задача – прежде всего помогать людям. Вот почему я принял решение передать больницу имени Лёвушкиной на баланс муниципалитета – в данном случае города Санкт-Петербург.
Среди журналистов прошелестели удивлённые голоса.
– Говорят, вы специально выводили деньги из бюджета больницы на оффшорные счета, чтобы уйти от налогов и укрепить своё благосостояние, – слышится ещё один вопрос.
Макаров мрачнеет ещё сильнее. Его лицо становится бурым.
– Кому пришла в голову такая глупость? Вы считаете, что я из тех, кто способен на подобное? Как могут журналисты прислушиваться к неразумным слухам вместо фактов? – сыплет он вопросами в ответ, понимая, что стоящим напротив с микрофонами правда и не нужна. Им сенсацию подавай, и чем грязнее она будет, тем им лучше.
Не выдержав подобного издевательства, Макаров резко поворачивается и покидает конференц-зал. Журналисты осиным роем устремляются за ним, осыпая в спину вопросами, но Пётр Андреевич отвечать на них больше не собирается. Рассерженный, он возвращается в свой кабинет и обнаруживает там своего партнёра – Кирилла Максимовича Новосельцева.
– Ты здесь? – спрашивает и садится напротив.
– Что может изменить пресс-конференция? Люди верят в то, что хотят, – говорит партнёр.
– Здесь что-то нечисто. Я никогда такого не избегал. Я выманю того, кто это заварил. И соберу новый совет директоров.
– Но ты не можешь делать всё, что пожелаешь, – замечает Новосельцев. – Разве не нужно сначала обсудить со мной? Разве всё так просто?
– А мы не заодно? – резко спрашивает Макаров. – Ты не против, что меня оклеветали? Если бы ты был на моем месте, я бы уничтожил зачинщика.
– Поэтому оставь всё мне и отдохни, – предлагает Кирилл Максимович. – Ты такой перфекционист! Хочешь всё сделать сам.
– Твой сын, Виктор. Он же ещё не отказался от центра для пожилых? От медицинского центра.
– При чём тут это?
– Эта ситуация больше всего на руку… Именно ему.
Новосельцев кряхтит недовольно.
– Он не способен придумать что-нибудь такого масштаба, думая только о расширении больницы, – отвечает Макарову.
Но у Петра Андреевича закралось сомнение, что всё-таки не обошлось без Виктора Кирилловича. Уж слишком рьяно тот последние годы лезет вперёд, стараясь подмять под себя всё, до чего дотягивается.
***
Кирилл Максимович
После разговора с партнёром он идёт по коридору больницы и встречает на своё пути сына.
– Оставь нас, – говорит помощнику, и тот быстро отдаляется.
Когда отец с сыном остаются вдвоём, глава клана произносит:
– Макарова-старшего нельзя недооценивать. Я-то думал, он отступит. Но нет. Слышал, что заявил? Собирается подарить больницу муниципалитету. Совсем уже с катушек слетел.
– Тогда прольётся кровь, – ядовито замечает Виктор Кириллович.
– Похоже, нам придётся переступить черту, – произносит отец тяжёлым голосом. По его лицу видно: он бы не хотел доводить до подобного. Но ситуация требует немедленного вмешательства. Если соберётся совет директоров, то Макаров, которого там слушают всегда очень почтительно, продавит своё решение. Тогда ООО «Центромед» лишится одного из своих главных активов.