Начало Глава 1
Альбина не промолчала
- Каусария-апа, вообще-то яблони эти еще бабушка с нашим папой садили, они всегда тут росли.
- Альбина! Сейчас не до воспоминаний, кто и что садил. Земля-то на этой усадьбе наша. Так что, прости уж, мы сами будем решать, где яблоням расти, а где хлеву стоять.
Алия прибралась на кухне, ругая себя последними словами за свою бесхарактерность. Надо было закрыть двери перед носом у Даши. Надо же, какая бесцеремонность! Явилась ночью с любовником, и еще неизвестно какого мужика из Дома колхозника притащила.
Сама виновата, не надо было привечать. С самого начала не нравилась нагловатость Дарьи, но Алия старалась не обращать на это внимания, считая, что это просто раскованность, небольшой недостаток, который можно прощать.
Однако, сегодняшний случай, это через край. Придется с Дарьей распрощаться. Не было подруг и это не подруга. Хотя, эта прилипнет, как смола, трудно будет отделаться. Алия для нее замечательное прикрытие.
Не спится. Утихший было к вечеру дождь забарабанил по стеклам окон с новой силой, поднялся сильный ветер, засвистел, запутавшись в проводах, застонал, завыл.
Устав считать баранов и кроликов, поняв, что уже не заснуть, Алия поднялась с постели, сходила на кухню, поставила чайник, затопила в ванной титан.
Разболелась голова. Таблетка аспирина и большая кружка свежезаваренного индийского чая с маминым вишневым вареньем помогли. Полегчало. Дожидаясь, пока согреется вода в титане, Алия прилегла на кровать и, незаметно для себя, задремала. Проснулась, словно кто-то толкнул ее в бок.
Тихо. Тихо до звона в ушах. Окна отсвечивают странным алым светом. Не пожар ли уж? Алия выглянула в окно. Нереальный, страшно красивый, алый рассвет разлился в половину неба. Может это ей снится? Нет, она чувствует, как от стекол идет холод. Чувствует, значит, не сон.
Титан прогорел, но вода теплая, достаточно, чтобы сполоснуться. Время подгоняет, но еще чашку чая с ватрушкой можно успеть выпить.
Все успела, собралась, вышла на улицу. Надо же, земля застыла, на лужах тонюсенькая пленочка льда, солнце светит. Как быстро все меняется в жизни. Лишь вчера лил дождь, казавшийся нескончаемым, а сегодня об этом напоминают лишь тучи, не успевшие спрятаться за горизонтом.
Ровно в восемь Алия открыла свой магазин. Только успела переодеться, появился первый посетитель, Виктор, муж Дарьи. Встав перед прилавком в решительной позе, он посмотрел на Алию несчастными глазами обиженной хозяевами собаки
- Мне нужно с Вами поговорить
- Здравствуйте, Виктор! Говорите, я слушаю Вас.
- У меня к Вам большая просьба. Оставьте, пожалуйста, мою жену в покое. Я понимаю, Вам нужна подруга, но причем тут моя Дашутка? Вы, одинокая женщина, простите, с бурным прошлым.
У Даши семья, ребенок. Она жалеет Вас по доброте своей души. Дашенька настолько наивна, что не понимает, общаясь с Вами, она роняет свою репутацию. Простите. Вы знакомите ее с какими-то сомнительными людьми, зазвав к себе в гости. Зачем Вы спаиваете мою жену?
Дашенька пришла под утро в невменяемом состоянии, разве подруги так делают? Простите, я не имею ничего против Вас, но только оставьте мою жену в покое.
Под конец речи Виктор почти кричал, голос его срывался, он едва сдерживал рыдания. Жаль человека, несчастный, доверчивый ребенок, а не мужчина.
- Не кричите так, Виктор, и не переживайте, обещаю, больше никакой дружбы с Вашей женой! Даже никаких приятельских отношений. Больше не стану сбивать с истинного пути Вашу супругу, верную, искренне любящую свою семью женщину.
Мужчина посмотрел на Алию с большим недоверием, протер глаза носовым платком и вышел из магазина, забыв попрощаться. Да! Молодец Дарья Дмитриевна, умеешь находить виноватых. Виктор вышел, а в магазин вошла Римма, супруга дяди Самата.
- Алия, закрывай магазин, тебе надо домой, к матери.
- Почему? Что с мамой?
- Не с мамой. Крепись, Алия, держись. Твоего отца больше нет.
- Как нет, Римма-апа? Я с ним только вечером разговаривала, он был здоров.
- Алия! У Халима легкая смерть, он просто уснул с вечера, а утром не проснулся. Ты чего? Ну-ка, сядь! Дыши, дыши! Где у тебя вода? Есть вода?
Это невозможно, этого не может быть, папа, ее папа ушел, как это может быть? Только вчера он держал ее за руку, а сегодня его нет? А мама? Как там мама?
- Римма-апа, мама с кем? А папа, он еще дома?
Римма принесла из подсобки кружку с водой
- На, выпей! Пей, пей, отпустит немного грудь-то. Отца увезли в морг, с мамой соседки, она не одна. Собирайся, пойдем, надо родню обзвонить, сообщить старикам, к похоронам готовиться.
Мама не плакала. Она сидела на диване в гостиной, сгорбившись, безвольно уронив руки на колени, опустив глаза в пол. В этой ее позе столько горя, что Алия содрогнулась. Только сейчас до нее стало доходить, папы нет. Она никогда не увидит его больше. Она села рядом с матерью взяла ее холодную руку в свои
- Мама! Как? Почему так случилось? Папе стало плохо?
- Нет, Алия! Он вчера проводил тебя, почитал журнал и так уснул. Я не стала будить, укрыла одеялом, сама ушла спать в детскую. Утром пошла будить к чаю, зову, а он не откликается. Подошла, потрогала за руку, а она уже холодеет. Позвонила в Скорую. Вот, увезли.
Мама говорила спокойным равнодушным голосом, словно рассказывала о ком-то чужом.
- Римма позвонила Альбине, они уже едут. Селим с Каусарией приедут завтра утром. Халим звал их летом погостить, им некогда было, а пришлось ехать осенью.
Мама говорила, говорила, монотонно раскачиваясь взад-вперед.
- Внучкам сообщи, они любили деда Халима. Бедный мой Халим, он готовил им подарки на Новый год. Я говорила, чего торопишься, еще до декабря полгода. А он, мол, пусть лежит, не мешает. А вдруг я заболею или что, как подарки буду покупать? Подарки остались, а самого нет.
- Сейчас в Учебную часть позвоню младшим. Диля сообщит Дине, наверно, у нее есть номер телефона Раифа.
- Иди, дочка, звони, я подожду. А чего подожду? Нечего мне теперь ждать, нет моего Халима, погас свет моей души.
Алия дозвонилась в Учебные части. Диля точно приедет, Казань рядом, а Азалия сможет ли? Перезвонила Дяде Селиму. Трубку взяла Каусария-апа.
- Здравствуй, Алия! Как вы там, как мама, сильно плачет?
- Здравствуй, Каусария-апа! Совсем не плачет, ни слезинки.
- Плохо это, лучше поплакала бы, а то на сердце боль давить станет. Алия, мы собираемся. Селим уехал в техникум за Азалией. Завтра с самого утра будем.
- Хорошо! Я поэтому и звоню, чтобы вы с собой ее забрали. Тогда до завтра. Ждем.
Дом наполнился пожилыми женщинами, старушками в белых платках, камзолах, с четками в руках. Они тихо разговаривали, вспоминая добрые дела, которые сделал Халим. Алия и не всех этих женщин знала, не думала, что столько людей придет разделить их горе.
Ближе к обеду привезли Халима. Люди подходили к супруге усопшего, выражали свои соболезнования, прощались с покойным, уходили, приходили другие. Не было громкого плача, стенаний, если кто и плакал, старался не показывать свои слезы. Слышались только негромкие слова молитвы.
Альбина приехала и сразу прошла в комнату, где лежал отец, где сидели возле него осиротевшие мама и Алия. Женщина-абыстай прервала молитву, чтобы поздороваться с дочерью покойного. Альбина поздоровалась со всеми, подавая, как и положено, обе руки, обняла маму и сестру, уткнувшись ей в плечо, чтобы скрыть слезы.
Всю ночь, до самого утра женщины молились, сменяя друг друга. Всю ночь у Риммы кипел самовар, на столе стояла еда. К ней приходили отдохнуть, перекусить и снова идти молиться, чтобы сменить других.
Ни Альфия, ни ее дочери не сомкнули глаз. Это последняя ночь, когда они могут быть рядом со своим дорогим мужем и отцом. К утру Альбине удалось увести мать в самую удаленную комнату, уложить на кровать.
- Мама, надо немного отдохнуть. Я посижу рядом, ты просто чуть-чуть полежи.
- Альбина! Папе не понравится, что я ушла. Пойдем обратно, дочь!
- Да, мама, сейчас пойдем. Сейчас тебе все равно там нечего делать, придут старики, станут папу обмывать, и так всем придется выйти.
- Кто там всем управляется? Зачем мы ушли.
- Не беспокойся, там дядя Самат, Алия. Справятся.
Дальше, пошло все быстро. Приехали внучки Халима, Селим с Каусарией. Все успели попрощаться. Старики обмыли тело, завернули в белый саван, положили в специальные носилки и унесли на кладбище. Мужчины пошли провожать, женщины остались стоять у ворот.
Вернувшись в дом, женщины снова расселись вдоль стен, прочитали молитву. Жена и дочери покойного раздали садака(подаяние), поблагодарили за помощь. Все ушли, остались только близкие, да соседи, пожелавшие помочь в уборке после покойного.
Еду готовили в доме Сарии, там же и ели. В своем доме еще три дня есть харам(грех). Первые три дня прошли в слезах, плакать запрещено, но как выдержать? Слишком неожиданной была смерть.
На третий день Альфия раздала дочерям подарки от деда, по тоненькой золотой цепочке с подвеской в виде сердечка
- Носите, дочки, не теряйте. Диля! Это передашь Дине, жаль, что она не смогла приехать на похороны. Папа ее любил.
- Она бы приехала, но Раиф ее одну не отпустил, а сам он очень занят, у него работа.
- Знакомо. Доктора, они такие, всегда занятые. Дядя Селим, Каусария-апа! Спасибо, что приехали, путь-то неблизкий.
Селим прокашлялся, помялся, словно не решаясь начать разговор
- Понимает ли, такое дело. У нас случилась неприятность. Не буду вдаваться в подробности, но Денис потерял квартиру, с женой и сыном переехал к нам. Квартира у нас большая, но две хозяйки на одной кухне, это не очень хорошо.
Денис предлагает обменяться. Он отдает нам свой дом, а мы ему квартиру. Мы с Каусарией, наверно, переедем сюда. Тем более, что Каусария уже месяц не работает, а я со дня на день жду сокращения.
Мать с Альбиной молчали, пришлось говорить Алие.
- Дом завещан Денису, ваше дело, кому там жить. Только работу в городе в вашем возрасте найти будет нелегко.
- Выхода все равно нет, Алия. Тут хоть огород посадим, картошка своя, кур заведем, проживем как-нибудь.
- Смотрите сами, огород небольшой, курятник строить негде.
- Как негде – проснулась Каусария – яблони старые, их надо спилить, пни выкорчевать, вот и место для курятника, и для хлева место найдется. Как-то надо жить, не до красоты сейчас.
Альбина не промолчала
- Каусария-апа, вообще-то яблони эти еще бабушка с нашим папой посадили, они всегда тут росли.
- Альбина! Сейчас не до воспоминаний, кто и что садил. Земля-то на этой усадьбе наша. Так что, прости уж, мы сами будем решать, где яблоням расти, а где хлеву стоять.
- Ничего себе, апа! Ты меня удивляешь, дом-то бабушкин достался вам по недоразумению. Вообще-то, земля не вся ваша, у нас есть документ, когда папа строил дом, было межевание. Бабушке осталась только часть земли, где стоит баня и яблони растут. Просто мы с бабушкой жили одной семьей и ничего не делили.
Каусария мигом сообразила
- Ну, правильно, чего делить родным людям, правда, Селим? Так и будем жить одной семьей. На что Альфие одной столько земли. Понятно, когда землю делили, вас было много, а сейчас она одна.
- Это уж наше дело, сами знаем, на что она нам, наша земля. Мама у нас не одна, еще есть мы с Алией, наши дети. Если бы вы по-хорошему подошли, другое дело. А то, не село-не пало, а ты уж яблони пилить собралась. Пили! Мы на своей земле свои яблони посадим.
Альфия ничего не понимала. Чего это они? Халим умер, ее Халим умер, а они чего делят, какие яблони?
- Каусария! Ты о каких яблонях? Оставила моя свекровь твоему сыну дом, приезжайте, живите, никто не против. Зачем рушить то, что строила Сария? Надо быть благодарными.
- Да разве мы просили ее дом? Сария сама так решила, за что благодарить?
- Хотя бы за то, что есть куда приехать, где жить, когда тебя собственный сын из дома выживает.
- Кто сказал, что выживает? Мы сами так решили, правда, Селим?
- Правда- то правда, только ты зря про яблони заикнулась. Не мы их садили, не нам спиливать. И вообще, если вы так против, мы можем и не переезжать.
- Правильно, можем не переезжать, продадим дом – заявила Каусария, глядя на Альбину, мол, как она среагирует.
- Продавайте, хоть сегодня. Лучше жить с чужими людьми, чем с такой родней. Проще договориться.
Разговор зашел в тупик. Всем, кроме Каусарии, стало неловко. Она раздумывала, как дальше поступить.
- Мы тоже можем договориться. Вы нам отдаете половину огорода, а мы вам – половину яблоневого сада.
- Щедро, целых три яблони за пол огорода! Не договоримся. Все поделим по документу о межевании. Приезжайте, дорогие родственнички, живите. Пока вы собираетесь, мы поставим забор. Живите, радуйтесь, но на нашу помощь не надейтесь.
- Обойдемся! Ключи от дома давайте!
- Сейчас, только заберем свое имущество. Твоему Денису бабушка завещала только недвижимое имущество, то есть дом, остальное нам с Алией. Пошли, Алия! Вынесем свои сундуки!
- Альбин! На что они тебе? Оставь!
- Они мне дороги, как память о моей бабушке. А этим наша бабушка никто, зачем о ней помнить, выкинут на свалку сундуки, которыми она дорожила и все. Пошли!
Тяжеленные сундуки тащили юзом, по отмытым до желтизны доскам. Унесли все, и старинный Коран, и коробку с бабушкиными вещицами. Не знала Каусария, сколько тут серебра, видела она эти, потемневшие от старости маленькие ложки, браслеты, какие-то старинные застежки и подвески, которые давным-давно никто не носит.
Бессловесный Селим со своей Каусарией ушли ночевать в свой дом. Альфия с дочками осталась. Она до сих пор не могла поверить в то, что произошло. Ждала, приедет Селим, Каусария, самые близкие ей люди, поддержат ее.
А они? Разве жалко для родной сестры какой-то земли? Альфия отдала бы огород, садите, ей самой пары грядок хватит. Если бы Каусария не сказала про яблони, никому в голову не пришло заводить разговор о дележе.
Наутро Альбине уезжать. Девочки договорились, Алия переедет к матери, нельзя ее оставлять одну. Альбина забрала бабушкино серебро.
- Алия, чтобы потом не было обид, сразу поделим. Я унесу вещи оценщику, поделим по сумме, ты согласна?
- Как скажешь, мне все равно. Можешь себе оставить.
- Цены ты вещам не знаешь. Этим вещицам не меньше сотни лет, если не больше. Антиквариат. Понятно?
- Понятно. Как дальше жить без папы, вот это не понятно.
Продолжение Глава 84
-