-Вы не устали слушать? – спохватился Вилхо, - я думаю, что по одному Олмару вам будет трудно судить о том, какие они бывают… но если вы утомились…
-О, нет-нет! Вы мне только-только приоткрыли завесу, так что продолжайте! –Мурчин принялась сама нарезать фрукты на подносе, из чего Раэ заключил, что сильфов поблизости не было, - мне наоборот любопытно узнать, в кого у Фере такие замашки. Все-таки кровь не водичка.
-Ну что ж… После того, как Бриуди лишился мейден, встал вопрос о том, чтобы обзавестись новой. Так уж получалось, что уклониться от этого было нельзя. В его ковене начались разброд и шатание. В совете магистров росло недовольство Бриуди… Это был уже не тот ковен, который оставил в наследие его отец. Он был слишком раздут… Начались ссоры из-за неопределенной иерархии. Ну, вы знаете, как это бывает.
-Ой, не говорите, - сказала Мурчин, - отлично знаю! Какие сильные ковены гибли из-за этого!
-И ковен Ущербной Луны тоже чуть не погиб из-за внутренних ссор. И это еще не вся беда. Войны и происки ведьм Бриуди стали мешать другим… ведь Ущербная Луна – это не просто сам по себе ковен, скрытый в недрах лесов Семикняжия. Все-таки, это один из столпов Ваграмона, так было еще со времен отца Бриуди. С мейден Морель тоже получилось не очень. От нее ждали, что та будет в свите княгини Ортогона, правильно влиять на нее через князя, а она все бросила, умчалась в Семикняжие. Бриуди, конечно, заменил ее в свите княгини на другую, тоже, кстати, толковую ведьму, и делал хорошую мину при плохой игре: мол, не каждая ведьма может проникнуть в Семикняжие и жить в его обществе столь открыто, мейден Морель это удалось, а раз удалось, так пусть там пускает корни на благо Ваграмона. А плоды ее стараний будем пожинать позже. «Вы только подумайте, - говорил он тайному совету, - какие дали перед нами откроются, когда столь знатный и приближенный к князьям род Олмаров вырастит у себя ведьму, считая ее своей дочерью. Она рано или поздно окажется у престола князя Ладилиса». Однако случилось то, что случилось. И эта неудача была одной в череде многих досадных событий связанных с ведьмами Бриуди. Сначала острословы говорили о том, что ковен подтвердил свое название в том смысле, что он перестал быть полон. За эти пятнадцать лет случилось два роения – сначала откололась недооцененная молодежь и создала свой ковен, затем отпала целая ветвь довольно ценных колдунов, владеющих боевой магией: ее сманил гезеллинский ковен Черного Жемчуга. Там вообще была история… может слышали? Ну по глазам вижу, что слышали.
-О да-да, кто-то при мне упомянул, что Бриуди до сих пор судится с Черным Жемчугом за спорное имущество.
-О да-да, туда ребята ушли не с пустыми руками, а прихватили с собой приданое. И до сих пор суд Ивартана разбирается, чье оно. Скоро надо будет столетие судебного процесса праздновать! Только при Бриуди не упоминайте. Сами понимаете – век долог, всем полон, и у каждого ковена за столетия наберутся свои позорные страницы истории. То, что из ковена Бриуди ушли те, кто не был привлечен со стороны, а был там рожден, оказалось для него, как для магистра, все равно что оплеухой. А потом еще ковен за спиной у Бриуди разделился на две враждующие партии, одну возглавили метресса, недовольная тем, что она, как официальная фаворитка всего лишь ширма для аманты, а другую – аманта, которая была недовольна тем, что ее держат в тени и не берут в метрессы. В резиденции ковена на Горных Озерах произошло целое побоище с большими потерями с обеих сторон, и как назло в них погибли, как сейчас вспоминаю, те колдуны и ведьмы, которые хотели держаться нейтралитета. Среди них было немало толковых людей, на которых держался ковен. А дураки в живых остались! Как только не посочувствовать такому невезению ковена. До сих пор выясняют, кто его так проклял, и ведут расследование. Боюсь, что никогда не узнают.
В общем, положение Бриуди в совете после всего этого повисло на волоске. Острословы стали вкладывать в слово «Ущербная» в названии этого ковена уже иной смысл. В общем, сам Мурони велел ему через Теро Наюнеи навести порядок в своем ковене, взять мейден с оглядкой на совет канцлера. Что, конечно, означало приказ взять ту, что пришлет Теро Наюнеи. Ту, что сумеет приструнить всех, кто посмеет хоть пикнуть против новой хозяйки ковена, вплоть до того, что отправить под топор всех метресс магистра или даже обнаглевших амант, если подобные после всего случившегося где-то уцелели. В общем, Бриуди ждало ограничение власти магистра и чистка ковена. Что поделаешь – этот ковен всегда исправно служил Ваграмону и не должен был ронять своего престижа.
При этих словах Вилхо вздохнул, как тот, кто знает, что это такое. И за его спиной заклубилось изображение, тенью, светящимся силуэтом коленопреклоненной женщины со связанными за спиной руками подвязанными волосами так, что была открыта шея, и над головой которой чьи-то руки занесли топор. Затем Вилхо тряхнул головой, и видение погасло.
-Не люблю брать женщин в ковен, - сказал Вилхо, - вечный раздор!
-Это потому, что причины, которые побуждают брать в ковен лишних ведьм отличаются от тех, по которым вы берете колдунов. Когда магистр смотрит на колдуна, он думает, может ли тот усилить ковен, а когда ведьму – может ли она его развлечь на пару месяцев.
-Ну, это да, это да, - сказал Вилхо, - из-за этого ковены бывают так раздуты! И берут кого попало, а потом…
-А потом мейден их пристраивает к какому-либо делу или выводит из ковена, - сказала Мурчин.
-Не берешь новых ведьм в ковен – не нужна и мейден, - сказал Бриуди, - и покой, и покой…
-Особенно, если не берешь верховных и выше, - усмехнулась Мурчин.
-Именно. Вот вам, сударыня, верный способ столетиями держать ковен в узде. И я, и Бриуди к этому пришли не сразу...
Но вернемся к истории. Тогда в его ковен прислали гезеллинку, Арайн. И та уж разгулялась. Многие ведьмы и колдуны, которые позволяли себе слишком своевольничать, просто поисчезали неизвестно куда. Просто – поисчезали. И спрашивать об их исчезновении как-то сразу стало дурным тоном.
-Так эта Арайн была из тех, кто не выпускал из ковена желающих уйти? – глуховато спросила Мурчин, - лучше уничтожить, чем другим достанутся?
-О нет, она не была такой кровожадной. Она улучшила условия для пребывания младших ведьм и колдунов, так, что многие при этом пожелали остаться. Но довольно быстро вычислила желающих посамоуправствовать и с ними не церемонилась. Кроме одной ведьмы, о которой у нас сейчас пойдет речь. То была ведьма Легис.
-Легис… Легис… что-то знакомое, - сказала Мурчин.
-Возможно, вы слыхали это имя из уст кого-то из ковена Бриуди. Легис одно время называли Черным Алмазом ковена и предметом его гордости. Она была хтоничкой. Великолепно владела магией земли и могла двигать горы. Могла вызвать трус земли. Существует легенда, что Легис смогла на некоторое время сдержать извержение вулкана, но я сам в это не очень-то верю.
-Хтоничкам приписывают много того, что невозможно проверить, - сказала Мурчин.
-Но она была сильна. Очень сильна. В ее умении я и сам не раз убеждался. У нее были особые заслуги перед троном, потому как вызванное ей землетрясение как-то раз предотвратило поход Аахарна на нас. После вызванного ею цунами им было не до подготовки к войне, и тогда они потеряли на верфях почти готовый к спуску на водах боевой флот. Впрочем, к тому времени, о котором идет речь, Легис обленилась, перестала совершенствоваться и просто почивала на лаврах. Она была довольна тем, что ее зовут Черным Алмазом ковена и можно не копить в себе столь сильные заряды магии. Она вела ленивую праздную жизнь, маялась от скуки, пока не объявилась Арайн и не попыталась ее прихлопнуть. То ли везение, то ли остатки былой сноровки, но Легис удалось бежать. Однако через некоторое время она сама заявилась к мейден среди бела дня, как ни в чем ни бывало, попросила приема, и обе ведьмы сели за стол переговоров. О чем они там вели речь – мне не известно. Знаю только то, что они проговорили несколько часов, за которые Легис сумела убедить Арайн в своей лояльности, нежелании оспаривать власть новой мейден, и в том, что не даст себя использовать против нее. И скорее всего там они обе нашли способ, как сделать так, чтобы и Арайн могла спокойно спать, и чтобы Легис не пускать в расход. Было решено отправить Черный Алмаз в Семикняжие ко двору… Лавараолы Железного!
-В Ладилис? – воскликнула Мурчин, - ко двору этого… но ведь… но ведь это все равно, что сразу отправить ведьму на костер!
-Что ж, вы неплохо знаете историю. Да-да. Это было в те времена, когда выжлятники устраивали облаву за облавой, и костры горели по югу Ладилиса чуть ли не каждый день!
-И не только Ладилиса, - сказала Мурчин. – мне в детстве Алэ рассказывала…
-Невероятно представлять Алэ в роли рассказчицы, - усмехнулся Вилхо, - так трудно себе представить, как она возится с детишками… расскажете при случае?
-Но в эту ночь рассказчик вы, сударь, - лукаво сказала Мурчин.
-О да, я думаю продолжить. Вы совершенно были правы, в том, что отбытие Легис в Семикняжие расценили как отсроченную казнь со стороны Арайн, а то, что Легис это делает добровольно, выглядело как самоубийство. Сам Бриуди пытался ее отговорить, как и свою новую мейден. Но та была непреклонна, Легис была готова ехать, а Бриуди счел, что не станет настаивать, чтобы не показать никому, что на то время у него почти нет власти в ковене. И вот Легис исчезла, а затем объявилась при дворе князя Лавараолы, где стала одной из приближенных его вдовой сестры княжны Удабери.
-Под самым носом у выжлятников? – воскликнула Мурчин, - я же слыхала, что они проверяли всех женщин при дворе князя! Как ей это удалось?
-Ну…- Вилхо немного повел губами в улыбке, которую хотел придержать, - одно время я ей дал на воспитание одну молодую ведьму, небезызвестную вам Лиоту. Эту бестолочь пришлось срочно спасать в Ладилисе от костра и переправлять в Ивартан.
-Лиоту ей на воспитание? Насколько мне известно, Лиота водная ведьма, а не хтоничка! Какая же из нее хтоничка!
-У меня на то время не было водных ведьм, которые могли бы взять на попечение ведьму из Семикняжия! Рад, что Легис согласилась. Мне-то только взбалмошной Лиоты Эвалл-Аравей в ковене не хватало! Я уж думал, что в Ущербной Луне, куда в то время принимали всех подряд, она хорошо устроится. Легис тогда изнывала от скуки, а тут – перепуганная молодая ведьма, ей все ново, и она способна развлечь Легис историями про это сумасшедшее Семикняжие! Тогда-то Лиота и рассказала ей много о чем, в том числе и про то, как ей удалось спастись от ведьмобойц совсем неопытной девушкой, когда сама на себя свалила проклятье. Все тогда подумали, что она несчастная жертва ворожбы и долгие годы не замечали за ней то, на чем другую бы поймали! Пострадавшая от ведьмы не может быть ведьмой! Вот глупая заковырка простецов! На том и сыграла Легис. Со слов Лиоты она знала, где искать добрых людей. В имении Олмаров под Алорком. Там, где Нун построила странноприимный дом для бедняков. В последние годы жизни она много занималась благотворительностью, в память об Адаире. Тому было под шестьдесят, когда он погиб на войне с Муат-ду. Как и три его старших сына. И среди них тот, первенец, который обладал чутьем на ведьм после того, как его немного коснулось проклятье Черного Зимовника. Так что хозяйкой в имении была вдова Нун, ей помогали управляться с хозяйством подросшие дети. Тут Легис позволила найти себя жителям деревни в придорожной канаве, в одной окровавленной рубашке и в остатках летной мази.
-Она решила из себя изобразить жертву шабаша? Умно! – закивала Мурчин, быстро догадавшись, в чем заключался ловкий ход ведьмы Легис, в то время как до Раэ дошло не сразу. Затем он вспомнил, как случалось, что ведьмы похищали на шабаш простых и ни в чем неповинных людей, чтобы над ними посмеяться, и те оказывались по утру далеко от своего дома в чем было на них, зачастую настолько потрясенные, что едва могли о себе позаботиться и обратиться за помощью. В памяти у него так же всплыло, как иногда звали врачей из Цитадели для того, чтобы те помогли с такими несчастными своим собратьям по ремеслу, потому как у врачей из Цитадели опыта по подобным случаям было гораздо больше.
-Она сказала, что жила в Глодересте, в Даалрай, назвала хорошую семью.
Мурчин расхохоталась.
-Ловко! Где Ладилис, а где Глодерест! Для простецов такие расстояния довольно далеки.
-Далеки, но преодолимы. Ей пришлось заранее найти подходящую семью в Глодересте и спалить ее дом так, чтобы все семейство погибло вместе с домочадцами и слугами. Поэтому, когда Олмары попытались подать этой семье весточку о найденной девушке, им пришлось дождаться из Глодереста известия, что вся семья Легис погибла в пожаре, который явно имел колдовское происхождение. Как же Легис оплакивала их гибель! Рядом не было выжлятников, которые могли бы ее поймать на ненастоящих слезах. А для других это было явным свидетельством ее многострадальности. Уж она позаботилась дать понять, что никому-то она теперь в целом мире не нужна и не к кому ей обратиться. Думается мне, Легис готовилась даже к тому, что скоро явятся ведьмобойцы и начнут ее расспрашивать о том, кто ее похитит, на какой шабаш уволок, что с ней делали… И наверняка у нее был ответ на их вопросы и готовность их провести. Но она сумела обстряпать дело гораздо лучше! Легис сумела изобразить из себя такое несчастное создание «о, мне придется давать показания и пережить весь этот ужас снова! Нет-нет, не позорьте меня, я не хочу, чтобы кто-то узнал, что со мной делали на шабаше! Я не выдержу, ах лучше бы я умерла!» И никто не посмел позвать ведьмобойц. В тем более, что меры у них в то время, как и всегда, были жесткие, и в народе их не очень-то любили. Да и сказывались последствия работы вашего покорного слуги, - Вилхо приложил руку к сердцу и улыбнулся. – мной и моим ковеном была проделана большая работа, чтобы распускать слухи о том, что ведьмобойцы часто ошибаются… Так что Легис счастливо избежала встречи с ними.
-Вот она – жалость простецов. – усмехнулась Мурчин, - как легко ее использовать в своих целях!
-Как видите. У Олмаров это довольно-таки уязвимое место. Иногда битьем на жалость от них можно многого добиться. Сначала Легис выхаживали в странноприимном доме, а потом, как ей стало несколько получше, и в ней разглядели девицу из бедной дворянской семьи, но с хорошими манерами, набожную, обходительную – так сразу взяли в дом Олмаров, где она быстро подружилась с дочерьми Нун, и те стали судить-рядить, как же ей помочь. У Нун в те времена были хорошие отношения со вдовой княжной Удабери, и она написала ей о попавшей в беду девице, столь пострадавшей от колдовства. Та тотчас откликнулась и согласилась взять девушку себе в услужение, если она такова, как ее описывает Нун.
-Так запросто? – изумилась Мурчин.
-А что? Разве много желающих в Семикняжии быть придворными дамами?
Раэ про себя тихо кивнул. Да уж, приятного в этом для женщины мало. На придворную службу шли бедолаги без родных и средств прокормить себя как-то иначе. Кому захочется служить в чужом доме, когда всем хочется хозяйничать в своем? Уличные чтецы неплохо зарабатывали на гуляниях за счет горожанок, которые набивались в их палатки послушать слезливую историю про сироту-дворяночку, которая вынуждена была идти в услужение к княгине, нести непростую службу, а в конце истории госпожа выдавала ее замуж за достойного дворянина.
-Вот тогда вместе с Легис поехал тот самый Олмар, один из средних сыновей Адаира и Нун. Этот ходячий кошмар и предмет ненависти Бриуди – Сорафо Олмар.
В тот миг Раэ догадался, о ком говорит Вилхо: о его двоюродном прадеде. Уж о нем Раэ знал несколько больше. Ар Олмар хранила его портрет. Опять не совсем удачно выполненный, но восстановленный дорогим художником. И Раэ теперь не сомневался в том, что художник сумел спасти портрет. Охотник видел в воспоминаниях Вилхо Нун, и знал, что Сорафо унаследовал от своей матери круглое доброе лицо, от отца – шапку кудрей, несколько потемнее, чем у Адаира, темные глаза и не пойми от кого в родне – задорно вздернутый нос.
-Сорафо поступил на службу князя счетоводом в тот же день, когда Легис стала одной из служанок княжны Удабери.
Продолжение следует. Ведьма и охотник. Неомения. Глава 205.
Пока что последний этап увеличения на 30% не получается. Значит вернемся на шажок назад и закрепим его.