– А у тебя много женщин было? – мой голос, излишне беспечный.
Уже была глубокая ночь, нужно было ложиться спать, глаза сами собой закрывались, но… Ведь тогда наступит завтра. Мы уедем после обеда, у Дара какие‑то дела в городе вечером. Ему позвонили, он не может остаться. Значит, «романтическое свидание» закончится. И мы не спали, чтобы оно не наступало, как будто это может что‑то изменить. Так по‑детски…
Дар молчал, нахмурившись, лениво повернув ко мне голову, не торопясь отвечать на каверзный вопрос. Я уткнулась ему в плечо, прикрыв глаза, пытаясь удержать в голове мелькающие кадры сегодняшнего дня, не упустить ни одну мелочь, пока воспоминания ещё такие яркие, не покрылись серой дымкой, растворяясь в небытие. Просто, удержать, больше и не нужно ничего.
Я вся была соткана из противоречий сейчас, запутавшись во времени, в людях, в чувствах, в себе. Мне сегодня было так хорошо. Такой длинный, насыщенный день. И одновременно, казалось, я только раз прикрыла глаза в сладкой неге, и он пронёсся мимо, словно скоростной состав, сбивая с ног воздушной волной. И оставил меня на перроне, тоскливо вглядываться вдаль. Что мы только не делали сегодня. После обеда Дар предложил растопить баню. Мне всегда были ближе финская сауна, римские термы и турецкий хамам.
– Как?! С дубовыми вениками, чтобы горячий пар, как кипяток?!
– Не пробовала? Отхлещу тебя веником, сброшу в озеро и трахну, – шипел мне в ухо Родин, нагло улыбаясь, – Знаешь, как мечтал об этом после юбилея? Сколько прошло? Три недели?
А у меня даже ноги подгибались от одних его слов. И смех становился хриплым, прерываясь. Смотрела на него, и всё плавилось внутри, растекаясь нестерпимым жаром по телу. Нервная дрожь в руках, лихорадочное возбуждение, громкий, чуть истеричный смех, тягучие взгляды. Что‑то натягивалось между нами, нестерпимо звеня, отпуская только, если касаться, быть ближе.
Или, может, это только в моей голове было?!
Может, для него всё просто, без надрыва. Всего лишь выходные с очередной симпатичной девчонкой. Я не знала, не могла спросить. Но от этого щемящего чувства неуверенности в себе, в нём, всё казалось только острее.
Дар выполнил своё обещание точь‑в‑точь. Сначала познакомил со всеми прелестями русской бани, отстегал дубовым веником, потом скинул с крутого берега в прохладное озеро и прыгнул следом. Подхватил мокрую, отплевывающуюся, смеясь.
– А ты говоришь «развлечения», – весело хмыкнул, осыпая моё горящее лицо быстрыми поцелуями, подгребая к берегу, где мог спокойно стоять, – Ну что? Веники были, озеро было, осталось…
– Ты всегда свои обещания так точно выполняешь? – я не могла не улыбаться, не могла скрыть своё нетерпение. Я бы уже и там, в бане. Да, жарко, но внутри у меня уже давно всё горело сильнее.
– Да, всегда держу своё слово, – пробормотал Дар, заставляя обнять его шею руками, подсаживая мои бёдра на себя, – Можешь пользоваться…
Последняя фраза потонула в поцелуе, движения во мне, такие плавные из‑за воды. А потом опять баня. Дар вручил мне веник так торжественно, словно, это был турнирный кубок.
– Твоя очередь, змейка, – зелёные глаза озорно блестели, он подмигнул мне и растянулся на всю лавку, – Ну, чего стоишь?
– Я…
Чёрт, это было странно… Вздохнула глубоко и ударила по широкой спине. Дар только фыркнул недовольно.
– Меня мой семилетний сын сильнее бил! Давай нормально, Лиль!
Повернулся ко мне, приоткрыв один глаз.
– Ну, представь, что я тебе какую‑нибудь гадость сказал или сделал…
– Гадость?! – я на секунду задумалась, что бы меня, действительно, разозлило.
И вдруг вспомнила реальные слова отца. Что у меня не будет нормальных отношений с мужчинами, что со мной рядом всегда или раб, или господин. Хлестанула так, что бедный Дар подскочил от неожиданности, а потом расхохотался, укладываясь обратно.
– Даже знать не хочу, что тебе в голову взбрело, но продолжай.
Я и продолжила. Наверно, такое же пьянящее чувство испытывает обманутая жена, бьющая посуду, или боксёр на ринге. Было так жарко, что от резких движений мутило, парной воздух обжигал лёгкие, туманя разум. Его спина вся в красных полосах и прилипших листочках. В какой‑то момент Дар резко повернулся, и я попала ему по животу. Ещё чуть ниже, и улыбка бы сползла с его лица, а мои страстные выходные на этом, возможно, закончились.
– Ш-ш-ш, всё-всё… Да ты опасна, змейка…
Он смеялся, перехватывая веник, резко потянул на себя, заставляя упасть на его влажное горячее тело, всё в поту, как и моё. Так жарко. Дар дотянулся до двери правой рукой, толкнул её, чтобы хоть чуть‑чуть свежий воздух попадал к нам, и посадил меня на свои бёдра, откинувшись на лавке. Я обхватила его член, направляя в себя и медленно опустилась, не отрывая глаз от его лица. Родин так смотрел, не мигал совсем, затаив дыхание, зрачки расширялись с каждым сантиметром исчезающей во мне плоти. Губы дёрнулись в подобии кривой улыбки.
– Лиль… – так тихо, еле слышно, и больше ничего не добавил, словно, моё имя могло вместить в себя всё, что происходит сейчас между нами.
А потом мы купались, дурачась. После поужинали в основном ресторане и снова уединились в своём домике на отшибе, разожгли костёр в каменной чаше и сидели на террасе, любуясь огнём, опять обнимались, уже, просто, обнимались. Я спрашивала что‑то у Дара, он рассказывал, а потом он - у меня. Ничего серьёзного, так. Всякие мелочи, но они почему‑то казались важными. Даже не помню, когда хохотала так в последний раз. Буквально, кувыркалась от смеха, держась за содрогающийся в спазмах живот. Родин умел остроумно шутить и метко описывать детали. Его живая мимика. Обычные вещи выглядели невероятными с его точки зрения. Это было очень забавно.
– Ладно, там дрова для костра кончились, – выдохнул Дар и пошёл за топором.
Села рядом с ним на краю террасы, внимательно наблюдая, Родин опять говорил что‑то, отрывисто, делая перерыв на удар, но я плохо улавливала суть. Закат на небе, багровые облака, томное жёлтое свечение медленно исчезающего за горизонтом диска. Его подсвеченные красным волосы, золотистые блики, переливающиеся на напрягающихся мышцах рук и живота. Он казался мне таким красивым.
Желание разгоралось внутри всё сильней, растекаясь по всему телу пьянящей волной. Наверное, оно начало выплёскиваться наружу через взгляд, выражение лица. Потому что Дар в какой‑то момент, в очередной раз мельком посмотрев на меня, вдруг замер, потом медленно опустил топор. Я подошла к нему, руки сразу потянулись к резинке штанов. Дыхание сбивалось из‑за пристально следящих за мной изумрудных глаз, щёки больно жгло румянцем. Поцеловала его грудь, всё ниже. Пальцы обхватили член, поглаживая. Опустилась до конца на колени перед ним. Язык скользнул по всей длине ствола, и губы обхватили дрогнувшую головку. Не знаю, что нашло на меня. Просто, отчаянно захотелось. Впервые в жизни…
– Моя хорошая… – прохрипел Дар, слегка опешив от моей выходки, рука вцепилась в мои волосы на макушке, – Чёрт…
– Ну что молчишь?! Считаешь?! – прочертила невидимый узор у него на груди, искоса наблюдая, как Дар недовольно хмурит брови.
Не знаю, на кой чёрт мне это сдалось. Ведь было очевидно, что много. По крайней мере, в постели. Дар иногда делал такие вещи с совершенно естественным видом, о которых я даже не догадывалась.
– Это глупый вопрос, Лиль. Я не считал и даже не знаю, что ответить, – Дар прикрыл глаза ладонью, криво улыбаясь, – Если ты про девушек, как ты это понимаешь, то у меня, практически, никого не было, просто, потому что я рано женился. Маша была меня старше на пять лет, она училась вместе с твоей мамой, ну, ты в курсе… А, если ты про интимные отношения, то… Ну, конечно, много. Но я ведь не нищий и не страшный. Всегда есть желающие, шлюхи, в конце концов. Я не знаю, даже искать никого не надо. Это естественная потребность для здорового мужчины. Ты хочешь есть ‑ ты ешь. Здесь, примерно, так же, понимаешь?
Я понимала, но лучше бы нет. Ему всё слишком легко доставалось. Даже я…
– И зачем я ответил. У тебя такое лицо, как будто у Деда Мороза на тебе подарки закончились, – проворчал Дар, подтягивая меня повыше, чтобы можно было поцеловать. Сначала легко, просто, чтобы улыбнулась. Потом ещё и ещё…
– Ты устаёшь когда‑нибудь? – из груди вырвался гортанный смех.
Его руки уже путешествовали вниз по моей спине, ягодицам, пальцы провели по влажным горячим складкам, скользнув внутрь.
– Обычно да, но не с тобой…
Я обняла его крепко, прижимая черноволосую голову к своей груди.
«Ну, хоть что‑то для него не обычно…»
– Лиль, ты не спишь?
Уже глубокой ночью уткнулся подбородком мне в плечо.
– М-м-м? – сонно занесла руку назад, чтобы погладить его, попала куда‑то по щеке, совсем шершавой от отросшей щетины.
Дар сильнее прижал меня к себе и зашептал на ухо.
– Давай, не будем предохраняться, змейка. Давай?
Обернулась резко, силясь прогнать окутывающую дремоту, глаза Родина лихорадочно мерцали в темноте. Молчание. Он ждал, а я не знала, что сказать.
– Дар…
– Если ты даже прямо сейчас залетишь, то родишь только в апреле, – его жаркий шёпот порождал во мне нервную дрожь, – Спокойно пройдёшь у нас практику и защитишь диплом… Я тебе помогу! Хорошо?
Сильные руки так крепко обнимают. Я чувствовала лопатками, как бешено бьётся его сердце.
– Дар, я не могу, – голос сорвался, слова царапали горло, – Извини…
– Что? – он, просто, поверить не мог.
Это ужасно. Так сложно повторять.
– Не могу пока. Не уверена, что хочу… Рано об этом, мы ещё даже не женаты…
