Через некоторое время Леону, и правда, полегчало. Он вошёл в прежнюю колею и теперь ничем не отличался от других молодых щёголей и повес. Всё ему было интересно, с азартом искал он новых людей и новых развлечений. Вдвоём с Жаном-Луи они распробовали вина молодого урожая и, увеселённые, отправились в танцевальный зал.
Бал был в самом разгаре. Танцевали все, в стороне остались только старые, больные или хромые. Разнообразие кружащихся нарядов и украшений слепило глаза. Друзья стояли, долго присматриваясь и оценивая состав танцующих и наблюдающих. Почти все лица были знакомы, из новых только польская княжна с братом, английский посол с супругой и ещё какие-то провинциальные новички, держащиеся пока скромно и неуверенно. Жан-Луи рассказывал между делом последние сплетни, слухи и скандалы. Леон рассеянно слушал, голова у него была занята другими мыслями. Он думал о семье, о том, зачем он приехал сюда, в Париж, и вспоминал, насколько беззаботна была его жизнь ещё три месяца назад. А сейчас судьба-злодейка скрутила и подмяла его под себя, вынуждая делать то, чего ему совершенно не хотелось ни под каким видом. Но время поджимает, и других вариантов, похоже, не остаётся.
Тут вдруг послышался какой-то шум от парадных дверей. Общество заволновалось, возникла небольшая суматоха. Друзья повернули головы в ту сторону и застыли в восхищении. Появилась «королева балов» Шарлотта де Менвиль! Она была ослепительна и, как всегда, окружена свитой поклонников. Леон не верил своим глазам – она действительно изменилась. Одета так смело, так шикарно, просто вызывающе – платье из тёмно-красного шёлка, расшитое рубинами, такого же цвета перьями в причёске и безумным декольте, увенчанным бриллиантовым колье! Почти вся спина её была голой, и просто непонятно было, на чём держится само платье.
И как он, Леон, раньше не замечал, насколько она стройна и грациозна. Но даже не это вызывало восхищение – манера держаться, взгляд, уверенная поступь и снисходительная улыбка – всё выдавало в ней настоящую королеву! Чёрт побери! Откуда это взялось? Когда она успела так окрылиться? Это же обычная провинциалочка, три недели назад плакавшая скромно в углу от неразделённой любви к нему же, Леону! Вот это да!
Как всё изменилось! Теперь даже страшно подойти к ней. Чтобы поцеловать ей ручку (кстати, увешанную шикарнейшими перстнями с рубинами) и сказать дежурные, но заслуженные комплименты, собралась целая очередь. Захочешь – не пробьёшься! Вокруг неё суетились, толкались и наступали друг другу на ноги важнейшие персоны Парижа, а мадам Шарлотта даже ухом не вела. Её взгляд был спокойным и уверенным. Она рассеянно выслушивала кучу нелепостей и одаривала избранных улыбкой, неторопливо обмахиваясь веером. Иногда задумчиво смотрела поверх голов, словно надеясь увидеть что-нибудь другое, новое. Или кого-нибудь…
Леон не знал, что ему делать. Он вроде бы помнил, что эта женщина – его старая знакомая Шарлотта, которая давно перестала его занимать и успела наскучить своими любовными признаниями, но она ли это? Он не мог понять и уложить в голове – как возможно такое перевоплощение? И так он стоял в нерешительности, одолеваемый двумя противоположными желаниями: скрыться куда-нибудь подальше или наоборот, выйти вперёд, чтобы «случайно» попасться ей на глаза и посмотреть, что из этого получится. Такое событие совершенно сбило Леона с толку.
Другое дело – Жан-Луи. Он наблюдал такие представления каждый день и, казалось бы, уже должен был привыкнуть к этому и не придавать большого значения. Но и он тоже, как в первый раз, завороженно смотрел на графиню, не двигаясь, и не в силах оторвать счастливый взгляд. Впрочем, было от чего прийти в эйфорию. Шарлотта было просто умопомрачительна в этом своём красном платье с бриллиантами и рубинами. Поговаривали, что сам король уже заинтересовался её персоной… Соперницы скрипели зубами от злости и рвали на лоскуты свои кружевные платочки.
Наконец-то, она их заметила. Безмятежный взгляд полуприкрытых глаз на мгновение вспыхнул от неожиданности, но тут же она взяла себя в руки и больше ничем не выдала волнения. Медленно отвернулась и нарочно двинулась вместе со всем своим окружением в другую сторону, противоположную той, в которой с трепетом ожидали своей участи два друга. Леон улыбнулся, он узнал этот взгляд, который попыталась скрыть Шарлотта – такими же зелёными искорками он светился, когда сия прелестная фея принимала его когда-то в своём саду, одетая в тёмно-вишнёвое строгое платье вдовы. Значит, она не изменилась, всё то же самое, просто приукрасилась ярким оперением и стала чуть уверенней в себе. Это даже интересно.
Впрочем, не очень. Скорее, забавно. Жаль только беднягу Жана-Луи, он совсем одурел. Впору облить его ведром ледяной воды – освежился бы, пришёл в себя.
- Послушай, дружище, что случилось? Три недели назад она была другой. Такая робкая, скромная, платье было обычное, как у всех. А тут разошлась! С чего бы это?
- Сам удивляюсь. Шарлотта – непостижимое создание. Я никогда таких не встречал!
Леон недоверчиво ухмыльнулся.
- Ты только подумай, как вырядилась: немыслимое платье, перья, бриллианты. Откуда такая смелость? Она никогда так не одевалась…
- Тебе-то откуда знать? – Жан-Луи подозрительно посмотрел на шевалье. Тот мигом спохватился.
- Конечно, я не могу сказать точно, но мне почему-то думается, что она такая же обычная серая птичка, как все эти деревенщины у нас дома в провинции. Она похожа на них. Да, такая же. Неужели мне одному так кажется? Ну ладно, не смотри на меня так! Может, и есть в ней что-то особенное, ещё, кроме платья. Я, наверное, пока не разглядел. Ну да, безусловно, глаза у неё довольно-таки симпатичные, зелёные, кажется. Конечно, да… Как ты сказал, её зовут – Шарлотта? Прекрасно!
Жан-Луи уже готов был взорваться от этих явных издевательств, но тут произошло новое событие, захватившее всеобщее внимание. Шарлотта увлечённо танцевала, меняя титулованных партнёров одного за другим. Кстати сказать, Леона и Жана-Луи она упорно не хотела замечать, откладывая несомненно волнующую встречу на потом. И тут как раз произошла другая встреча, не менее волнующая. В зале появился новый важный гость, арабский шейх, тот самый, с которым Шарлотта отказалась поехать на прогулку, и который устроил дикий скандал.
Графиню де Менвиль перекосило. Она устала от его напористых ухаживаний. Это даже нельзя назвать ухаживаниями. Он просто требовал, чтобы она с благодарностью принимала его подарки и знаки внимания, безропотно повиновалась его капризам и везде сопровождала, а по окончанию пребывания его во Франции уехала с ним и стала «любимой» женой, на худой конец, наложницей, то есть присоединилась к бесчисленному гарему. Такая мелочь, как её согласие, не очень его интересовала. Восточный владыка считал вопрос решённым, и лишь его прихотью «девочка» могла пока покуражиться. Единственное, что его немного смущало – чужая страна, чужие нравы, возможность каких-либо юридических препятствий. Но, опять же, как человек могущественный, он верил, что любые его желания выполнимы.
Шарлотта, естественно, считала его требования смешными и его самого тоже. Со временем ей даже понравилось испытывать его терпение, и она специально стала заказывать у портных всё более немыслимые и откровенно вызывающие наряды. Графиня дразнила гордого шейха и нарочно старалась взбесить его. Она так развлекалась. Завязалось соревнование – кто первый сдастся. Борьба набирала обороты, сначала забавляя, а потом выматывая силы у обоих, но ни один не хотел признаться в поражении. Шарлотта уже мысленно проклинала всех «упёртых» арабов, когда-либо появлявшихся на свет Божий, а у шейха начинали иногда сдавать нервы. Но упрямец и не думал сдаваться. Получить эту женщину стало делом чести. Ведь у неё нет мужа. Значит, свободна. Значит, его!
А для графини это было уже, как зубная боль. Хотя араб, в общем-то, мужчина симпатичный и завораживающе-обаятельный, но его восточные властные манеры напрочь отпугивали Шарлотту. И, к тому же, она любила Леона, который стоял сейчас на другом конце зала и смотрел на неё с удивлением и нескрываемым восхищением. Это согревало графине сердце. После многих дней разлуки она снова могла видеть его, просто видеть. Большего счастья ей и не нужно было. Она даже боялась подойти к нему, чтобы не разрушить очарование бессловесного общения.
Араб без лишних церемоний тут же направился к избраннице через весь зал, заставляя остальных гостей уступать ему дорогу. Упаси Господь кого-нибудь впопыхах наскочить на него по нечаянности – безумец будет стоптан и смят преданной охраной.
«Чёртов сукин сын!» - в ярости подумала Шарлотта. Этот вечер она хотела полностью посвятить Леону, очаровать его, помучить, незаметно покорить и приручить, тихо подкравшись к его сердцу. А тут этот бешеный пёс всё испортил. Если только он заподозрит, что «избранница» уделяет внимание кому-то ещё, тому не жить. Дикий собственник отгонял всех поклонников от своей подопечной, не позволяя никому даже смотреть на неё. Каждая их встреча заканчивалась скандалом, который потом со смаком обсуждался в городе всю следующую неделю. Наверное, благодаря этому графиня де Менвиль и стала так знаменита в Париже. Её имя было известно всем, начиная от последнего нищего и заканчивая королевской фамилией. С одной стороны, это льстило самолюбию графини, а с другой стороны, уже невозможно было прийти куда-нибудь – обязательно появлялся этот несносный шейх, и всё становилось с ног на голову. Вот и сегодня всё начиналось, как обычно.
Шарлотта сделала вид, что не замечает поклонника и продолжала танцевать. Араба это нисколько не задело. С невозмутимым выражением лица он просто подошёл к ней, оттолкнул того, с кем она танцевала и, взяв графиню за руку, предложил ей уйти отсюда. Она отказалась. Тогда шейх, не отпуская её руку, потащил графиню к выходу. В это время оскорблённый партнёр по танцу попытался возмутиться, но тут же был устранён далеко в сторону охраной шейха. Шарлотта разозлилась. Резко развернувшись, она влепила высокородному наглецу звонкую пощёчину. Этот звук разнёсся по залу, как выстрел, его слышали все. Музыка остановилась, повисла мёртвая тишина. Шарлотта сама уже испугалась того, что наделала. Лицо шейха выражало крайнюю степень ярости. Ещё ни одна женщина на свете не посмела прикоснуться к нему подобным образом.
В его стране женщины боятся даже взглянуть посмелей, чтобы не разбудить гнев мужчины, а тем более такого владыки. Подобный поступок для него был просто неслыханным. Если бы он был сейчас дома, безрассудная красавица уже лежала бы на полу с рассечённой головой, но здесь в гостях ему пришлось сдержаться. Лицо шейха побагровело. Сильными руками он схватил Шарлотту за талию, поднял в воздух и, встряхнув со страшной силой, отбросил в сторону. Затем, даже не взглянув на неё, развернулся и ушёл с бала.
Зал выдохнул. Напряжение спало, все загалдели, зашумели, забегали. Шарлотта, не двигаясь, лежала на полу. Она сильно ударилась головой, и теперь перед глазами всё кружилось, и звенело в ушах. Она не могла поверить, что такое случилось именно с ней. Такой скандал! Все, должно быть, сейчас только и обсуждают её легкомысленное поведение. Ведь она сама напросилась на такое унижение. Из глаз её покатились слёзы. Боже, какой ужас!
В это время, пока все в нерешительности толпились около места действия: кто-то, прикрываясь веером и расспрашивая подробности, а кто-то, сочувствуя и искренне переживая за бедняжку, лежащую почти бездыханно на полу, Леон почувствовал странное ощущение – у него заболело и закололо в груди. Когда он увидел, как араб схватил Шарлотту, встряхнул её и бросил на пол; и вот она лежит, как сломанная красная роза, у него закипела кровь. Не осознавая, что делает, он сорвался с места и через весь зал бросился к Шарлотте. Когда он долетел до этого места, араба уже не было. Гости столпились рядом. Шарлотта не двигалась. Она лежала на боку, согнув ноги и закрывая содранными руками лицо. Локоны её каштановых волос запрокинулись и разметались по красному шёлку и по паркету. Бриллиантовая диадема отлетела в сторону.
Решительным уверенным шагом Леон подошёл к Шарлотте, растолкав зевак. Лицо у него было бледное, губы сжаты, а глаза выражали такую боль, что окружающие начали переводить внимание на него. Не смотря ни на кого, он нагнулся, взял на руки графиню и поднял с пола. Шарлотта, не открывая глаз, обняла Леона за шею, и все, кто были рядом, услышали, как она сквозь слёзы безошибочно назвала его по имени. А он, не меняя выражения лица, развернулся и унёс её из зала.
Это был новый поворот событий. На следующий день о малейших подробностях уже знали все. Но было и другое, что обсуждалось не менее жарко. Ситуация повернулась так, что Жан-Луи тоже не остался в стороне и отличился на свой манер.
Когда Леон бросился к Шарлотте, Жан-Луи в это время кинулся наперерез жестокому арабу. По всем правилам дуэли он достал перчатку и бросил её в лицо обидчика. Он был готов драться, где угодно и когда угодно, он хотел разорвать его прямо сейчас и бросить к ногам Шарлотты, любым путём защитив её честь! Но араб отнёсся к Жану-Луи, как к собаке, укусившей его за ногу – зверская охрана просто-напросто изметелила бедолагу, и он, не помня себя, остался лежать около дверей особняка. А шейх, не беспокоясь о случившемся, с каменным лицом проследовал дальше.
Только вернувшись на свою территорию, он дал волю чувствам – пинком ноги двери разлетелись в щепки, львиный рык сотрясал стены; изящные вазы китайского фарфора, хрустальный столик с фруктами, предметы мебели и безделушки тончайшей работы - всё, что попалось под руку и под ноги, было разрушено и сметено. А когда один неосторожный слуга высунулся на шум, хозяин кулаками забил его так, что тот потом не вставал с постели несколько дней.
Шейх не мог успокоиться, он не понимал, что это за страна такая, где женщины, это презренное племя, не боятся и не уважают мужчин, своих повелителей; позволяют себе отказывать им, не говоря уж о том, что одеваются они совершенно невозможно, ходят полуголые на людях, где на них пялятся чужие мужчины, а свои мужья, как бараны слепые, даже не обращают внимания на такой бардак! Эта страна заслуживает быть уничтоженной, а людишки, эти черви ничтожные, не годятся даже на то, чтобы их называли скотом. Их женщины…Французские женщины действительно прекрасны, но их некому бить! Каждая из них нуждается в примерном воспитании. Пару раз спутала бы пол с потолком, стала бы, как шёлковая. Подумать только, на Востоке любая девушка была бы счастлива, если бы он, великий шейх Осман-эль-Рахим, облагодетельствовал её своим вниманием. Она бы сама пришла к нему и сделала всё, чтобы только угодить своему властелину и доставить удовольствие. Грязные скоты эти европейцы – сами ничего о жизни не знают и женщин своих воспитать не могут сообразно понятиям Аллаха. И приходится всю эту мразь терпеть, пока ты гость в этой варварской стране. Дьявол их побери!
Великий шейх ещё долго бушевал, не в состоянии примириться с неслыханным оскорблением. По правде говоря, он первый раз был в Париже, и вообще в Европе. Он ещё не привык к порядкам христианского мира, и такое «безобразие» с трудом переживал. Будь его воля, он бы сровнял с землёй ненавистный «вертеп». Как такое можно терпеть!
Продолжение здесь:
Начало здесь: