Грустный и расстроенный, Леон молчал всю дорогу до дома. Ему было жаль Николетту, жаль этот роман с милой простой девушкой, у которой было всего два выходных платья и одна служанка, но с которой так легко и беззаботно пролетало время. С ней не нужно было никем притворяться – она принимала его таким, как есть. А какие вкусные пироги она пекла!
Леон утешал себя тем, что когда-нибудь он вернётся в этот симпатичный домик с резными ставнями и кружевными занавесочками. Вот только решит как-нибудь свои проблемы и сразу приедет. Они проживут здесь всю оставшуюся жизнь только друг для друга и иногда будут ходить в гости к соседям на званый ужин. Когда-нибудь это будет…
Хотя в глубине души Леон знал, что никогда он больше не появится здесь. Всё это скоро будет забыто, как наваждение. Новый день и новые события вытеснят очарование прошедшего. Уже и сейчас вперемежку с печальными переживаниями прокрадывалось тайное любопытство – как там в обществе, при дворе, что нового, неужели правда всё то, что ему Жан-Луи рассказывал. Поразительно! Нетерпение всё больше овладевало им. Он вроде бы хотел ехать медленнее, прощаясь и затягивая расставание, но временами забывал о печали и поторапливал кучера, нервно постукивая пальцами.
Жан-Луи понимал его душевное состояние, поэтому не задавал лишних вопросов. Он был рад и тому, что удалось вытащить товарища из тёплого гнёздышка в реальную жизнь. С Леоном вообще спорить трудно, его можно только заинтересовать чем-то, и Жан-Луи знал для этого все подходы. Поэтому без криков и скандалов всегда добивался, чего хотел. Но и Леон знал все тонкости натуры Жана-Луи. Так что оба они прекрасно ладили и дружили уже много лет, расставаясь лишь на время.
Кое-как скоротав оставшийся день, к вечеру они собрались в общество. В этот раз был бал у маркиза де Бокара, и Леон не хотел было ехать, потому что недолюбливал старого павлина, но Жан-Луи уговорил его и на это, пообещав, что они будут держаться подальше от хозяина дома.
Леон согласился ещё и потому, что не хотел оставаться один и метаться здесь в четырёх стенах, думая о том, как там развлекаются другие и что о нём говорят. Он уже загорелся мыслью увидеть всех старых знакомых и, конечно же, Шарлотту, покорившую Париж. А, кроме того, и других небесных созданий там будет полно. Пора выбирать всё-таки невесту, срок заканчивается, оттягивать дальше некуда. А какая там она будет, блондинка или брюнетка, толстая или худая, теперь уже неважно – какую Бог пошлёт, лишь бы у неё были деньги.
С таким обречённым и деловым настроением Леон зашёл за другом в соседнюю комнату, и вместе они отправились на бал. Граф Персеваль, у которого они всё ещё жили, не пожелал поехать с ними – у него разыгрался ревматизм. Он частенько оставался дома то ли потому, что, и правда, плохо себя чувствовал, то ли потому, что не любил светскую жизнь. Но к молодым людям он относился доброжелательно и ничем не показывал, что их дальнейшее присутствие ему неприятно или обременительно. Наоборот, он обычно дожидался, когда они возвращались откуда-нибудь, и с чарочкой вина у камина в их дружеской тёплой компании внимательно слушал рассказы и впечатления о последних событиях, случившихся в обществе и в мире. По характеру он был домосед, но не ханжа и не брюзга, любил уют и домашние посиделки, как такие, до поздней ночи.
А друзья, Леон и Жан-Луи, любили в ответ его, как отца, и с удовольствием проводили с ним время, слушая воспоминания о старых временах и его собственных похождениях, спрашивая иногда совета насчёт какой-нибудь затруднительной ситуации. Впрочем, как и вся молодёжь во все времена, мудрым советам они редко следовали и поэтому частенько попадали впросак. Старый граф не обижался на них, он говорил, что и сам был таким когда-то. «Каждому человеку нужно попробовать всё самому и набить свои шишки, только тогда он усвоит уроки и успокоится», - говаривал он.
Вот и сегодня граф де Персеваль напутствовал молодых людей в дорогу, а сам опять остался дома, чтобы в тишине подумать и почитать досточтимого Плутарха и не менее почитаемого Аристотеля. Жан-Луи, пока они добирались до места, рассказывал, как переживал все эти дни старый граф, когда пропал Леон. Он сам поехал к начальнику полиции, поднял всех на ноги и никак не мог успокоиться, пока Леон не нашёлся. Он ни за что не хотел верить, что «мальчик» погиб, сам не падал духом и не давал унывать Жану-Луи.
Вместе они безрезультатно перерыли весь Париж и предместья, провели несколько бессонных ночей, пока однажды вечером в ворота графского особняка не постучалась женщина с недовольным выражением лица. Это была служанка Николетты. Она поведала, где находится тот юноша, которого они ищут, и собралась уходить. Граф де Персеваль был так счастлив, что насыпал ей в карман целую пригоршню луидоров, обнял со слезами на глазах и только потом отпустил. Сердце женщины тронула радость старика. Она смущённо улыбнулась и согласилась проводить посланцев до дома. Граф тут же снарядил карету, все вместе они вмиг добрались до нужного адреса.
После счастливой встречи граф успокоился. Он как будто вернулся с того света. Своих детей в прошлом у него как-то не получилось, поэтому так близко к сердцу он воспринял этих двух, которых судьба послала на старости лет в утешение. Но перенесённые переживания дали о себе знать. Старик слёг и несколько дней пролежал в постели. Леон в это время вернулся в дом милой горожанки и ничего не знал, а Жан-Луи ухаживал за больным и не отходил от него ни на шаг, пока тот не начал выздоравливать и ходить по дому. Только тогда Жан-Луи добрался до Леона, чтобы вернуть его к действительности.
Когда Жан-Луи узнал все эти подробности, ему стало не по себе. Получается, пока он прохлаждался в нежных объятиях Николетты и радовался жизни, близкие люди не знали из-за него ни сна, ни покоя. Леон почувствовал себя виноватым и мысленно пообещал, что в следующий раз он будет осмотрительнее и умнее.
Обеспокоившись повисшей тишиной, Жан-Луи взглянул на друга и понял, о чём он задумался. Замечательно, что совесть, наконец-то, проснулась и помучила его хорошенько. Но сейчас нельзя его в таком состоянии поддерживать, на балу он нужен живой и весёлый. Оставшуюся часть пути Жан-Луи постарался развеселить друга анекдотами и последними сплетнями – нужно было привести жениха в нужное романтическое настроение. А то с угрюмыми и виноватыми мыслями в голове он вообще расхочет жениться; вместо этого сдуру возьмёт и ограбит какого-нибудь ювелира. А такого им допустить нельзя.
Как настоящий друг, Жан-Луи готов был уже сам вместо него жениться, только бы помочь. Но Шарлотта, чудесная богиня, не хотела и слышать об этом. Она говорила, что любит другого. Хотя Жан-Луи не верил этому; он считал, что всё это лишь отговорка, и однажды упрямица поймёт-таки, как он любит её, бессердечную, и согласится стать его женой и разделить бренное существование холостяка. Какие странные создания – женщины! Послушать их, так они только и мечтают, как бы выпрыгнуть замуж, а эту силой не заставишь. Неужели он – настолько плохая партия?
Жан-Луи незаметно для себя пришёл в романтическое состояние духа. Благо дело, показались уже огни особняка. Шум, кареты, возня лакеев, разноцветье шелков и бархата. И всё это перемешано тончайшими ароматами дорогих духов, исходящих как от прекраснейшей половины общества, так и от сильнейшей. Впрочем, кружев и драгоценных камней, ослепляющих своим блеском, было также поровну, независимо от принадлежности к полу.
Только размер кошелька определял количество и качество сияния и блеска. И тут уж каждый лез из кожи вон. Даже пряжки на башмаках были у многих золотые, а у некоторых ещё и усыпаны бриллиантами и другими драгоценными каменьями. А что уж говорить о таких традиционных местах украшения, как шея, причёска, руки и платья? Неповторимая смесь фантазии и прихоти! И всё это, собранное в одном месте, можно было назвать одним словом – великолепие, не знакомое с такими понятиями, как мера и границы. Безграничное великолепие небожителей!
У Леона слегка закружилась голова с непривычки. От волнения пробежали мурашки по спине. Ему казалось, он не был в таком обществе, по крайней мере, несколько лет. Всё вдруг казалось незнакомым, приходилось заново открывать для себя этот сверкающий мир. Как же он раньше не замечал эту роспись на стенах, лепнину, статуи древнегреческих богов, а люстры! Это же произведение искусства, они размером с дом Николетты! О, небо! Я здесь, среди гостей, где благородные дамы, кавалеры – воплощённые боги Олимпа! И я такой!!!
Леон в душе ликовал, он едва не издал боевой клич. Сама обстановка действовала на него одурманивающе, лирическая музыка возбуждала воображение. Леон чувствовал кожей, насколько стремительнее и горячее кровь побежала в жилах, полыхнув краской на щеках и заколов в кончиках пальцев. Стало тесно в пышном воротнике и немного жутко в таком количестве сиятельных (в прямом и переносном смысле) господ.
- Ну что ты, Леон? Как первоклассник, ей-богу! Пойдём, скоро начнётся самое веселье, нужно успеть записать тебя в карточки для танцев к лучшим красавицам, точнее, самым состоятельным. Что ты остолбенел? Давай, шевелись! Совсем уже отвык от нормальной жизни в трущобах своих. Отдохнул – и хватит! Вперёд, за развлечениями! Сегодня мы устроим охоту за самыми богатыми невестами; самые лучшие будут наши, вернее - твои. Пойдём! Я даже знаю, с кого мы начнём.
- Потише, не так быстро. С темноты у меня глаза режет от блеска. Наверное, я заболел.
- Ты просто одичал. Сейчас, ещё немного, и ты придёшь в себя. Можно подумать, ты здесь не был целую вечность. Не преувеличивай опасность, расслабься… Вон, смотри, все наши знакомые. Подойдём к ним, они тоже за тебя переживали, пока ты пропадал, Бог знает, где.
Продолжение здесь:
Начало здесь: