Глава 35
Катерина
– Можете назвать сегодняшнюю дату? – спрашивает Дима у пациентки. Перед нами всё та же владелица кафе.
– Я скучаю по той ведьме, – отвечает она, устремив неподвижный взгляд прямо перед собой.
– Да что за ведьма-то? – возмущённо спрашивает Жильцов, глядя в окно. – Достала она уже говорить какую-то чушь.
Прихожу Диме на помощь.
– Вы встретитесь с ней, когда вернётесь в палату, – обращаюсь к пациентке. Она переводит взгляд на меня. Ох, сколько же в нём презрения! – Кажется, у вас с ней связаны хорошие воспоминания? – спрашиваю невозмутимо и продолжаю. – Встретитесь, когда станет лучше.
– Вы очень красивая девушка, – вдруг говорит больная. – Точнее, доктор.
– Вам становится лучше, поэтому скоро вас переведут в обычную палату, – улыбаюсь ей.
– Женщина, взбодритесь, – вставляет свои пять копеек ординатор Парфёнов. Я едва заметно качаю головой. Уж лучше бы он не вмешивался. Вечно старается подлизаться к руководству, а получается какая-то ерунда.
Когда выходим из палаты, Дима говорит мне:
– Похоже, ты действительно переживаешь за эту пациентку? Всегда ходишь к ней на обход со мной. Видимо, у тебя много свободного времени? Значит, загрузим.
– Ты с ума сошёл, – отвечаю ему резко. – Не переживёшь, если кто-то отдыхает?
Дима иронично улыбается. Но его лицо становится серьёзным, когда мимо нас по коридору проходит Полина со своим «оруженосцем» – за ней послушно тащится ординатор Олег Расторгуев. Жильцов провожает её долгим взглядом, отчего мне становится не по себе. Новый укол ревности. Но коллега отвлекается на телефонный звонок. Когда он достаёт гаджет, вижу имя – Милосердов.
– Да, что? – спрашивает Дима.
– Мальчик, 15 лет. Потерял сознание по пути в школу. Правый зрачок расширен на четыре миллиметра.
– Сейчас буду, – резко отвечает Жильцов.
Я слышала разговор, но всё-таки хочу уточнить:
– Что случилось?
– Парфёнов, за мной, – вместо ответа мне Дима приказывает ординатору.
– Да, иду, – быстро откликается тот и устремляется за начальником.
Замечаю, что Полина, стоящая у стойки регистратуры, с интересом оборачивается.
***
Дмитрий
В ординаторской только Жильцов и Парфёнов. Они оба смотрят на экран.
– Разрыв мешотчатой аневризмы, – заключает доктор. – Сложный случай. Подготовьте операционную и вызовите доктора Озерову.
– А доктор Новосельцева? – удивлённо хлопает глазками ординатор.
– Теперь доктор Озерова будет мне ассистировать на всех операциях, – строгим тоном отвечает Жильцов.
– Почему? – продолжает интересоваться Парфёнов, до врач его не слушает – уходит, оставляя подчинённого в полном недоумении. Вдруг в его глазах словно искорки вспыхивают. Он удручённо качает головой и произносит: – Вот и началась война.
***
Катерина
Мой путь по коридору пересекает Парфёнов.
– Куда идёшь? – спрашиваю его, и ординатор резко тормозит.
– Здрасте. Нужно подготовить операционную для доктора Жильцова, – часто дыша, поскольку запыхался от бега, отвечает он.
– Правда? Почему ты меня не предупредил? – спрашиваю его.
– Кажется, у доктора Жильцова теперь новый ассистент. Война. Война началась! – произносит Парфёнов, чем ставит меня в тупик.
– Война? – поднимаю брови и потихоньку тяну носом воздух. Он не пьяный, случаем?
Парфёнов, заговорщически оглянувшись, придвинулся ко мне. Сделал ладонь лопаткой и шепчет:
– Ставлю на то, что доктор Озерова уволится. А вы на кого?
Смотрю в сторону. Эта новость застала меня врасплох. Потому даже не знаю, что и ответить.
***
Полина
Новая случайная встреча с Жильцовым рождает очередной вопрос, поскольку коллега одет, будто собирается на операцию.
– Разве вам не передали? – интересуется, оглядывая меня с ног до головы.
– Не передали что?
– Вы мой ассистент.
– Передали.
– Почему ещё не переоделись?
– Насколько я знаю, ваш ассистент доктор Новосельцева.
– С сегодняшнего дня ассистировать мне будете вы, – требовательно заявляет Жильцов.
– А какая мне от этого польза? Меня не интересует легирование аневризм с последующей краниопластикой. У меня достаточно опыта в этой области, – сообщаю коллеге, чтобы не строил иллюзий, будто сможет научить чему-то особенному. Ах, мужчины! Постоянно хотят доказать, кто тут самый главный.
– Согласны только на эмболизацию? Пока я здесь, этого не будет, – голос Жильцова звучит очень по-хозяйски. Кажется, молодой человек возомнил себя владельцем больницы, не меньше.
– Как я уже говорила, вы мне не начальник, – хочу поставить его на место.
– Раз вы отказываетесь, тогда оперируйте его сами. И я вас призна́ю, – хитренько улыбается Дмитрий Арсентьевич.
– А что, если у меня получится? – спрашиваю с прищуром. Пусть знает, что не он один тут такой хитрый.
– Я сделаю всё, что захотите, – произносит коллега.
Смотрю ему в глаза. Кажется, он искренен. Что ж, проверим.
– Договорились, – соглашаюсь с его условием.
– Но если провалитесь, – добавляет Жильцов, – уйдёте из больницы. Я уважаю доктора Артамонова, который вас сюда пригласил, и хотел закрыть на всё глаза, но вы слишком дерзко себя ведёте. Вы не уважаете нашу иерархию. И если вы столь некомпетентны, то вам лучше будет уйти.
На это мне сказать нечего. Но я, как та норовистая лошадка, мысленно закусила удила. Мне снова придётся доказать, чего сто́ю, и сделаю это!
***
Алексей Петрович
Как говорят китайцы, путешествие в тысячу миль начинается с одного шага. Вот и я сделал его. Вернулся в больницу имени Лёвушкиной, теперь пытаюсь обустроить свой новый кабинет. Вернее, первый, поскольку в школе у меня был лишь класс и лаборатория. Теперь же предстоит отвечать не только за себя, но и за подчинённых. Даже не знаю, приятно ли это – чувствовать себя начальником.
– Как дела? – в кабинет входит доктор Артамонов.
– Великолепно, – улыбаюсь ему. – Здесь есть спортзал?
– Да, доктор Макаров уверен, что такие вещи важны. Комфорт здесь на первом месте.
– Я слышу сарказм, – замечаю в ответ.
– За эти услуги нужно платить. Даже медперсоналу надо покупать абонемент, чтобы посещать тренажёрный зал, – сообщает Олег Павлович.
– В жизни за всё приходится платить, – отвечаю философски. – Сильно придирались? – это к вопросу о финансовых показателях отделения. Я слышал о том, как Артамонову пришлось отчитываться перед главврачом Новосельцевым.
– Как коршуны налетели! – морщится Олег Павлович. – Ох уж досталось!
– Бедняга, – сочувствую коллеге.
– Хотя… – продолжает Артамонов задумчиво. – Как главврач он принимает верные решения. Понимает, что людям нужно. Когда другие держатся за устаревшие ценности, он зарабатывает.
– Это нормально, – соглашаюсь. – Во всём цивилизованном мире то же самое.
– Точно. В этом месяце никому из нейрохирургии не дадут отгулы. У нас доход ниже, чем у общей хирургии. Чтобы было больше пациентов, будем быстро выписывать. Так мы повысим выручку. Но я не хочу принуждать своих врачей к этому, – рассуждает Артамонов.
– Тогда займитесь этим сами, – предлагаю ему с улыбкой.
– Не могу же я один переживать! Хотя бы ты знай, – растягивает рот Олег Павлович. – Когда-то ты мне сказал: «Было бы легче, если бы люди делились на хороших и плохих. И никакие ценности не пересилят наше желание жить».
– Прежде всего, все мы люди. Некоторые делают, что вздумается, даже если это убивает. Мы с вами оба из этой категории, верно? – спрашиваю и чуть хмыкаю.
– Ты сейчас меня дразнишь? – удивляется Артамонов.
Я отвлекаюсь на звонок.
– Момент.
На дисплее высветилось: «Екатерина Новосельцева». Она просит срочно прийти в ординаторскую.
– Да. Привет. Что случилось? – спрашиваю через несколько минут.
– Как думаете, младший врач сможет провести операцию? – спрашивает Катя, показывая при этом на снимки на большом экране.
– Состояние пациента критическое, – делаю мгновенный вывод. – Удаление аневризмы сложная операция, но здесь мешотчатая аневризма. Нельзя оперировать младшему врачу. Ты оперируешь?
– Нет. Это операция Полины.
– Кто решил? – хмурюсь. – Кто решает, кому проводить такие операции?
Катя пожимает плечами. Что ж, разберусь сам.