На следующий день Антон открыл магазинчик, прошел по небольшому помещению, поправил товар на полках. Через несколько минут пришла уборщица, тетя Настя. Она быстро переоделась, протерла пыль на полках, набрала в подсобке воды в ведро, стала протирать пол.
- Настасья, ты приходила бы пораньше, ведь ключ у тебя есть, и убирала бы до открытия магазина. А то сейчас могут войти покупатели, а ты тут со своей шваброй!
- Ну да, сказал тоже! Я приду одна, а тут бандюки заявятся, что я с ними буду делать?
Антон засмеялся:
- Да то же, что и тогда, если они заявятся, как ты говоришь, сейчас. Можно подумать, что я для них представляю неприступную крепость! Да с утра они и не придут – выручки-то еще нет! И к закрытому магазину не придут.
- Тьфу, тьфу, что это мы про них с утра самого? Пропади они пропадом!
Настасья убирала в подсобку свой инструмент, когда колокольчик над дверью известил о посетителях.
В магазин вошли трое крепких парней. Один, как обычно, остался у двери.
- Ну что, решили? – спросил один из подошедших близко. – Что передать шефу?
Антон молчал. О его состоянии говорили желваки, которые заходили на скулах, да сжатые кулаки.
- Ну, ты не очень-то нервы показывай! – сказал, видимо, главный среди них. - А то ишь ты – кулачки сжались!
- Попался бы ты мне восемь месяцев назад, - проговорил негромко Антон. – Под Кундузом... Я б тебе ответил.
- Ты был там? – спросил налетчик.- Давно?
В его голосе Антон услышал неподдельный интерес.
- Я ж тебе говорю: восемь месяцев назад. А что?
- Я тоже был там – под Джелалабадом. Вернулся шесть месяцев назад.
- И сразу в бандиты?
- Ну-ну, ты полегче! Ты выбирай выражения! В какие бандиты?
Антон усмехнулся:
- А как твоя «работа» называется?
- Короче – твой шеф готов с нами сотрудничать?
- Мой шеф – тоже афганец. У него вся команда из наших. Тех, кого никуда не брали, он к себе оформлял. А теперь, значит, он тебе должен?
Налетчик отошел от прилавка, закурил.
- Не кури здесь! – сказал Антон.
- Не мне он должен, - словно оправдываясь, ответил налетчик, - другим, очень серьезным людям.
- А те серьезные люди сами работать не пробовали? А ты, значит, у них в шестерках?
- Я тебя просил уже – полегче на поворотах! Выбирай выражения! Я ни у кого не шестерка! И запомни: раз в месяц – вот такая сумма.
Он показал бумажку, на которой была написана цифра.
- Костян, не тяни! – обратился к подельнику крепкий парень, что стоял рядом. – Если нужно что-то кому-то разъяснить, скажи!
Он выразительно стал разминать кулаки.
- Остынь! Разъясняльщик...
Антон посмотрел в бумажку, смял ее, бросил в мусорную корзину.
- Ну, ты! – двинулся на него крепыш.
Костян остановил его движением руки:
- Я сказал: не трогай!
- Я не понял, Костян! Ты чего? Ты видел, что он сделал с твоей запиской? Так шефу и скажешь?
- Скажу, не мельтеши!
- Ты объясни, что будет, если они откажутся платить!
Антон усмехнулся:
- Костян, а этот тоже был там, с тобой? Или он тут, по карманам шарил, пока ты под Джелалабадом грелся под афганским солнцем? Что-то суетится он очень.
- Ты чё? Кто по карманам шарил? Ты ответишь за это! Костян, я ему сейчас...
- Стоять! Я команды не давал!
Он взглянул на Антона.
- А ты полегче! Короче - я все сказал!
Они быстро вышли из магазина, подельник Костяна на выходе обернулся и погрозил кулаком Антону.
Настя осторожно вышла из подсобки.
- Что теперь будет, Антон? Ты Виктору Ивановичу сообщишь?
- Конечно, сообщить нужно...
...Елена зашла в кабинет мужа.
- Витя, мне страшно: говорят, в нашем районе всех поставили на процент. Кто не платит, тем громят магазины, ларьки.
Виктор встал из-за стола. Он слышал об этом, но подчиняться не хотел. Он думал, что нужно всем кооперативщикам собраться и дать отпор вымогателям. Но никто не поддержал его. Решили, что дешевле платить, чем остаться совсем без всего. Виктора это раздражало, злило, он видел, что власти или не могут справиться с бандитами, или не хотят справляться. Милиция, конечно, выезжает на все такие происшествия, но что толку от таких выездов? Преступников не находят, а ущерб никто не восполняет. Неужели придется потерять все, что с таким трудом было создано? Или все-таки платить этим подонкам? Положение, конечно, не просто сложное.
- Витя, что же нам делать?
- Я пойду в горком партии, может, что-то сдвинется с места?
- Витя, а ты думаешь, что там ничего не знают? Весь город гудит, а в горкоме не знают? Витя, давай будем платить, как все, я очень боюсь!
Виктор обнял жену. Действительно, не только разоряют тех, кто не платит, сколько людей уже пропало. Бесследно. Но как не хочется быть слабым в глазах бандитов!
Вечером Елена заметила, что Олимпиада Андреевна не встретила их, как обычно, в прихожей. Она быстро прошла в ее комнату. Вика сидела за столом и рисовала, а Олимпиада Андреевна лежала в кровати. Увидев Елену, она слабо подняла руку:
- Леночка, а я вот что-то приболела. Не встретила вас.
- Олимпиада Андреевна, что с вами? Витя, вызывай «Скорую»!
- Вам ведь поужинать надо! Викуля, иди помоги маме накрыть на стол, а я сейчас поднимусь...
- Лежите, не нужно подниматься! Витя, ты вызвал «Скорую»?
- Вызвал.
Виктор подошел к Олимпиаде Андреевне.
- Лена, где ее лекарства?
Елена достала из тумбочки таблетки, которые прописал ей врач, принесла воды.
Доктор, осмотрев больную, сказала:
- Конечно, госпитализация! Только соберите ей халат, рубашку, тапочки – теперь не выдают в больнице, со своим нужно, – вздохнула она.
Олимпиаду Андреевну увезли, и сразу в квартире стало пусто и грустно.
- Мама, а бабушка не умрет? – вдруг спросила Вика.
Елена вздрогнула от этого вопроса. Она сама только что задала его себе. Олимпиада Андреевна выглядела очень плохо.
- Нет, доченька, не умрет! Мы ведь ее очень любим, правда?
Девочка кивнула, но не улыбнулась. Они поужинали почти в полном молчании. Отсутствие Олимпиады Андреевны угнетало всех. На это время ушло даже напряжение от событий дня. Елена подошла к окну.
Казалось, природа тоже грустила: фонари едва просвечивали сквозь опустившийся туман, неподвижные листья кленов, казалось, плакали. Лист, с которого стекала капля, вздрагивал и снова замирал в ожидании очередной капли.