Когда Артём первый раз не ночевал дома, он очень по этому поводу переживал. Очень. Не знал, что такое говорить жене, чтобы она его простила. О том, чтобы сказать всё как есть, что он был у другой, и речи быть не могло. Артём понимал, что если Маргарита узнает правду, она его не простит.
«Да что же это такое! — недоумевал Артём, когда на следующий день после своей первой ночи вне дома возвращался с работы домой. — Одна нелепая ошибка может стоить мне семейного счастья! Ведь я даже не люблю эту Веронику. Она мне даже не нравится. Зачем я у неё остался? Ума не приложу.
А главное, что жене не позвонил и не предупредил, что ночевать не приду. Мог бы сказать, что на работе задержался. И всё было бы нормально. А я даже телефон отключил.
Вот что я теперь ей скажу? Как оправдаюсь? Если стану врать, она это поймёт. Господи, сделай так, как будто ничего не было. А я обещаю, что больше никогда, слышишь, никогда не совершу ничего подобного. Клянусь. А если самому тебе не досуг, то пусть какие-нибудь другие высшие силы за тебя мне помогут».
И, войдя в квартиру, Артём с волнением ожидал, что жена учинит допрос, а ему будет нечего ей ответить. Но никакого допроса не последовало. Маргарита вела себя как обычно. Как будто вообще не заметила его ночного отсутствия. И Артём понял, что был услышан, и успокоился.
«Свершилось! — радостно думал он. — Всё, как я просил. Господи, спасибо тебе. Я всё помню. Как и обещал, больше такое никогда не повторится. Ещё раз спасибо тебе большое за всё».
Но вот прошла неделя, и Артём снова не ночевал дома. В этот раз он остался у Зинаиды. И хотя волновался по этому поводу уже не так сильно, как первый раз, но не забыл при этом обратиться с просьбой и с покаянием к тем силам, в чьей воле было сделать так, как будто ничего не было.
«Прости, прости, прости, — оправдывался Артём, когда вечером следующего дня возвращался с работы домой. — Нечистый попутал. Сам бы я никогда, ты же меня знаешь. Помоги, а?
Ведь ты меня уже спас однажды. Помнишь? Неделю назад. Тебе ведь это ничего не стоит. А я обещаю, что вот уже это — самый последний раз. Клянусь. Не ради себя прошу. Я недостоин. Но ради сохранения семьи. Дочку жалко. Она ведь у меня маленькая.
Как она без отца расти будет? Почему она должна страдать из-за того, что я не смог устоять перед соблазном? Ну? Тебе ли меня не понять? А? Сделай так же, как в прошлый раз, чтобы Маргарита снова ничего не заметила. Ты же всё можешь».
И в этот раз Артём входил в квартиру уже намного смелее. Потому что он уже не сомневался в том, что высшие силы его слышат, а значит, и просьбу его выполнят.
«Тем более, — думал он, — не так уж и много я прошу. Другие, между прочим, намного больше просят, и ничего. Им всё с рук сходит».
— Как дела? — стараясь казаться весёлым, спросил он у вышедшей из кухни ему навстречу жены. — Всё хорошо? Как дочка?
— У нас всё отлично, любимый, — ласково ответила Маргарита. — У тебя как? Устал, наверное?
— Как лошадь.
— Ты, наверное, голодный?
— Спрашиваешь.
— Иди мой руки и садись ужинать. Уже всё готово.
«Спасибо, — говорил Артём за ужином тем, кто, как он думал, снова его спас. — Это всё, что могу сказать. Потому как просто больше нет слов. Вот хочется что-то большее сказать по этому поводу, а нечего. Кроме разве что простого человеческого «спасибо». За всё. А главное — за то, что поняли меня и поверили мне. Вот увидите, я вас не подведу. Я выдержу».
Артём выдержал всего две недели и снова не пришёл ночевать. В этот раз он остался у Анны.
«Я, собственно, чего сказать-то хотел, — возвращаясь вечером с работы домой, поднимаясь на лифте, начал Артём разговор с теми, кому, как он полагал, всё подвластно. — Сам видишь, как оно получилось. Ну да, да. Признаю. Виноват. Прости. Обещал и... Не смог сдержаться. Опять не пришёл ночевать. Но это уже точно в последний раз. Сделай так, как будто ничего не было».
В квартиру Артём вошёл, уже не беспокоясь о том, что его будут ругать. Был уверен, что просьба его услышана и волноваться не о чем. И поэтому ласковые речи жены его уже и не удивляли. Он воспринимал её слова как должное.
«Это не её заслуга, — думал он, — что она со мной такая ласковая и приветливая. Это всё высшие силы делают. А она просто выполняет их волю».
И после таких выводов Артём решил, что он, конечно, может, и не святой человек, и не претендует на это звание, но, судя по тому, как оно всё складывается вокруг него, получается, что в нём очень много хорошего.
«А иначе с чего бы высшим силам мне помогать? А? — рассуждал Артём. — Ну зачем, скажите на милость, им каждый раз идти мне навстречу и спасать меня от жены? Объяснение одно. Значит, я чем-то заслужил такое к себе отношение. И, стало быть, могу и дальше позволять себе отступать от общепринятых нравственных норм. Разумеется, соблюдая меру и не злоупотребляя».
И после этого Артём уже спокойно раз в неделю не ночевал дома, а ночевал у какой-нибудь одной из своих подруг. При этом он не забыл просить у высших сил о прощении и о том, чтобы ему всё сходило с рук. Но делал это уже без прежнего вдохновения и по возможности кратко. В конце концов, вся его молитва ограничивалась пятью словами: «Прости, поверь, больше не буду».
И так прошло уже очень много времени. И неизвестно, как долго это бы всё продолжалось, если бы не одна его ошибка. Даже не ошибка, а небрежность.
Так получилось, что после очередного своего ночного похождения он настолько уже был уверен в том, что всё для него закончится благополучно, что не стал раскаиваться, просить прощения и делать так, как будто ничего не было. Он спокойно вошёл в квартиру, уверенный, что ему и сейчас всё сойдёт с рук. Ан нет.
— Ты где это шлялся всю ночь? — грубо поинтересовалась Маргарита, выйдя в прихожую и держа в руках мокрый пододеяльник. — Совсем стыд потерял? Мало того, что не позвонил, так ещё и телефон выключил.
Сказав это, Маргарита несколько раз со всей силы заехала Артёму мокрым пододеяльником по шее. Она хотела по лицу, но Артём вовремя увернулся, и поэтому лицо его не пострадало.
Но вообще-то он был обескуражен происходящим. Ведь всё это для него было неожиданным. А от неожиданности Артём даже не сразу и сообразил, чего от него хочет эта женщина и какие у неё к нему могут быть претензии.
Ведь вот уже долгое время, пользуясь всемогущим покровительством высших сил, он позволяет себе спокойно не ночевать дома, когда захочет. И всё ему сходило с рук. Не было никаких претензий, и он считал себя счастливым мужем и отцом. А тут вдруг такое!
Конечно же, Артём посчитал это дерзостью неслыханной, проявленной по отношению не только к нему, но, в первую очередь, и к тому, кто выше всех и всё определяет.
— Я не понял, Маргарита! — уверенно закричал Артём, закрывая руками шею. — Что это за нападки? Ты вообще в своём уме? Что ты себе позволяешь? Или ты настолько обнаглела, что возомнила себя той, которой позволено идти наперекор воле всемогущей?
В общем-то, это и всё, что успел сказать Артём. Маргарита не стала его больше слушать. Сначала она долго смеялась, а когда успокоилась, сказала, чтобы он пошёл вон из квартиры.
Сказав это, Маргарита открыла дверь и вытолкнула Артёма за дверь.
Артём, конечно, недоумевал. Ему казалось, это несправедливо.
— Один раз всего ночевать не пришёл, и сразу выгонять? — закричал он, когда оказался на лестничной площадке.
— Какой «один раз»? — возмутилась Маргарита. — Да за то время, что мы женаты, ты сколько раз уже не ночевал дома? А?
— Сколько?
— Много!
Прежде чем продолжить что-то говорить, Артём сделал удивлённое лицо и всплеснул руками.
— А почему же ты раньше мне об этом ничего не говорила? — возмущенно закричал он. — Почему смолчала, когда я первый раз дома не ночевал? Вскоре после свадьбы. Помнишь? Почему сегодня возмутилась?
Маргарита задумалась.
— А сама не понимаю, почему, — ответила она. — Скорее всего, потому, что утратила способность здраво мыслить.
— Нет, Марго, не поэтому, — уверенно произнёс Артём. — Всё дело в том, что я обнаглел настолько, что забыл повиниться, попросить прощения и не сказал, чего хочу. И тогда ничего такого сейчас бы не было. А ты бы меня позвала ужинать, и всё у нас было бы хорошо.
Сказав это, Артём попросил прощения и разрешения остаться. А Маргарита покачала головой, повертела у виска пальцем и закрыла дверь. ©Михаил Лекс
