Глава 6
Москва. 2008 г.
Учебный год, наконец, закончился, отгремел выпускной.
С нетерпением и плохо скрываемой радостью проводив подопечных во взрослую жизнь, Ева вздохнула с облегчением. Особенно радовало исчезновение из повседневной жизни Алисы Рябининой, расставания с которой Ева ждала как манны небесной. Взглянув на неё прежде, чем окончательно проститься, Ева почувствовала, что вот-вот взлетит, так хорошо ей вдруг стало, так отрадно. В душе будто бы сады расцвели, запели победную песнь птицы.
- Всего тебе самого хорошего, Алиса! - сказала она, неожиданно для себя самой, крепко обнимая девочку, - Надеюсь, ты будешь счастлива, всё у тебя сложится!
- А вы, Ева Андреевна, не сомневайтесь! - усмехнулась молодая поганка, отстранившись, - У меня уже всё сложилось. Так сложилось, как вам и присниться не могло.
- Да чтоб ты сдохла! - еле слышно прошептала Ева в самое ухо Рябининой. Сады мгновенно съёжились и облетели, остались лишь голые, сухие ветви. Птицы разом онемели.
Алиса пристально посмотрела на неё, запрокинула голову и громко рассмеялась, а успокоившись, спокойно произнесла:
- Прощайте, Ева Андреевна! Будете такой злой, рано состаритесь, процесс уже идёт полным ходом. Будьте добрее! - добавила она очень тихо, так, чтобы больше никто не услышал.
С этими словами Рябинина сочно чмокнула губами воздух и направилась к выходу.
Переполненная ненавистью, едва живая от злобы, Ева смотрела как наглая, самоуверенная девица, выпившая за последние годы не один литр её крови, удаляется по длинному школьному коридору на тонких серебряных шпильках.
Перед тем, как покинуть учебное заведение на лето, Ева заглянула к Евгении Анатольевне с тем, чтобы прощупать почву и понять как настроена директор, потому что о новом назначении та больше не заговорила ни разу. Быть может намеренно, желая увидеть реакцию. При этом Ева не могла не заметить, что Евгения наблюдает за ней куда внимательнее, нежели до памятного безобразного срыва. Однако лицедейке блестяще удавалось вести свою партию и не подавать вида, что внимание со стороны непосредственного руководства ей претит.
"Старая сволочь, прямо глаз с меня не сводит. Шушукается с другими учителями! Вынюхивает, высматривает!" - думала Ева, приветливо улыбаясь и кивая.
"Ну Ева, ну лиса! Ну актриса! - думала в свою очередь Евгения Анатольевна, - Умеет, умеет, ничего не скажешь! Быть ей со временем директором, однозначно быть! Лишь бы не позволяла себе лишнего... "
Так и ходили много недель, каждая всё о другой понимая.
- К вам можно, Евгения Анатольевна? - постучалась Ева.
- Прошу вас, смелее, Ева Андреевна! - тотчас отозвалась Евгения.
- Простите, что беспокою... - скромно начала Ева.
- Я ждала вас, Ева. Была уверена, что не уйдёте, не повидав меня, - перебила Евгения.
- Вот как... - Ева замялась, словно бы смутившись.
- Присаживайтесь, Ева, и послушайте то, что я хочу вам сказать. - Евгения указала рукой на то самое кресло, где посетительница безутешно рыдала еще совсем недавно.
Ева послушно присела на краешек, приготовившись внимать.
- Должность завуча ваша. Вы заслужили. Пока на полставки, нужно немного поработать, повысить квалификацию. Жду вас двадцатого августа, подпишем приказ о назначении, Галина Васильевна введёт вас в курс дела, поможет освоиться. С сентября пойдёте на курсы менеджмента или управления, там посмотрим, разберёмся. Учиться будете по вечерам. Получите диплом, поговорим о полной ставке. Всё понятно? - Евгения сняла с носа очки в стильной чёрной оправе и, прикусив душку, посмотрела Еве в глаза.
- Спасибо, Евгения Анатольевна! Я очень вам благодарна! - с чувством призналась Ева, прижав руки к груди.
"Свершилось! Свободна! Какое же счастье!" - сидя на полу и собирая чемодан, думала Ева часом позже. Ранним утром следующего дня самолёт должен был унести её маршрутом Москва-Симферополь и оттого, что ждать оставалось так мало, Еве хотелось петь. Мысли её витали вокруг того, что надлежит сделать по прибытии на Федько, в первую очередь.
В комнату неожиданно постучали и сухой материнский голос, вызывающий ассоциации с опавшей, пожухлой листвой, неуверенно спросил:
- Ева, можно к тебе? Есть разговор! Я зайду?
Ева замерла на секунду, не желая общаться, досадуя на то, что её отвлекли, вторглись, разрушили возникший было сказочный флёр, но все же ответила:
- Заходи, мама, заходи! Что ты хотела?
Дверь приоткрылась и мать ужом проскользнула внутрь. Эта её привычка всякий раз выводила Еву из себя. Женщина почему-то никогда не открывала дверь широко, нараспашку, но всегда лишь настолько, чтобы втиснуть свое худое, плоское тело, истерзанное нескончаемыми суровыми диетами.
" Как воришка, ей-богу!" - подумала Ева, закусив губу.
- Послушай, Ева, как ты смотришь на то, чтобы в этом году я составила тебе компанию? - спросила родительница, - Стали болеть колени, врач говорит неплохо бы побыть на море...
- Так побудь! Я здесь при чём? - хмыкнула Ева, продолжая аккуратно укладывать вещи.
- Ну как же ни при чём?! - удивилась мама, - Я бы хотела пожить у тебя, в твоей квартире! На улице Федько. Это же ясно! Или нет?! Как ты на это смотришь?
Ева застыла, затем подняла на мать пустые глаза и произнесла ледяным тоном:
- Это совершенно исключено! Нет, мама! Нет, нет и нет! Я еду в Феодосию чтобы отдыхать, чтобы побыть одной! Даже странно, что ты этого не понимаешь!
- Я понимаю, - ничуть не удивившись, кивнула мама, - Но ведь комнат две. Я могла бы...
- Нет, не могла бы! - грубо отрезала Ева. - В городе сдаётся жилье на любой вкус! Вот и сними себе что-нибудь! Какие проблемы?!
Не успела Ева договорить, как в комнату зашла бабушка.
- Ты тоже имеешь что сказать? - спросила Ева с неприязнью, поскольку настроение было безнадёжно испорчено.
- Имею, Ева, имею! - воинственно подтвердила бабуля. - Матери нужно на море! Она едет с тобой, хочешь ты того, или нет!
- Вот ещё! - фыркнула Ева, закрывая чемодан и поднимаясь.
- Ты же живёшь в моем доме! - заявила бабуля, уперев
руки в бока, - И ничего, не гоню тебя! Комнату вон самую большую занимаешь!
- Не выйдет! - Ева склонилась к самому лицу женщины, - Я здесь прописана и имею право! Попробуй доказать обратное! - Ева открыла верхний ящик комода, извлекала портмоне из телячьей кожи и отсчитала шестьдесят тысяч:
- Вот, - протянула она матери деньги, - Этого с лихвой хватит для того, чтобы снять себе комнату в частном секторе на всё лето. Это максимум, что я могу тебе предложить.
- Ты уверена, что хватит? - еле слышно проблеяла мать, жадно принимая купюры.
- Абсолютно уверена! - кивнула Ева и указала обеим родственницам на дверь.
Последние дни перед вручением аттестатов дались Еве особенно трудно. Всё раздражало, держать себя в руках и сохранять безупречный образ становилось всё сложнее.
Возвращаясь домой по вечерам, Ева принимала душ, закрывалась в комнате и валилась в кровать, мечтая об отъезде. Лишь мысль о море держала её на плаву.
Едва дождавшись, вконец измученная физически и морально, Ева и вообразить не могла, что жить в Феодосии придётся с мамой. Ничего себе сюрприз! Ну уж нет, этому не бывать никогда!
Отделавшись от нежеланной компании, Ева надела пижаму и забралась под одеяло. И хотя вечер был ранним и спать Ева не собиралась, ей казалось, что так она приблизит отъезд. Сама не заметив как уснула, она проснулась по будильнику в 4 30 и начала собираться. К 5 её ждала машина, вылет в 8 15 из Шереметьево.
Этой ночью, как выяснилось несколькими часами позже, у бабушки случился инсульт, позвать на помощь она не смогла, скорую вовремя не вызвали и к тому времени, как Ева садилась в такси, бабуля отправилась к праотцам.
Мать позвонила в тот самый момент, когда Ева уже бодро шла на посадку.
Вставали обычно именно в это время, так было заведено много лет, и когда бабушка не вышла к завтраку, мама постучала к ней в комнату. Не дождавшись ответа, открыла дверь и обнаружила бабулю на полу, уже мёртвую.
Выслушав мать, Ева сказала равнодушно:
- И что? Ей уже ничем не поможешь. Звони в скорую, в полицию, не знаю...
- Ты не вернёшься? - всхлипнула мать.
- Нет, мама, я очень устала. Мне необходим отдых. Думаю, ты справишься сама. - ответила Ева и отключила телефон.
Надежда Ровицкая