Всю неделю добросовестно ездила Галина Сергеевна на вызов в деревню. Притом позвонят утром, а потом, после того, как она уедет от них. Гоняли ее и в хвост, и в гривы. Фельдшер молчала и всё терпела, давала советы, выписывала лекарства. В субботу утром кто-то постучался в дверь к бабе Наде с Любой. На пороге стояла Галина Сергеевна с перекошенным лицом.
— Здравствуйте, Надежда Петровна, вы же здесь самым пожилым жителем являетесь? — сказала она.
— И тебе здравия, коли не шутишь. Ну, допустим, — кивнула баба Надя и впустила ее в дом.
Она оглянулась и посмотрела на скромное убранство жилища. Люба в это время переодевала Верочку и находилась у себя в комнате.
— Неплохо так устроилась, — хмыкнула Галина Сергеевна. — А теперь послушай меня, сюда, старая кочерга, если меня с твоей по-ганой деревни еще раз кто-нибудь вызовет, то я ему такое лекарство выпишу, что он в жизни не очухается, будет по лицу сопли со слюнями размазывать, бекать и мекать. Я всю неделю твоими только и занимаюсь. Думаешь, я не узнала, что это твоя затея была по вызовам?
— О как ты заговорила, — усмехнулась баба Надя. — Не боишься?
— А чего бояться-то? Тебя что ли? Когда у вас Макаровна жила, еще можно было опасаться, а теперь чего ты мне, старая калоша, сделаешь? — фыркнула фельдшерица.
— Ты права, лично я тебе ничего делать не буду, — кивнула баба Надя. — Сколько лет твоей машинешке? 15–17? Места у нас гиблые, недаром деревня у нас Калмо называется. Снег постепенно таять начал, а там и болотистые места от спячки просыпаются вместе со своими хозяевами. Они свою жертву сейчас потребуют, вот тебя мы им и отдадим.
— Я так в карточке и запишу: деменция и маразм, — ощерилась Галина.
— Вы не вправе ставить такие диагнозы, — из своей комнаты вышла Люба.
— А это еще кто у нас такая? Без прописки проживает?
Из-за Любы выглянула Верочка.
— Да еще и ребенка с собой таскает к сума-сшедшей старухе. Обязательно заявлю на вас в опеку, - сердито сказала Галина.
— Заявляй, — с улыбкой ответил баба Надя, — Если сможешь. Всё иди, устала я от тебя пусто-головой куёлды. Всего тебе недоброго. Чего глаза расщеперила, словно тебя оса в ягодицу цапнула.
— Да я! — открыла рот Галина и хотела что-то ругательное сказать бабе Наде.
Только вот из пасти у нее вылетел комок плесневелого хлеба. Она закашлялась, и из нее вышла прелая листва с дождевыми червями.
— Ой-ой, ну-ка иди отсюдава, пока ты мне весь пол не угваздала, у меня тут ребенок маленький ходит. Кыш, брысь, затетеха, давай-давай.
Баба Надя развернула ее и вытолкала из дома, а затем из сеней во двор. Там она взяла метлу и стала подгонять фельдшерицу, периодически массажируя ее поясницу метелкой. Галина Сергеевна выскочила со двора со скоростью бутылки, вскочила в свой старенький УАЗик и быстро захлопнула дверцу перед рассерженной бабой Надей. Старушка потрясла метлой, показала ей кулак и удалилась назад во двор.
Галина Сергеевна пыталась завести свое авто, но оно не подавало признаков жизни. Она пробовала и так, и этак, и прокачивала газ и сцепление, и даже заглянула под капот. Сильно замерзла и решила позвонить мужу, чтобы он забрал ее из деревни. Однако связь не ловила.
— Вот блин, — выругалась Галина, — И чего понесло меня со старухой ругаться, поехала бы обратно к себе, уже на полпути была бы дома.
Ей не хотелось идти к бабе Наде просить помощи, и она, накрывшись старым тулупом мужа, стала думать, что же ей дальше делать надо.
Баба Надя вернулась к себе домой, посмеиваясь себе под нос. Вот же она, как на-халку метлой отходила, надолго запомнит, как старухам угрожать. Она вошла в избу. В кухне сидела Люба и кормила Верочку манной кашей.
— Ой, какая кашка у бабушки вкусная, — умилилась баба Надя, — Да сладкая, да полезная, кушай, кушай, моя ты золотая и расти большой и умной, как мама.
— Баба Надя, а вы ей правду сказали про болота? - спросила Люба.
— Есть такое, — кивнула бабушка, — Оживают по весне и берут свою жертву. Обычно это какой-нибудь глупый зайчишка или куропатка, а бывает, и какая дурная курица из дома убежит и туда попадет.
— Курица в смысле птица?
— Ну да, а кто же еще, — удивилась баба Надя.
— Ну не знаю, может, женщина какая, — усмехнулась Люба.
— Нет, птичка.
— И потом спокойно можно будет по тем местам проходить?
— Нет уж, там вообще ходить не следует, а то мало ли. Вдруг они решат, что им недостаточно этого. Как говорится, не буди лихо, пока спит тихо. В это время болота очень коварные. Бывает так, что вроде раньше по этой дороге ездил, а по весне — хоп, и это место отошло болотникам, и всё, и ищи, где можно спокойно проехать, - развела баба Надя руки в разные стороны.
— Ты еще сказала, что недаром у деревня такое название получила. А что в нем плохого?
— Калмо — это могила или гиблое место. На болотах же деревня стоит.
— Вот прямо на болотах?
— Между болот, если быть точным, — ответила баба Надя.
— Вот же людям надо было такое место выбрать, лучше не было? - удивилась Люба.
— Так у наших предков была своя вера, а пришлому богу они поклоняться не хотели. Ой, ладно, не люблю я это всё мусолить. Ушли они со своего места и здесь поселились, так с тех пор деревня тут и стоит.
— Ясно.
Галине Сергеевне удалось завести автомобиль, и она, прогрев его немного, умчалась прочь от старухиного дома. Резво скакало ее авто по заснеженной дороге. Думала Галина, что весна скоро и что дорога раскиснет, и реки с озерами разойдутся в разные стороны и затопят луга да поля. Так задумалась, что не заметила, как свернула с дороги в другую сторону. Очнулась только тогда, когда всеми четырьмя колесами влетела в тугую густую грязь, припорошенную белым снегом. Стала газовать, вот только это не помогало, авто завязало все глубже и глубже.
«Еще мне этого не хватало», — поморщилась она.
Принялась оглядываться в разные стороны, вот только местность никак не могла узнать. Стоит и смотрит, и понять не может, где она находится. «Вот блин, надо было за дорогой следить, а не думки думать, занесло меня, черти, куда. Неужто в болотах оказалась. Накаркала старуха».
Как-то не по себе стало Галине, побежали по коже мурашки, стало мерещиться разное. Вдруг ей показалось, что прямо в середине дороги из грязи вылезла чья-то рука, а за ней еще одна, а потом еще. Выскочила она из автомобиля и провалилась в грязь по самый пояс. А рук из жижи показалось уже больше десяти, а затем и часть голов вынырнули. Нос со ртом под водой, а на нее только страшные рыбьи глаза зыркают да зелеными веками хлопают.
Галина попыталась из грязи выбраться, вот только вязнуть стала еще глубже и быстрей. Показалось ей, что кто-то внизу ее за ноги держит и не дает выбраться. Замолотила она руками по грязи, напугалась, стала молитвы вспоминать, да только в голову ничего не идет. Смотрит, а руки-то страшные, да корявые, как сухие ветки, схватили автомобиль за колеса да за бампер и потянули к себе вниз. И так резво ее УАЗик принялся тонуть в жиже, только бульканье и слышно было.
Заорала фельдшерица, стала по голове бить болотных чудищ. Чует, что потянули ее снизу. Грязь кругом забулькала, заклокотала. Вылезла из жижи болотница, оголив бурые заскорузлые плечи да странную обвисшую пустыми мешочками грудь, и растянула лицо в жуткой улыбке, ощерив свои редкие, острые черные зубы. Она откинула с лица мокрые грязные волосы, похожие на прелую траву, и расхохоталась скрипучим каркающим и квакающим смехом.
Галина Сергеевна набрала в легкие воздух и заорала что есть мочи. От этого и проснулась в своем уазике. Она выглянула в окно — забор, калитка, рубленый старый дом бабы Нади. Выдохнула, пот с лица стряхнула и стала заводить автомобиль. На радость ей, он завелся с третьей попытки. Прогрела она машину и поехала в сторону своей деревни. Перед тем как выехать на главную дорогу, глянула на себя в зеркало, а у нее все лицо в грязи. И так ей жутко и страшно стало.
«Приеду домой и напишу заявление на увольнение с этой ставки, не нужны мне такие деньги», — подумала она.
Автор Потапова Евгения