В уютном смолистом маленьком домишке, укрывшимся пушистым снегом, стояла приятная обмерзшим на морозе щекам влажная духота. Старые облупившиеся стулья мелодично скрипели под весом хохочущих соседей, уже изрядно засидевшихся, и хозяйки дома, а Женя все стоял у порога, с улыбкой вдыхая терпкий запах дерева и аромат печеных пирожков. На пришедшего не сразу обратили внимание, так как за смехом и звоном посуды не было слышно скрипа открывающейся двери.
Мишка, белый-белый кот, похожий на пушистое мягкое облачко, хотя и немножко грозное, ввиду нависших мохнатых бровей над рыжими глазами, первый заметил Евгения и вальяжно, будто измеряя длину тесноватого коридорчика, двинулся встречать старого хозяина.
— О, Мишка! — Голос прозвучал достаточно громко, чтобы тотчас обратить внимание на его обладателя. Все сидевшие за столом замерли, будто не могли поверить своим глазам. Ведь Евгения не было дома слишком долго, поэтому его появление казалось чем-то невообразимым.
Евгения это, казалось, ничуть не смутило. Он все с той же широкой улыбкой принялся ласкать старого друга, ненароком давая изучить свою тяжелую широкую фигуру присутствующим, словно специально игнорируя толпу изумленных напротив.
— Мишка, дружище, — Евгений гладил кота, стараясь не смотреть в сторону гостей, чтобы не встретиться с взглядом с хозяйкой дома. Ему было стыдно перед ней, так как он в очередной раз не сдержал свое обещание. И теперь только одному Богу известно, простит ли она его или нет.
Тишина продлилась недолго. Гости дружно повскакивали с мест, наперегонки бросаясь к Жене: кто-то гоготал, кто-то сдержанно приветствовал, кто-то сходу завалил его вопросами. Гомон их разношерстных голосов испугал кота, а один большой грузный мужчина, двоюродный брат Жени, умудрился наступить бедолаге на хвост. Тот в свою очередь пренебрежительно фыркнул и за пару скачков оказался на коленях единственного человека, оставшегося неподвижно сидеть за столом, уткнувшись бессмысленным взглядом куда-то сквозь толпу. Это была Аня, владелица домика, и по совместительству горячо любимая жена Евгения.
Через час от прежнего шума не осталось и следа. Свет и тепло превратились в темноту и легкий пронизывающий холодок. Аня все так же сидела с мурлыкающим котом на руках. А Женя, уже снявший с себя верхнюю одежду, сидел по другую сторону стола. Взгляд Анны прошелся по фигуре мужа, который предстал перед женой в отличной форме. Было слышно лишь тиканье настенных старинных часов и урчание Мишки.
— Надолго ты теперь? — женщина в этой серости деревянной тьмы казалась постаревшей лет на десять, а то и все двадцать. Бледное лицо осунулось, покрылось многочисленными морщинками, уродовавшими уголки когда-то ясных глаз и когда-то алых губ.
— Навсегда, — немного помедлив ответил на сиплый вопрос жены Женя. — Больше я никуда не поеду.
Анна, несмотря на обещание, данное самой себе, что она будет сдержана после возвращения Евгения, бросилась на мужа с крепкими и жаркими объятьями, скинув с себя белого кота, щедро одаривая ошалевшего мужчину поцелуями в лоб, щеки, губы, нос...
Евгений вернулся после затянувшейся в силу обстоятельств на несколько месяцев командировки. И как сказал мужчина, что он больше никуда не поедет, а значит теперь ничто не могло помешать их тихому семейному счастью. Со временем женщина из бесконечно болеющей, неумолимо утомленной и чахлой превратилась в былую активную, жизнерадостную, бойкую и здоровую Аню, ту, которая так полюбилась когда-то Жене. Они практически все свое время проводили вместе: вели хозяйство, убирались, готовили, — занимались бытом.
После очередного вдвоем проведенного от и до дня супруги лежали обнявшись в постели. Евгений гладил свою жену по волосам, то и дело зарываясь в них носом.
— П-чхи! Чертова аллергия, — мужчина зачесал воспаленный нос.
— Чего это ты? Мишка остался в кухне, мы ведь не пускаем его в спальню.
— Черт, может это на твои духи? — уже раздражённо процедил Женя, продолжая чесаться, — каждый раз обостряется, когда мы вот так вот близко друг к другу!
— Нет, точно нет, я не пользуюсь ни духами, ни каким-нибудь еще парфюмом...
— Ну не знаю... на ткань твоей пижамы? Боже, ну что ж это такое? — Он снова громко чихнул, после чего, чуть тише, выругался.
Несмотря ни на что, жизнь в их уютном доме продолжалась все так же. Супруги стали реже замечать своего пушистого белого друга, иногда казалось, будто он сбежал или вовсе тут давно не жил. Аллергия же стала проявляться все сильнее и чаще.
В такую же как и все уже привычные для пары ночь, Женя снова закашлял и расчихался. Аня уже спала, и, на удивление, громкие звуки никак не потревожили ее сон, на что мужчина расслабленно ухмыльнулся, прижал ее к себе и улыбнулся своему счастью...
Евгений тяжело вздохнул и посмотрел в окно. Все, что ему осталось, это лишь приятные, и в тоже время мучительные, воспоминания. В объятьях мужчины смиренно лежал белый-белый, похожий на нахмуренное облачко, кот с янтарными глазами и умиротворяюще мурлыкал под боком хозяина, тихо всхлипывающего в тишине серой потрескавшейся комнатушки в старой городской хрущевской квартире, куда Женя переехал. Его чудесная Анна не смогла дождаться своего возлюбленного с очередной затянувшейся командировки, куда он снова отправился, нарушив свое обещание. И ее вечным спутником стал подобранный Женей замерзающим под забором еще котенком Мишка. Без крепкого мужского плеча жизнь в деревне зимой вечно хворающей женщине давалась с трудом.
Зима выдалась суровой, жестокой, хладнокровной. В тот день Аня почувствовала себя плохо: больное сердце давало о себе знать. Женщина даже не могла встать, чтобы затопить печь. Она, как могла, старалась согреться в постели, кутаясь в одеяло. По закону подлости, именно в этот день никто из родственников и друзей не счел нужный прийти к Анне, чтобы навестить ее...
Ее нашел Евгений на третий день, вернувшись из командировки. Мужчина спешил к своей любимой жене, словно почувствовав что-то. Мишка все это время лежал рядом с Анной, пытаясь согреть ненаглядную и любимую жену своего хозяина...