21.
— У тебя есть дом, есть дочь, есть для кого и ради кого жить здесь. А у меня нет никого и ничего. Дома и того нет, — шептала она, ловя языком солёные слёзы, сползающие словно градины с щёк.
— Кристина, Кристиночка, любимая моя! Прости меня! Не уберёг тебя! — послышался звук подъехавшего "бобика", хлопок дверей. Станислав резко вскочил на ноги, начал бегать вокруг Веры виня её во всём происходящем.
— Зачем ты это сделала? Для чего? Вера! То есть Кристина, — поправил он сам себя, не зная как кого теперь называть, чтобы не выдать ничего.
Когда полицейский попросил документы, Вера принесла и показала ему то, что у неё было - документы Кристины. Полицейский посмотрел внимательно на Веру, на фото в паспорте, снова на Веру, пожал плечами, защёлкнул на запястьях Веры наручники и приказал доставить её в отдел.
— Кристина, значит, — уже в отделе, сидящий напротив Веры полицейский смотрел, то на фото в паспорте, то на неё, пытаясь что-то найти. Да, безусловно фото в паспорте более пяти лет, но не может же человек измениться!? Не может! Он не верил своим глазам.
— Это точно ваши документы? — спросил он Веру. Она в ответ мотнула головой.
— А кого Вы тогда ...?
— Крис.... — Вера замолчала.
— Давай признавайся, как документы той девушки попали к тебе и где твои? И кто ты такая?
— Я ... Я - Вера Владиславовна Пчелина.
Молодой полицейский не теряя времени позвонил, кому-то продиктовал данные Веры и продолжил допрос. Сперва расспросил про подмену документов - Вера рассказала всё, как было на самом деле. Затем приступил к допросу о том, что произошло этой ночью - Вера и тут рассказала, почему, как и зачем она так поступила с Кристиной, как в доказательство своим словам протянула полицейскому руки и показала царапины, ссылаясь на то, что между ней и Кристиной была борьба.
— Значит, говоришь, ревность, самооборона? — уточнил полицейский.
— Да, — согласилась Вера.
— На месте покажешь и расскажешь как всё было, а пока?...— полицейский задумался, — посиди, подумай, может, что вспомнишь ещё.
Через пять минут Вера оказалась за решёткой, в маленьком тёмном углу, огороженном решёткой, где помещалась только пара деревянных лавочек, и узкий проход.
— Ну, иди! Иди! Там тебе не скучно будет! — к Вере в так называемую камеру втолкнули грязного молодого парня. — Проспишься, потом поговорим! — закрывая камеру сказал ему полицейский.
Ни слова ни говоря молодой человек рухнул на узкую лавочку, раскинувшись на ней во весь рост. Вера отстранилась от него подальше, косо наблюдая за ним. Ей было страшно, она не знала, что от него можно ожидать.
Прошло часа три, молодой человек проснулся, сел и с удивлением посмотрел на Веру.
— Ты??? - удивился он.
— Я Вас не знаю... — пробубнила Вера.
— Хм... Конечно не знаешь! Зато я тебя очень хорошо знаю. Что? От мамаши избавилась, решила папаше отомстить? — с ухмылкой поинтересовался он.
Их разговор прервал полицейский, который пришёл за мужчиной.
— Ещё увидимся, — тихо прошептал он.
— Не увидимся! С кем, с кем, а с тобой я точно встречаться больше не хочу! — пробормотала Вера и проследила за тем, как молодого человека повели в допросную. Её взгляд опустился на ноги задержанного, она поняла, что он хромает, его ноги слегка заплетаются.
— Странно, — подумала она. — Я его не знаю, а он обо мне знает всё и даже больше. То, что Станислав мой отец не знает ни кто, а он знает?
Ещё через час Вера снова сидела в кабинете у того же полицейского и снова давала ему всё те же показания, не отказываясь от своих прежних слов, но полицейский задавал всё разные и разные вопросы, подходил к ситуации то с одной, то с другой стороны, словно сомневаясь в правдивости её показаний.
— Ну, не верю я ей Макаренко! Понимаешь? Не верю! Ну, вот ты скажи, хотя бы то, что она делала в комнате супругов ночью?
— Не знаю! Пока не знаю, — Макаренко, привстал с больничной кровати, Максим, подправил ему за спиной подушку.
— Я думаю, она снова хочет взять чужую вину на себя, дурёха!
— Когда следственный эксперимент? — поинтересовался Макаренко
— Завтра, только завтра. Сегодня экспертизы, завтра планируем выезд на место.
— Хорошо, надеюсь меня отпустят. Меня тоже терзают сомнения. — Макаренко закрыл глаза, снова вспоминая её, испуганную, забившуюся в угол. Ему не верилось, что эта беззащитная дрожащая в углу женщина может кого-то лишить жизни.
— Этот, Пётр, как его?
— Лопатин, — поправил друга Максим.
— Он что говорит? Что он делал у дома Петровича?
— Говорит. пришёл вернуть паспорт, который нашёл в поезде.
— Чего??? — удивился Макаренко.
— А, я же тебе не рассказал, дружище! Там эти девки паспортами поменялись. Кристина стала Верой, Вера соответственно - Кристиной. Одна уехала в Москву, натворила там дел.
— Попала в розыск, — добавил Макаренко.
— Ну, от безысходности решила вернуться обратно. И каким-то чудом, в руках Лопатина оказались документы Пчелиной. Всё! Всё! В этой семейке странно, от начала и до конца. Даже то, что дом Петровича стоит на месте дома Веры и её матери...
— Ты думаешь, что...? — Макаренко посмотрел на друга с прищуренными глазами.
— Я не думаю, братан, я на факты опираюсь. А что, если? — Максим посмотрел на двери в палату, вышел осмотрелся по сторонам, вернулся и сел на кровати и шёпотом продолжил, контролируя дверь, — Петрович является любовником Веры, то получается как тогда она взяла его вину на себя, так и сейчас???
Макаренко смотрел на друга не моргая, пытаясь вникнуть в слова, факты и доводы Максима и приходил к выводу, что он прав. Может не спроста Петрович просил его достать ему делу Веры?