Думаю, что ответ на столь же философский вопрос «чего хотят женщины?» был бы более легким. Просто потому, что курды – это народ, разделенный не только политическими границами. Даже если они не перешли на язык страны проживания, то, как правило, говорят на самостоятельных диалектах, которые не всегда понятны соседям. Несмотря на то, что большинство из них исповедует ислам суннитского толка, есть среди курдов шииты, езиды, зороастрийцы, христиане и даже иудеи.
Поэтому видение своего политического будущего сильно варьируется среди курдов в зависимости от места проживания и их личного опыта. Одни люди считают себя частью единой нации своей страны. Другие полагают, что быть хорошим гражданином своей страны более выгодно, чем жителем гипотетического курдского государства. Третьи верят в исламское единство и не видят необходимости в собственных политических структурах. Четвертые готовы удовольствоваться автономией.
Стремление к независимости среди иранских курдов варьируется среди отдельных лиц и групп. Некоторые иранские курды действительно выступают за большую автономию или независимость от Ирана, в то время как другие могут стремиться к расширению культурных или политических прав в рамках существующего иранского государства. Важно отметить, что ситуация сложна и зависит от исторических, политических и социальных факторов.
Поэтому никто точно не знает, чего именно хотят курды – ведь они сами того не знают. Но исторически они всегда были окружены сильными соседями, а потому их чаяния менялись в зависимости от того, кто был этим соседом и что именно он предлагал самим курдам. Сейчас это Турция, Ирак, Ирак и Сирия.
В Турции курдов может быть до 25-ти миллионов человек – точно сказать нельзя, ведь при переписях населения здесь не учитывается национальность. Последние сто лет правительство игнорировало сам факт их существования, называя жителей восточных провинций «горными турками».
Лет сорок назад человека могли арестовать только за то, что он говорит по-курдски. Или за это тебя могли отметелить в углу какие-нибудь «серые волки». Это привело к военному сопротивлению, появлению Рабочей партии Курдистана, многочисленным акциям сепаратистов даже в этнически турецких районах. В целом, тогда люди предпочитали скрывать то, что они курды.
Сейчас движение за независимость не то чтобы разгромлено правительством, однако, за неимением лидера, распалось на множество отдельных групп. В стране есть регионы, к которым правительство отнеслось несправедливо. Есть регионы, которые подержали РПК. Есть и такие места, где одинаково не доверяют как РПК, так и правительству.
Но, в целом, общество и отношение власти уже изменилось, и у человека уже не будут проблемы только на том основании, что он курд – при условии, что он примерный гражданин, конечно. А так как в остальном Турция – достаточно демократическое государство с процветающей экономикой, то местные курды просто хотят стандартные гражданские права, возможность свободно говорить на своем языке, больше инвестиций в свои регионы.
В Иране живет не менее 10-ти миллионов курдов. И, по сравнению с другими соседними странами, здесь они чувствуют себя лучше всего. Тут они считаются равноправным народом страны, наряду с персами, гилянцами, мазендеранцами, лурами и многими другими, которые вместе составляют иранцев в широком смысле.
Их общие связи восходят ко временам Зороастра или еще дальше. Поэтому никаких притеснений нет, зато высоко количеств смешанных браков. Например, Мохаммад-Багер Галибаф, мэр Тегерана в 2005-2017-х годах – сын курда и персиянки. Вот почему здесь не популярны идеи сепаратизма, а так как многие местные курды являются шиитами, то ин не очень по душе идея создания независимого Курдистана, который непременно станет суннитским.
В Сирии и Ираке, где курдов, соответственно, 3,5 млн и 8 млн, они страдают от плохого управления, имеют разногласия со своим правительством (Саддам атаковал их газом) и вынуждены справляться с последствиями многолетней гражданской войны. Здесь наибольшее количество сторонников независимости, хотя есть и умеренные люди, которые понимают, что ни их собственные страны, ни международное сообщество вряд ли когда-нибудь с этим согласятся.
