Глава 3
Москва 2007г.
- Садись, отлично как всегда! Молодец, Алиса, прекрасный доклад! - бодро произнесла Ева Андреевна после того, как Рябинина живо и без запинок, демонстрируя богатый словарный запас, на великолепном английском поведала классу о Лондоне и англичанах.
Давясь от злости, чувствуя едва ли не приступ удушья, но улыбаясь и сияя, Ева проводила Алису глазами и подумала о том, какое же все-таки редкое, можно сказать, идеальное произношение у этой маленькой дряни. Будто бы ей и без этого мало дано!
"А ведь мне так и не удалось добиться такого, сколько бы я ни старалась..." - с горечью признала про себя Ева и, озадачив детей письменным заданием, погрузилась в размышления о несправедливости мира. То, что Рябинину ждёт блестящее будущее, сомнений не вызывало, вызывало острую, колючую Зависть, что кусалась и царапалась подобно разъярённой кошке.
Эта опасная, неутомимая и непредсказуемая дама нередко терзала Еву по самым, казалось бы, незначительным поводам. С раннего детства Зависть предоставила Еве возможность хорошо ознакомиться со своими повадками, ощутить свой тошнотворный привкус и сумела внушить, что она не одна, но и все вокруг в той или иной степени знакомы с ней, если не дружны. Однажды коснувшись, слегка, невзначай, Зависть брала человека в заложники навсегда.
Подлая жизнь будто нарочно устроена так, чтобы причины для переживаний не переводились. Ева категорически не верила, что существуют люди, коих не кусает гнилыми зубами небезызвестная особа, указывая корявым пальцем на чужой талант, удачливость, успех, красоту или богатство. Рядом неизбежно окажется тот, у кого больше и лучше, а уж внимательная, зоркая Зависть непременно обратит на это взор своих многочисленных пленников. Ева, однако, видела, что показывать знакомство с уродиной не следует, это не принято. А кроме того, как она с удивлением заметила, встречаются особо лицемерные, дальновидные и двуличные существа, кои прекрасно изображают радость за других и выглядят при этом вполне достоверно. Ева восхищалась их блестящей игрой, ибо в том, что это игра, не усомнилась ни на миг, она брала на заметку, училась, старалась не отставать, поскольку подобные проявления очевидно располагали окружающих, открывали перспективы, помогали обзавестись нужными знакомствами, расширить круг, создать репутацию. Всё просто. Каждому хочется иметь рядом человека светлого, без задних мыслей. Каждому хочется верить, что такие и правда существуют.
"В детстве мы верим в гномов и фей, будучи взрослыми в искренность," - думала Ева.
- Завидуют все! Я в этом абсолютно уверена! А если не признаются, что это так, то только из трусости или лицемерия! - безапелляционно заявляла Ева, грубо отметая любые возражения.
- Какая же ты, оказывается, несчастная! Я и не представляла, что до такой степени! - вырвалось однажды у Аллочки.
- Что?! "Несчастная?! Не представляла"?! - вскинулась Ева, - А ты, ты сама-то очень счастливая?! В тебе же роста сто пятьдесят сантиметров, да волосы у тебя как проволока и смотритесь вы с твоим Сашкой как клоуны! И никого кроме Сани у тебя никогда не было! Тебе даже сравнить не с кем! И ты говоришь мне о счастье?! Одна видимость! Пыль! Разве я не права?!
Аллочка в изумлении посмотрела на подругу, открыв рот, покачала головой и вдруг рассмеялась, да так заливисто, так громко и так обидно, что Ева вытолкала её за дверь.
Феодосия. Лето 2007г.
В начале июня у Евы умерла бабушка по отцовской линии.
"Ну наконец-то!" - подумала Ева, услышав новость.
На похороны она полетела одна, поскольку мама с бывшей свекровью прощаться не пожелала.
- Чужая она мне. Всегда была чужой и нечего мне там делать! - заявила мама.
- Да, конечно! - не стала настаивать Ева. - Я и не думала, что ты поедешь.
Отец, которого мама обожала, себя не помня, улизнул из дома, когда Еве исполнилось девять. "Большая и чистая любовь" буквально вынудила его оставить семью. Но оставить как-то не всерьёз, не вполне, не сжигая мостов и прихватив с собой лишь самое необходимое, "на время". Видимо уверенности не было, но неудержимое желание попробовать присутствовало. Разводиться папуля не спешил, маме давал бесконечные, туманные, какие-то размытые обещания, держал на коротком поводке, звонил, проведывал. А через полгода внезапно умер. Как в кино, прямо у кассы в продуктовом магазине, не успев оплатить йогурты, кои любила" большая и чистая". Оторвался тромб, как сказали маме впоследствии.
Смерть отца Ева восприняла спокойно, без истерики. Особенно близки они не были, случалось, что Ева вообще чувствовала себя лишней. Мама была поглощена им, а он собой. Бабушка по маме заботились о Еве, но с холодком, без любви, поскольку была особой малочувствительной, ко многому и вовсе безразличной.
Каждое лето Ева проводила в Крыму, в Феодосии, где на улице Федько жила вторая бабушка.
Двухкомнатная квартира окнами выходила на парк, в пешей доступности море и рынок. Одну из комнат, лучшую, с балконом, бабушка сдавала, что страшно не нравилось Еве.
- Почему я должна терпеть посторонних в своём доме?! - возмутилась Ева однажды.
- "В своём доме"?! - хрипло хохотнула бабушка, - Что-то ты, детка, перепутала! Дом мой и скажи спасибо, что жить тебя пускаю!
- Я же твоя внучка! - крикнула Ева, вспыхнув от злости.
- Внучка мне денег за постой не платит, а "посторонние" очень даже! Вот умру, квартира тебе достанется! Все равно никого больше не осталось, завещание я уже написала. Но пока жива, свои порядки устанавливать не пытайся! - отрезала бабушка.
Со временем Ева смирилась, но постояльцев терпела с трудом. Вслух ничего не говорила, так как бабушка могла запросто выставить вон, с неё станется. Можно было, разумеется, снять отдельное жилье, но тратиться Ева не хотела. Деньги она предпочитала вкладывать в себя. Покупала дорогую одежду, сумки, обувь. Ходила в салоны, холила свою внешность.
Ранним утром, около шести, Ева вставала, брала пляжную сумку и отправлялась к морю, с тем чтобы накупаться и наплаваться до того, как придут отдыхающие, страшно её раздражавшие.
- Неужели нельзя как-то ограничить количество приезжих? - сварливо произнесла она как-то раз, глядя из окна на парк.
- Как это, интересно, "ограничить"?! Ишь, чего удумала, умница! - возмутилась бабушка.- У нас весь город живёт за счёт отдыхающих! Так что пусть едут и без ограничений!
Ева сердито фыркнула и отошла от окна.
"Скорее бы ты уже на тот свет отправилась, бабуля! - подумала она. - А уж я бы твою квартирку сдавать не стала! Сама бы пользовалась."
Надежда Ровицкая