На дорогу до дома ушло ещё четыре дня. Наконец-то появились знакомые лесочки, поля и каменная ограда особняка, через которую в детстве Леон перемахивал, как кошка, когда убегал с крестьянскими мальчишками играть в разбойников и пиратов. Мама тогда стояла на крыльце и кричала: «Леон, вернись, проказник! Кто будет за тебя учить уроки?» Потом грустно вздыхала и уходила жаловаться мужу – графу де Шантоне: «Не пристало дворянскому сыну с деревенскими сорванцами носиться. Нужно изучать науки и этикет, а он – в лес. Ну что тут поделаешь! Хоть бы хлеба с собой взял, а то ведь так и будут голодные бегать».
Леон улыбнулся, вспомнив детские забавы. Весёлое было время, беззаботное. Он начал рассказывать Аннетт, как они в детстве ходили в лес за грибами и ягодами, как пробирались к деревенской мельнице, чтобы посмотреть, как переливается вода в колесе. А иногда босоногая команда пряталась за большим сараем, чтобы напугать одинокого прохожего. Обычно это был вредный старик Жером, который всегда ходил, задумавшись, и разговаривал сам с собой. Он не любил проказников-мальчишек, гонял их палкой, не разрешал играть и бегать около его дома, и они в ответ строили ему козни. Главное дело при этом - вовремя улизнуть от корявой палки, которой старик очень ловко орудовал и частенько щедрой рукой раздавал тумаки всем, кто не успел спрятаться.
Но самое интересное происходило по вечерам за этим же сараем, где они целовались с девчонками, воображающими себя уже взрослыми девицами. Покусанные комарами «мадемуазели» в полинялых юбчонках вовсю кокетничали, нехотя сопротивлялись и делали вид, что пришли сюда вовсе не за этим…
Последние воспоминания Леон не стал рассказывать Аннетте – мала ещё. Но девчушка и без того настолько увлеклась, что не заметила, как они подъехали к дому. Кстати, их тоже никто и не заметил, пока путешественники не остановились у самого крыльца. И тут уже понемногу начали сбегаться все обитатели особняка: маменька, папенька, няня и вся дворня. Опоздавшие сумели обнять «дитятко, ясно солнышко» уже внутри дома.
Осаждённый со всех сторон, он не знал, к кому первому обернуться, на какие вопросы отвечать. Смеха, слёз и разговоров было столько, что Леон только через некоторое время вспомнил про маленькую спутницу и спросил с беспокойством, где она. Все оглянулись по сторонам и увидели её, скромно стоящую в углу и как будто затерявшуюся среди огромного зала с тяжеловесной мебелью. Мама Леона улыбнулась и подошла поближе.
- Кто этот маленький воробышек? Как тебя зовут, малыш?
- Аннетта.
Леон освободился от объятий и тоже подошёл.
- Мама, мне нужно поговорить с тобой и папой. Это – моя гостья.
- Конечно, милый. Пойдём в библиотеку.
Обернувшись к остальным, графиня улыбнулась.
- Ну что же вы? Готовьте дом для гостей. Займитесь девочкой. Она, наверное, устала и проголодалась. Аннетт, будь, как дома, садись, отдыхай. Сейчас тебя отведут в комнату и принесут поесть.
Вслед за этим графиня взяла под руку графа и втроём с сыном они удалились в библиотеку.
- Папа, мама, я хотел бы с вами посоветоваться. Даже не знаю, что делать. Эта девочка…
- Твоя дочь?!!
- О нет, не беспокойтесь, я не был столь безрассуден. Всё гораздо проще. Я нашёл её при дурных обстоятельствах. И я не мог оставить её там, где она была. Родная мать избивала бедняжку, как последнюю собаку, а одна девушка…
- Какая девушка?
- Ну, там была. Она вступилась за неё и сама чуть не пострадала. Я посчитал своим долгом вмешаться и повлиять на ситуацию. Так и получилось, что я забрал эту бедолагу с собой в надежде устроить как-то её будущее. А что именно сделать, я не решил. Ума не приложу. Может, отдать её в сиротский дом или в прислуги какой-нибудь даме, одной из ваших знакомых? Мама, что ты думаешь об этом? Что мне делать? Она такая маленькая и такая замученная. Жалко её.
Графиня де Шантоне обняла сына и потрепала его тёмные волосы.
- Ладно, сынок. Мы с папой подумаем и решим, чем тебе помочь, и уж, конечно, не станем отправлять малышку в сиротский дом. Лучше оставим тебе на воспитание, чтобы научился ответственности. Будешь и дальше заботиться о ней и почаще бывать дома. Кстати, ты ведь побудешь ещё здесь? Когда уезжаешь?
- Мама, я только что приехал!
- И правда, может, хоть не будешь торопиться, как угорелый. А если я подыщу тебе хорошую невесту, глядишь, и останешься насовсем. Хочешь, я найду тебе чудесную девушку в округе? Здесь много приличных партий. Взять хотя бы Анабель де Бриссак, внучку старого соседа, которая ещё в детстве была милой девочкой, очень хорошо воспитанной, или из тех, что приехали недавно – Жюли Морабель и Алекс де Бюссье…
Из рук Леона упала книга, которую он просматривал между делом. Резко нагнувшись за ней, он уронил ещё одну. С языка нечаянно сорвалось знакомое имя.
- Алекс?!
- Ну да, Алекс де Бюссье, порядочная и на редкость скромная девушка. А что такое? Ты её знаешь?
- Да нет, мама, откуда мне знать порядочных девушек? Я так просто. Имя интересное.
Леон заулыбался и отвёл глаза. Графиня не заметила подвоха.
- Имя? Обыкновенное имя, бывает и получше. Например, Изабелла или Клементина. Шарлотта тоже ничего.
- Шарлотта!
- Ну да, Шарлотта. Что смешного я говорю? Ах ты, проказник! Знаю я тебя, весь в отца! Наверняка, у тебя уже побывали в подружках представительницы всех имён и фамилий. Ничего, женишься – будешь сидеть прикованный к одной юбке.
- Нет уж, я лучше убегу.
- Ну ладно, я пошутила. Оставайся подольше. А то я забывать уже стала, как ты выглядишь, мой ангелочек. Иди-ка сюда, я тебя ещё расцелую.
За ужином Леон заметил, что среди всеобщего веселья выделяется молчание отца, графа де Шантоне. Он тоже был рад приезду сына, но что-то другое не давало ему покоя. В глазах его была какая-то тихая печаль и растерянность. Когда их взгляды встречались, граф виновато отводил глаза. Поначалу во всеобщей суматохе Леон этого не замечал. Но потом понял, что отец ведёт себя как-то неестественно, хоть и старается изо всех сил изобразить благополучие. После ужина, когда все устроились в гостиной за разговорами и нехитрыми развлечениями, Леон вызвал отца поговорить. Он чувствовал - что-то не так, и хотел узнать, что именно. Граф де Шантоне, не сопротивляясь, проследовал за сыном в библиотеку. Там они устроились в креслах времён славного Генриха IV и некоторое время молчали, не зная, как подступиться к разговору. Отец начал общими фразами.
- Хороший сегодня был день. Давно не было такой погоды. Последнее время если с утра солнце, то к вечеру обязательно соберётся дождь. Уже с неделю так, а сегодня переменилось… Наверное, из-за того, что ты приехал. Это хорошо, что ты надумал навестить нас. Мама вся извелась. От тебя никаких известий. Не знаешь, что и думать. Я тоже беспокоиться начал.
- Не стоит, папа, у меня всё нормально, просто новостей особенно никаких. Соберёшься послать письмо и не знаешь даже, о чём писать.
- Написал бы хоть, что жив, здоров.
- Да ладно, папа, что со мной сделается? Я уже не маленький. Ты мне лучше расскажи, как у вас дела. Что-то случилось?
- С чего ты взял?
- Я же вижу, папа, тебя что-то угнетает, ты сам не свой. Ну вот, опять ты отводишь глаза! Не молчи, не уходи от разговора. Я – твой сын и должен знать, что происходит. Расскажи мне, может, я смогу всё наладить или хоть чем-то помочь.
Сын взял отца за руку, но тот упорно молчал, опустив глаза.
- Отец, это начинает меня пугать! Неужели всё так серьёзно?
- Боюсь, что да. Прости меня, сын, я загубил и свою жизнь, и мамы, и твою.
- Как? Да что произошло?
- У нас ничего больше нет, совершенно ничего. Ни денег, ни земли, ни даже дома. Прости меня, так случилось, ничего уже не поправить.
- Как это? Ведь у нас нормально шли дела, мы никогда не бедствовали.
- В прошлом году случилось несчастье. Была страшная засуха, а потом градом побило весь, и так плохой, урожай, и тому же лошади передохли от какого-то мора. Я был в отчаянии, мама слегла и проболела месяц…
- Боже, я ничего не знал! Почему мне ничего не сообщили?
- Где тебя было искать? Я решил сам поправить дело. Поехал в Париж, начал играть на деньги. Думал, выиграю, верну убытки, и всё будет, как раньше.
- Ну?
- Всё проиграл, всё до последней мелочи. Попросил отсрочку, они с трудом согласились на пятнадцать месяцев. Я думал, что-нибудь придумаю, добуду как-нибудь денег. Да где их взять? Время проходит – ничего не меняется. Через шесть месяцев мы останемся на улице, голые и нищие!
Тут граф де Шантоне впервые в жизни заплакал от унижения и отчаяния. Наследник был в шоке. Он никогда не видел отца таким жалким и никогда не мог представить даже, что дела могут повернуться таким образом. Боже мой, что делать? Утешая и успокаивая отца, он заметил, что у того трясутся руки, как у старика. Этого тоже раньше не было. Что делает жизнь с человеком! Раньше Леон гордился своим отцом. Это был сильный, уверенный в себе мужчина, всегда полный чувства собственного достоинства. Леон мечтал быть похожим на него, и сейчас вдвойне обидно было за это падение личности, ведь это был кумир его детства. О, папа, папа! Как такое могло случиться?
- Мама знает?
- Нет. Я не представляю, как сказать ей об этом. Она не переживёт такого кошмара. Она не сможет это перенести. Я бы отдал весь остаток жизни, только бы всё осталось по-прежнему, и она ничего не узнала. Что делать? Так стыдно, невозможно, я на грани самоубийства. Я наложу на себя руки, чтобы не видеть ничего. Впервые в жизни я не знаю, как защитить семью, как спасти нас всех от позора. Что делать?....
Леон утешал отца, как маленького ребёнка, обняв его за плечи и покачиваясь из стороны в сторону. Так они просидели час или два, пока их не начали искать. Сначала пропажу обнаружила горничная. Потом сама графиня зашла в библиотеку и позвала их для игры в карты. Она, конечно же, обратила внимание на то, что с ними что-то не так и спросила, в чём дело. Пришлось приложить немало усилий, чтобы усыпить её бдительность. Кажется, она поверила.
Продолжение здесь:
Начало здесь: