Не даёт сказать ничего Лукерья, потому бросился к ней Назар и губами своими её накрыл, поцелуем своим всё говоря, что внутри сидело. Что любит её и безо всяких снадобий да благодарен по гроб жизни за душу её чистую и отношенье ласковое.
Горячие у него губы против её холодных, а по лицу слеза катится и капает на её закрывшиеся глаза.
Начало истории
Предыдущая глава
Три месяца спустя
Телега покачивалась на ухабистой дороге, возвращая мужиков с торговли. Нынче урожай хороший, удалось сторговаться с соседними деревнями по доброй цене да работникам мзду выплатить. Славно потрудились. Уж осень во власть вошла, скоро первый снег землю покроет, надобно подготовиться к зиме.
- Ну чего, обжились поди? - правил Пётр поводьями, понукая лошадку. Позади ещё пара телег едут с мужиками. Выбирались полнёхонькие, теперича пустые, зато в карманах хрустит.
- Помаленьку, - кивнул Назар. – Всё непривычно как-то, необычно, заново приходится учиться будто.
- Ничего-ничего, - хлопает по плечу Пётр, усмехаясь. – Хорошо тебе с сестрой-то моей живётся, сладко?
- Да не смущай, - прячет улыбку Назар. – Что говорить, будто сызнова влюбился.
- Эх, хорошо, - радуется Пётр, а потом себя вспоминает, как по лесу блудил, как к Лукерье вышел, да она его и спасла. – Слыхал, будто Корней дочку свою в избе спалил.
- Не знал я их.
- И хорошо. Такая пакостная, что лучше и не встречать. Ежели б не Луша, не ходить мне по земле.
- Да, - кивает Назар. – Святая она, как есть. Столько всего сделала.
Поднял к небу глаза, о чём-то задумываясь.
- А мальчишки привыкли уж к жизни новой? Чай, всё необычно да интересно.
- Сдружились с соседскими, - кивает, - не найти дома. Бывает, кличу, а не дозваться.
- А Ефим чего ж?
- Не воротится, - покачал головой Назар. – Видать, судьба у нас такая Егоровых: от любви страдать. Не смог рядом с Настасьей жить. Уж так она ему в душу запала, что хоть волком вой. Потому и один решился жить, пока сердце не успокоится.
- Малец ещё.
- А с характером. Из такого хороший муж выйдет.
Покачал Пётр головой. И ему не давали жить, как хотел, только супротив воли родительской пошёл. Тут другое.
- Ульяна мне сказала, кто отец настоящий Настасье. Вон сколько терпела, теперича токмо правда открылась, - разоткровенничался Назар.
- И рад?
- Я что ли? Рад, как дитю своему не радоваться? Моя ж кровь и плоть. Вон, дедом скоро стану.
- Да ладно, - ахнул Пётр. – Неужто понесла всё ж от Игната?
- На всё воля Божья. Подарил на прощанье продолженье своё. Будет нам теперича радость. Вон нянек много. И сынки мои, и Васька с Варькой.
- А с матерью моей как?
- Слаба Богу, ничего. Будто без Касьяна она другой стала. Всем улыбается. А как пришли к ней, разрыдалась. Рада, что семья больше стала. Всем рада. И мать моя тож, постарела, не без того, токмо счастлива, что вернулись.
- Оно и ясно, - закивал Пётр, глядя на знакомую деревню, что впереди показалась.
Добрались до ворот знакомых, спрыгнул Назар с телеги, в калитку вошёл.
- Хозяйка, - кричит, нарочно брови насупив.
Вышла Ульяна на крыльцо, чего-то не весел Назар, али всё так плохо? Первый год без Зосима зерно сбирали, сушили, сбывали. Хорошо, что мужики у ней есть – брат да Назар, спомогут в деле. Тут бабе не разобраться, а чужому вверять – обман будет.
Приходил к ней один еврей, как прознал, что овдовела. Услугу предлагал, а потом и вовсе – жениться. Гнала его метлой Ульяна, ишь чего удумал. Ни того, ни другого не надобно.
- Чего хмурый такой? – сдула прядку, лоб утирая. – Никак с вестями худыми?
- Плохи дела, Ульяна, - покачал головой, а в воротах Пётр стоит, улыбку тянет.
- А чего Петька такой довольный? – не верит хозяйка.
Бросил на него взгляд Назар, а тот лишь плечами пожал, мол, не могу стерпеть, смеяться охота.
- Удача, - решился Назар дальше не тянуть. – Вон сколько деньжищ привезли, а ну, Пётька, подавай.
Выставила передник Ульяна, а в него деньга полетела. Никогда раньше стокмо не видывала. И мягкая, и звенящая, надобно бы припрятать да учиться самой хозяйство весть.
- Заходите в дом, накормлю.
- Анна ждёт, - развёл руками Петька. – Уж три дня жену не видывал, соскучился. – Сказал и выбрался за ворота.
Вышла Настасья на крыльцо, в руках нитки держит.
- Привет, Назар, - говорит отцу. Ну а как его ещё назвать, коли вырастил её Рябой да души не чаял. Пусть хоть и так, всё одно – приятно. – Как путь проехали?
- Спасибо, с Божьей помощью. А ты ж чего?
- Да вот, растём, - погладила живот округлившийся.
Выбрался из двора Назар, растворил ворота, лошадь с телегой завёз, распряг, пока за всем этим Ульяна с дочкой наблюдали. Завёл в конюшню, сена выдал.
- Так зайдёшь или чего? – смотрит Ульяна на него, а сама уж и ответ знает. – Спасибо за труд, - улыбнулась, ему кивая и взглядом провожая.
Идёт Назар мимо домов, что с детства помнит. Вон там с мальчишками по воробьям из рогаток стреляли, а тут первый раз Ульяну увидал да влюбился, а тут с Захаром подрался. Улыбается. Жизни стокмо уж прошло, много хорошего да плохого было. А вместе сложить – судьба его получается.
Проходит мимо дома, где мужики топорами стучат. До холодов кончат избу, перебираться можно, чтоб своё было. Обустроятся, мальчишки в школу ходить станут. Учила им мать грамоте, счёту, да всё одно - школа лучше.
- Бог в помощь, мужики, - крикнул, подходя.
Отозвались те, руками помахали да дальше работу спорить. Как закончат – будет в семье лад да склад, будет и банька своя, вон стоит уж срубленная, и домик, и сарай. Всё, что надо для жизни вольготной. А работа есть – Рябой наделил, хоть сам и не ведал. Знал бы, в чьи руки всё перейдёт, в гробу б перевернулся.
Вот уж и домик его отчий виднеется. Пока с матерью жить стали, всё и ей помощь, и им с детьми. Сымает картуз, ноги обтирает да входит в дом. Невольно глаза закрывает и принюхивается. Как раньше пахнет – пареной репой. Будто не муж он с сединой в висках, а мальчишка голопятый. И хочется ему к матери прижаться да на печи погреться в морозную стужу.
Слышит, будто отец чего-то говорит ему да сёстрам. Токмо нет больше звуков тех, лишь в памяти крепко живут. Человек он ведь как: жив, покуда помнишь его.
- Отец воротился, - выбегает первым Андрейка, подпрыгивая, чтоб Назар поймал его.
- Ничего себе как вырос, - смеётся Назар, в дом проходя. – За три дня что ль скаканул?
Хохочет Андрей, к отцу прижимаясь. А в комнате Гордей за тетрадью засел, выводит что-то старательно.
- Это верно, - трепет по голове его Назар. – Ученье – свет!
- Вернулся? – улыбается мать, подходя ближе. – Ну как? Вышло?
- Ещё как вышло, - подбрасывает под потолок сына Назар. – Хорошо сторговал.
- А где ж…
Хотел спросить, токмо и сам увидал. Стоит в дверях Лукерья: тихая, безмолвная и счастливая. И такая красивая, какой никогда прежде не была.
Как сказал он ей слова заветные про любовь свою, поняла она, что нужна здесь на земле грешной, да не сдюжила б в одиночку. И снился ей сон. Будто пришла к ней Марфа и над ней всю ночь сидела да день. Шептала что-то, руками ласково гладила да речи вела.
- И куды ж собралась, девка? – вопрошает.
- К Богу на небо, - отвечает Луша.
- А хочешь ли уходить?
- Так не нам выбирать. Кости показали мне всё.
- Кости, - качает головой Марфа. – Не пришёл твой черёд, Лукерья, рано ещё. Нужна ты здесь семье да людям. Ни одну жизнь спасёшь, вот чего тебе завещано.
- Да как же смогу супротив судьбы пойти? И никак уж, ежели с тобой речи веду, померла?!
- Домой воротись, кому велено. Ну! Нет больше ведьмы, что семью твою изводила, только будут ещё беды, от которых защитить их должна.
Открыла глаза Лукерья, а у постели её все сидят.
- Очнулась! - кричит Ульяна, и слёзы у ней из глаз брызнули. – Луша, - жмётся к груди сестры, - так мы молились всей семьёй, что воротилась ты обратно.
Лукерья тогда слова своего обратно не взяла.
- Ежели хочешь – живи с Ульяной, - Назару на то сказала, - я супротив ничего делать не стану. Всё понимаю.
- А ежели понимаешь, тады чего глупости говоришь? – смеётся Назар. – Уж люблю её, что с того, но сердце моё жене принадлежит. Без неё жизнь есть, а без тебя уж её не мыслю.
И тады решено было, что семья в деревню воротится. И детям образованье, и сестры близко друг от друга будут.
Стоит Лукерья в дверях, смотрит на Назара с сынком на руках, и так внутри её сердце благодарностью да любовью бьётся. Столько пройти пришлось, столько вынесть. Но вот он – не ушёл, не оставил, не крест она его, а любовь, что ни есть самая настоящая. И другой ему теперича не надобно.
Дорогие друзья, вот и подошла к концу история. Надеюсь, я смогла доставить вам удовольствие. Не забывайте лайки, подписку, комментарии.
Искренне ваши "Неидеальные герои"