Занятый своими мыслями, Леон ехал, ничего не замечая. Иногда он посматривал по сторонам, поправлял шляпу или проверял пистолеты и снова углублялся в размышления. Арабский жеребец по кличке Фархад явно заскучал и тоже задумался о своём. Вдруг он зашевелил ушами, уловив какой-то шум. Леон тут же очнулся и с тревогой посмотрел назад – он опасался разбойников. Но из-за поворота в облаке пыли выскочила и быстро нагоняла довольно изящная, но уже старенькая и разбитая карета. Оставалось удивляться, как она не разваливалась на такой скорости. Похоже, пассажиры очень торопились. Леон пожал плечами и присмотрелся повнимательней.
Внутри этого так внезапно появившегося экипажа между занавесками из потёртого малинового бархата промелькнуло на мгновение хорошенькое личико юной девушки. Она выглядела такой строгой и благовоспитанной, что сразу можно было догадаться – птенчика совсем недавно выпустили из монастырской школы, где за годы заточения научили всем лучшим манерам и приличиям.
Леон дьявольски усмехнулся, в глазах его загорелся недобрый огонёк. «Мне бы её на воспитание. Уж я не стал бы учить малютку всяким глупостям. Быстро объяснил бы ей все прелести реальной жизни и научил тому, что на самом деле должна знать и уметь настоящая француженка. Хотя она не похожа на француженку… Наверное, англичанка. Но это всё равно не имеет значения. Главное, она такая же прелестница, как и все в этом возрасте. Даже лучше – у неё лицо ангелочка.
Бедная моя девочка, трудно тебе придётся в этом мире, пока не догадаешься выбросить из головы все эти глупые фантазии, которыми напичкали тебя благочестивые сёстры из монастыря. Ну ничего, может, мы ещё встретимся, и тогда ты уже не будешь такая неприступная. Сломленная и уставшая, ты приклонишься ко мне на плечо и, расплакавшись, будешь взахлёб жаловаться на тоскливую жизнь и на старое лысое чучело, доставшееся тебе в мужья. Я с удовольствием выслушаю тебя и постараюсь утешить, как смогу. Я буду нежен и ласков… Вот увидишь, мы не зря потеряем время. А пока – прощай, моя куколка…
Леон, вконец разнежившись и размечтавшись, послал воздушный поцелуй вслед удаляющейся карете и задумчиво улыбнулся. Ему некуда было торопиться и не из-за чего беспокоиться. Через некоторое время опять воцарилась благословенная тишина, нарушаемая лишь пением птиц и жужжанием пчёл и шмелей. Карета, так взволновавшая его воображение, унеслась, как сон, и так же, как сон, была вскоре забыта.
Однако, не всё так просто. И то, что, казалось бы, закончилось, позже снова встретилось на пути Леона. Проехав две мили и замечая, что день начинает клониться к вечеру, наш путешественник подумал о ночлеге и с интересом обратил свой взгляд к небольшой деревушке, появившейся на горизонте. Впрочем, подъехав поближе, он понял, что деревушка не такая уж и маленькая, и что здесь возможно найти ночлег поприличней. Для этого он стал внимательней рассматривать строения и редких жителей, прогуливающихся около или занимающихся своими делами, а жители, в свою очередь, также внимательно разглядывали во все глаза заезжего щёголя-дворянина и, не смущаясь, вслух обсуждали его наряд, сшитый по последней моде, но им казавшийся до безобразия смешным и неуклюжим.
Виконт, давно привыкший к такому вниманию, никак не реагировал на подобные знаки «восхищения» и принимал всё, как должное. Проехав до другого края селения, он заметил толпу народа, с азартом наблюдающую какое-то интересное зрелище. Будучи по природе своей любознательным, Леон направился туда же и, с трудом пробравшись сквозь спины людей, увидел то, ради чего все собрались.
Каково же было его удивление, когда он обнаружил знакомую уже карету и около неё юную незнакомку, недавно такую молчаливую и выдержанную. Сейчас она была взволнована до крайности – глаза её метали молнии, волосы выбились из причёски, и весь вид её говорил о том, что здесь происходит что-то возмутительное, и она этого не потерпит!
За спиной девушки испуганно кудахтала её гувернантка, пытаясь защитить дитя и уберечь от беды. Для более убедительной охраны присоединился кучер с хлыстом в руке, которому всё это не нравилось, так как он не был уверен в их победе, но всё равно готов был драться, как лев. И судя по всему, до этого было недалеко – напряжение схватки дошло до предела и в любую минуту могло перерасти в потасовку. Деревенские жители никогда не отличались долготерпением.
Леон оценил ситуацию. Силы противника состояли из толстой разъярённой женщины лет тридцати пяти с красным лицом и такого же цвета фартуком. В одной руке у неё был огромный половник (скорее всего, это была повариха), а в другой – палка, которой она размахивала во все стороны, подтверждая таким образом свои доводы и доказывая правоту. А предмет спора представлял из себя маленькую девочку, такую грязную и затравленную, что жалко было на неё смотреть. Малышка молча сидела, сжавшись, как мышь, около колеса кареты и вздрагивала от каждого крика. Странствующая мадемуазель пыталась защитить её.
- Вы не можете так издеваться над ребёнком! Ей же больно!
- А я вам в сотый раз объясняю, барышня, что это не ваше дело, и я буду делать с этой паршивкой всё, что захочу. Это моя дочь, а не ваша. Когда у вас будут дети, вот тогда и указывайте, а пока что я буду решать, как её воспитывать. Эта дрянь украла кусок окорока с кухни, который был заказан для преподобного отца Мореля. И что я ему буду теперь говорить? Этот кусок он выбирал сам, лучший кусок! Вот ведь змея какая! Пусть ещё радуется, что я сегодня слишком добра к ней и не посадила в чулан на недельку без хлеба и воды.
Толстуха убедительно погрозила дочери палкой, отчего та шарахнулась и спряталась за колесо кареты. Толпа засмеялась. Некоторые сочувственно покачивали головой и молчали. У девушки от ужаса расширились глаза, но она быстро пришла в себя и храбро кинулась в атаку.
- Это же маленькая девочка! Она ещё не знает, что хорошо и что плохо. К тому же она очень голодная и оборванная. Видно, вы её совсем не кормите. Смотрите, какая она худенькая. Вам не то, что детей воспитывать, собаку доверить жалко!
Женщина яростно сверкнула глазами и хотела было оттаскать за волосы юную защитницу, но вовремя вспомнила, что та не простая крестьянка с соседней улицы, а важная госпожа, и ограничилась тем, что, скривив рот, пробормотала сквозь зубы худшие ругательства в адрес непрошеной гостьи.
Несколько секунд обе стояли и напряжённо смотрели друг на друга, каждая ожидая отступления другой. Первой не выдержала повариха. Она бросила палку на землю и попыталась решить дело миром.
- Девушка, прошу вас, уезжайте и оставьте нас в покое. Не лезьте туда, куда вас не просят. Вы не знаете и не можете знать нашей жизни! Мы не купаемся в золоте и воспитываем детей в строгости, чтобы они выросли порядочными и работящими. Мы не балуем их. От распущенности только один вред. Дитё пороть надо, покуда оно поперёк лавки, потом поздно будет. Чем больше их тыкаешь носом, тем меньше беды с ними будет потом. Такое уж у нас воспитание, некогда разводить церемонии. И если бы вы знали, что такое дети, вы бы ещё не так заговорили. Терпенья бы у вас не хватило на все их фокусы и причуды. А за воровство нужно просто шкуру до крови сдирать. Иначе не добьётесь толку!
Аристократка побледнела от такой философии. Она за всю жизнь ничего подобного не слышала.
- Да как вы можете так говорить! Это же варварство, ужас, совершенные глупости! Меня никогда не били в детстве, и ничего плохого из этого не получилось.
- Нет уж, мадемуазель, лучше бы вас почаще поколачивали! Вы бы тогда уважительнее к старшим относились и не совались бы учить других воспитывать детей.
Толпа вдохновлённо заулюлюкала и засвистела, одобряя жизненные принципы поварихи. Та приободрилась и решила не останавливаться на достигнутом. Но тут из соображений солидарности сословий надумал вмешаться наш шевалье, видя, что спор затянулся и ничем хорошим, очевидно, не кончится. Он выехал из толпы и слез с лошади.
- Милые дамы, позвольте мне вставить слово. Простите великодушно меня за вмешательство. Я внимательно слушал ваш разговор и, кажется, придумал, чем вам помочь. Поверьте, мне очень жаль, что две очаровательные женщины не понимают друг друга, и я, если позволите, возьму на себя смелость помирить вас.
Юноша галантно поклонился, втайне надеясь сразить воображение той, над которой ещё совсем недавно так зло посмеялся. Пока он наблюдал из толпы предыдущую сцену, мнение его немного изменилось. Ему понравилась смелость этой девушки, не побоявшейся в одиночку сразиться с грубой деревенской бабой размером с быка из-за какой-то посторонней, никому не нужной девчонки. На это не каждый мужчина осмелится – вмешаться в чужие дела. Тем более, когда перевес сил не на твоей стороне.
Тоненькая фигурка девушки, в которой, однако угадывался несгибаемый характер, и сверкающие молниями глаза бесстрашной воительницы затронули сердце виконта и заставили биться сильней. Честно говоря, Леон и сам от себя не ожидал, что так обрадуется ещё одной встрече с выпускницей монастырских святош. Он уже и забыл, какое впечатление она произвела на него сначала. Сейчас незнакомка была больше похожа на маленькую фею, отважно сражающуюся с легионами бесов, и ему, разгильдяю и оболтусу, предоставляется возможность проявить себя героем в её глазах.
Окрылённый неожиданной удачей, Леон готов был вывернуться наизнанку. Ему ничего не стоило защитить её от всех бандитов на свете, от всех чудовищ и уж тем более от какой-то там поварихи с половником. Но в то же время остатки холодного мужского разума требовали уладить всё по-хорошему и не затевать схватку с простолюдинами, не доводить пока что простую перепалку до открытых военных действий, которые неизвестно чем могут закончиться. И во избежание этого Леон как можно доброжелательнее улыбался громоподобной женщине и её окружению.
Обе «очаровательные» дамы-противницы насторожились и достаточно подозрительно смотрели на виртуозное обхождение виконта, ожидая узнать, куда он клонит. Весь остальной народ тоже в недоумении наблюдал новое представление, затаив дыхание и не зная ещё, как реагировать.
Леон обратился к поварихе.
- Мадам, я безмерно восхищён вашей жизненной мудростью и полностью согласен с вами в вопросах воспитания детей. Я тоже считаю, что излишне суровое наказание за воровство совсем не повредит и даже пойдёт на пользу. К примеру, мне в детстве слишком много позволяли вольностей, и сейчас со мной просто невозможно сладить. Моя матушка совершенно измучилась с таким сыном, и иногда я думаю, что если бы она была когда-то также строга, как вы, может быть, потом ей не пришлось бы так беспокоиться за меня.
Повариха открыла рот, она явно не ожидала такой поддержки. Сначала она смотрела недоверчиво, но постепенно сладкая неприкрытая лесть в словах незнакомца растопила лёд сомнений в её душе. Вскоре она уже расцвела победоносной улыбкой и гордо выпрямилась, уставив руки в бока. Напротив, лицо юной мадемуазель омрачилось и выражало высочайшее презрение и негодование. Мало того, что эта бестия довела её до незнакомого ей чувства ненависти, а тут ещё неизвестно откуда свалился ей на голову философ-самоучка, ничего не знающий дальше своего носа, а всё туда же!
Девушка сжала кулаки, терпение её было на исходе. Леон понимал это и взглядом просил подождать, не вмешиваться. Ему нужно было ещё несколько минут, чтобы завершить сложную дипломатическую комбинацию. И он, пользуясь короткой отсрочкой, торопился объясниться.
- Мадам, всё это, конечно, ужасное недоразумение. При всей вашей строгости я всё-таки уверен, что вы очень любите свою дочь и всех остальных ваших детей, если они есть у вас.
- Ещё четверо, сеньор, четверо сорванцов! Три мальчика и одна девочка постарше.
- Прекрасно, мадам! И всем им, конечно, вы всегда желали только добра и всех благ. И не ваша вина, что жизнь такая тяжёлая и не даёт всего того, чего хочется. Но все мы должны помогать друг другу, и я думаю, что действительно смогу вам помочь.
- Да, сеньор, вы, кажется, упоминали именно об этом…
- Я вижу, что эта девочка, ваша младшая, стала вам немного в тягость. Она забирает на себя лишнее внимание и средства. Я могу, если пожелаете, взять её с собой и отдать в услужение какой-нибудь из моих знакомых дам. Они будут рады помочь вашему положению и научат девочку быть полезной. Вам не придётся беспокоиться о её будущем. Взамен я оставлю вам небольшую компенсацию в три луидора, которые вы сможете потратить на ваших остальных детей. Как вам нравится такое решение дела?
- О да, милостивый сеньор, дай вам Бог здоровья и процветания на долгие времена! Это было бы неплохо, но нельзя ли подбавить ещё немного «конфискации», хотя бы парочку луидоров?
- Так и быть. Добавлю ещё один, и на этом сойдёмся.
Повариха не верила своему счастью. Надо же, вот как ловко одурачила городского лопуха! Вот повезло, так повезло. Избавиться от лишнего рта и к тому же получить за это бешеные деньги! Такое могло ей только присниться. Может, и остальных оглоедов ему продать, дураку такому? Впрочем, нет – работать станет некому. Ну и на том спасибо! Она уже потирала руки в предвкушении золотых монет.
Леон краешком глаза взглянул на упрямую монашенку – поняла ли, оценила ли, ради кого он старался. Поняла! Всё поняла и растерянно смотрела сейчас только на него, неожиданного спасителя, готового выложить ради её прихоти целое состояние.
«Должно быть, этот молодой человек очень богат и к тому же ещё и великодушен…»
Но Леон-то лучше других знал, что он вовсе не богат и далеко не великодушен. Это были почти что последние его деньги. И он сам не знал, почему отдаёт их. Прекрасные глаза незнакомки не давали времени подумать. Они светились благодарным изумлением и восхищением. Невозможно устоять перед таким взглядом и не бросить весь мир к её ногам!
Леон, счастливый, повернулся к поварихе и небрежным царственным жестом подал ей золотые монеты. Та, не менее счастливая, поклонилась, быстро спрятала деньги и направилась к дочери попрощаться. Кое-как вытащив бедняжку из-под кареты и прижав к сердцу, женщина долго ещё причитала и вопила. А вперемежку с материнскими поцелуями не забывала давать последние наставления о том, как надо и как не надо вести себя в городе среди «приличных людей».
Шевалье воспользовался передышкой и подошёл к девушке. Церемонно поклонившись, он хитро улыбнулся и заговорил с ней.
- Добрый день, мадемуазель. К сожалению, не имею чести быть представленным вам, поэтому разрешите отрекомендовать себя самому. Моё имя - Леон де Шантоне де ла Моруа. Я ехал мимо и, случайно увидев вас в затруднительном положении, позволил себе вмешаться. Надеюсь, вы простите меня за самоуправство. Видит Бог, я хотел, как лучше.
- Я… Нет, ничего… Я не знаю, как такое вышло. Вы очень кстати, благодарю вас.
- Не за что, мне это было совсем нетрудно. Выручать из беды прекрасных девушек – моё любимое занятие. Но вам, похоже, и не нужна была моя помощь, вы очень храбрая!
- Нет, не очень, просто я не могу видеть, как при мне обижают слабых. А такого я вообще никогда не видела. Я ехала в карете и заметила эту женщину. Она держала девочку за руку и избивала её, как попало. А потом ещё, когда я выяснила, что это её дочь, то просто не знала, что и подумать. Я хотела спокойно поговорить с ней, призвать к разумным доводам, но она даже не слушала меня. Не знаю, как это всё вдруг получилось, столько людей сбежалось, и чуть не дошло до драки! Очень неприятная история. Наверное, мне не нужно было вмешиваться… Как знать, может, это действительно всё правильно, и они так все и живут, в грубости и жестокости. И нам не понять этого никогда. Честно говоря, я в растерянности. Со мной ничего подобного не случалось раньше. Так неудобно! Вы подумаете, наверное, что перед вами неуравновешенная и нервная особа.
- Не мучайтесь понапрасну, просто вы на самом деле не видели ещё этой грубой стороны жизни, не встречались близко с простыми жителями деревни, особенно в такой глуши. Не переживайте, бедные люди не все такие, но в общем-то, их жизнь действительно не такая возвышенная и утончённая, как у нас, и нравы соответственны. Что поделать! Так уж устроен мир. Хорошо ещё, что легко отделались и остались живы.
У мадемуазель от изумления вытянулось лицо.
- Да, да, и так бывает. Им терять нечего. Когда господа слишком докучают своему народу, то обычно у него заканчивается терпение, и дальше – как получится. Но не думайте об этом. Есть много других вещей, гораздо более привлекательных, на которые стоит обратить внимание… Давайте лучше поищем местечко для ночлега и я расскажу вам, как путешествовал по Италии. Это было прошлым летом, когда я сбежал из дома. Не смейтесь, это правда! Такая история приключилась, простой спор с маменькой имел непредсказуемые последствия! Но для начала мне хотелось бы удостоиться чести поближе познакомиться с вами, раз уж сама судьба столкнула нас при таких обстоятельствах. Не будет ли нескромностью с моей стороны спросить ваше имя? Хотя я догадываюсь, что вы неземное создание, но ведь даже у ангелов есть имена.
- А вы льстец! Какой же из меня ангел? Совсем недавно я скорее напоминала фурию.
- Очаровательную фурию…
- Спасибо, довольно сомнительный комплимент! Наверно, я и сейчас выгляжу также?
- Да, немного. И всё-таки, сударыня, как же вас зовут?
- Александра Анабель Мария Изабелла де Бельмонти, можно просто Алекс, - застенчиво улыбнувшись, она опустила глаза, - но давайте уйдём отсюда, все люди смотрят на нас.
- Да, конечно.
Леон, впечатлённый таким невероятным именем, не нашёлся даже, что ещё сказать. Он предложил мадемуазель руку и проводил её до кареты. Потом вернулся за девочкой. Мать уже успела переодеть её, наспех умыть и причесать. Стало заметно, что это действительно девочка, а не лесной зверёк. Виконт де Шантоне взглянул на бедное измученное существо и подумал, что не зря всё-таки затеял это, казалось бы, на первый взгляд никчёмное дело. Правда, он не знал ещё, куда определит свою маленькую дикарку, но оставить её здесь тоже не хотел – жалко, пропадёт. Хотя, с другой стороны, сколько их таких по свету мучается, всем не поможешь. Да ладно, раз уж попался в такой переплёт, надо идти до конца.
Девчушка, немного забыв о недавних неприятностях, в свою очередь, тоже молча разглядывала прекрасного шевалье. Она не знала его мыслей, но яркий раззолоченный наряд и любезная улыбка будущего господина покорили её сердце. До этого дня никто и никогда не заступался за неё так, как этот шевалье и красивая мадемуазель в платье небесного цвета. А уж о том, чтобы они забрали её с собой, она и мечтать не могла. Бывают же такие чудеса! Девочка счастливо вздохнула. Продолжая терпеливо ожидать внимания к своей персоне, она смотрела на «небожителей» большими доверчивыми глазами, которые замечали каждую мелочь. Ей было всё интересно – как они двигаются, разговаривают, какая чудесная у них одежда и какие странные у них белые волосы, завитые в локоны. Бедная маленькая дикарка, она ещё не знала, что это не настоящие волосы, а напудренные парики. И также она не могла знать, что это не такие уж богачи, как ей казалось.
Леон заметил пристальный взгляд. Он подошёл к девочке и улыбнулся. Потом взял её маленькую тёплую ручонку и почувствовал вдруг незнакомое прежде странное ощущение нежности к маленькому человечку, ответственность за него. Он понял, что сама судьба отдаёт ему в руки эту потерявшуюся жизнь, и он может что-то изменить в ней.
- Ну, что, воробышек, пойдёшь со мной? Я покажу тебе большого красивого павлина. Он живёт у меня дома. Ты видела когда-нибудь павлина? Он похож на петуха, только побольше, и хвост у него весь разноцветный и раскрывается, как веер.
- А он кусается?
- Нет, но иногда он так поёт, что все окрестные собаки прячутся от страха и из подворотни лают на него.
Девочка засмеялась, и напряжение в её глазах растаяло. Она взяла руку Леона обеими своими крохотными ладошками и смело зашагала рядом, покорённая его неизменным обаянием.
Продолжение здесь:
Начало здесь: