Утром я вышла из комнаты, которую мне выделили в женском доме. Еще все спали, и рассвет только начал пробиваться сквозь белую пелену, в которую сливались огромные хлопья снега. Было так тихо, что даже не верилось, хоть этот мир и не содержит привычных нам шумов: звуков авто, сигнализаций, даже привычного всем шума холодильника. Чуть слышно фыркнула лошадь в сарае, и ей ответила другая, взлетела птица с верхушек сосен. Я не могла поверить, что это наконец произошло – я оказалась там, где мне мечталось жить. Сейчас проснутся люди, очень много людей, работу и жизнь которых нужно как-то упорядочить, сделать ее хорошей и приятной.
- Я думал, ты привыкла спать до света, или как его, солнца? – голос Драса заставил улыбнуться, или тот факт, что он запомнил название светила.
- Драс, у меня нет слов, чтобы высказать тебе всю благодарность, - я обернулась, он шел ко мне от второго дома. В руках у него были две дымящихся кружки.
- За что? Давай точнее, за что именно ты мне благодарна, за отвар, или за то, что ты ночевала здесь не в палатке, а в хорошей и теплой комнате? – он подал мне кружку, и отвел глаза на лес, что сейчас был практически не виден, из-за стены снега. – У вас там нет комнаты, а то я не засну с этими медведями, что храпят, словно рой пчел.
- Ты тоже храпишь как рой пчел, Драс, но мне это не мешало, наоборот, я так привыкла слышать твой храп за стеной, что сегодня с трудом заснула, - неужели он мне так дорог, и сейчас мне спокойно потому что он рядом со мной, или это место действует на меня так релаксирующе?
- Идем, наши ребята уже приготовили завтрак. Решили не ждать женщин. Видимо, вы так устали в дороге, что забыли о том, что людям сейчас нужно работать? – он взял меня за локоть, и повел к дому, из которого только что вышел. Если бы я была в своем прошлом мире, то стоило обвинить его в эксплуатации женского труда, хотя бы шуткой. Но здесь это было совершенно неуместно, так как каждая единица имела свои обязанности.
Больших домов было пять. Они стояли веером – их входы были с одного, достаточно большого «пятачка». Шестой дом стоял боком к средней площадке. Драс сказал, что в нем никто не живет – там проходят сборы дружины, там дежурят по два человека. Туда приводили южан для расспросов. Я обозвала этот дом администрацией поселка. Один дом, такой-же длинный как остальные, примерно метров десять – двенадцать, был вообще без окон. Там жили южане. С ними постоянно находились шесть дружинников. Но, как сказал Драс, Южане очень спокойно ведут себя, и многие работают вместе с остальными. Там, в отдельной комнате сейчас живет Ваал.
За домами находятся постройки для скота, хранилища, небольшие стихийные огороды. Я подумала о том, что улицы теперь лучше делать либо лучами – диаметрально, либо же кругами вокруг этих домов, и оставлять улицы широкими, чтобы лет через двести потомки не материли планировщиков, как в случае с Питером, где с трудом можно разъехаться.
Мы вошли в дом, где возле большого котла суетился народ. Мужчины накладывали в миски кашу и отходили к столам, либо вовсе отходили на улицу.
- Драс, есть же свободные дома?
- Да, есть, один. Просто мы не топим его пока там некому жить.
- Там есть печи?
- Да, три, как и везде, - он посмотрел на меня с гримасой «только вот не говори, что тебе он нужен для чего-то очень важного».
- Да, Драс, так толпиться – не дело. Пока все вот так, и людей не так много, там будет кухня днем и школа вечером. Мы, конечно, поговорим с тобой еще о деталях, но, думаю, пора начинать строительство обычных домов – на семью. У нас много одиноких женщин и мужчин, что вернулись с юга, вот увидишь, тридцать – сорок сытых светлых, и у них начнется период любви, - я указала Драсу на дружинника, что оглядываясь запихивал за пазуху хлеб, и брал вторую кружку отвара. – Думаешь, он медведей пошел кормить, или так же как и ты, кормить девушку завтраком, - я подняла свою кружку.
- Думаешь, у меня настал период любви? – Драс смеялся, глядя мне в глаза.
- Нет, ты что, ты шел с двумя кружками только потому, что одной тебе мало, - раз уж мы решили потроллить друг друга, значит он на меня больше не обижается, а это самое важное.
- Я хотел сделать тебе приятное.
- А почему?
- Потому что… ты хорошая, - он не знал, что ответить мне, и начинал смущаться, опускать глаза.
- А Гор плохой? По-моему, ему вообще кружки не хватило, - мы засмеялись, наблюдая за тем, как Гор заставляет людей пить быстрее и освободить хоть одну кружку. Так вот, ребята, кто раньше встал, того и валенки!
- Ладно, мне нужно собирать ребят в лес, а ты, пожалуйста, разберись здесь.
- Да, да, конечно, как только мои лентяйки проснуться, я проведу с ними беседу, покормлю, и начнем переезжать.
- Куда, - он аж остановился, и серьезно посмотрел на меня.
- В другой дом. Здесь ребята спят, нам нужен отдельный дом для еды, - я покачала головой и расширила глаза как могла, давая понять, что здесь спорить не о чем. Это уже решено.
Хорошо, до вечера. Нам придется начинать учебу снова с самого начала, как я понимаю?
- Нет, с людьми, что были здесь я буду заниматься отдельно, и понемногу мы сравняем знания. Иначе, люди, которые знают больше, просто заскучают, теплого света тебе, карл Драс, - нужно было дать ему понять, что пора заняться делами, иначе, он так и стоял бы, смотря на мои губы.
Сига пришла заспанная, и видно ее поднял Гор, потому что она подбежала ко мне, и виновато начала оправдываться, что, мол, долго не могла заснуть, а только глаза закрыла, и уже утро.
- Сига, не переживай. Завтракай, тепло одевайся, и мы с тобой займемся обходом, пока остальные собираются, - я пошла к себе в комнату, где в тюках были еще чулки и свитера, что положила мне с собой Иста.
Мы вышли на обход, когда женщины по одной потянулись в сторону запаха еды – а нечего было организовывать кухню в мужском доме, ясно, что они не знали, что и как, а котлов в их доме нет.
У меня было настроение, как у первоклашки, которая начинает новую тетрадь, и обещает писать в ней только аккуратно, только чисто, без помарок и клякс. Новая тетрадь пахнет чистым, как сегодняшнее утро, ее страницы белоснежны, как этот снег, что укрыл землю, словно покрывало. Это моя самая главная тетрадь, и я пообещала себе, что писать в ней буду только красиво и только правду.
Один дом полностью занимали женщины, но там было достаточно тесно – некоторым пришлось спать по двое. Два дома занимали мужчины, один дом я обозвала тюрьмой – Драс удачно расположил его между мужскими домами, в которых были окна, как и во всех остальных, кроме тюрьмы. Если представить циферблат, и считать, что главный дом, как я обозвала администрацию – дом для собраний дружины, это цифра двенадцать, то дальше по часовой стрелке был мужской дом, потом наша тюрьма, потом снова мужской дом. Потом дом, что был свободен, и женский дом.
С женщинами мы затопили печи в пустом доме, и начали с того, что перенесли столы и лавки из мужского дома. В кухню перенесли всю посуду и в одну из комнат – все запасы продуктов. Пока там подметали, кипятили воду и чистили столы, я вышла на улицу. Зимой здесь много волков. Живность живет в хороших рубленных закутах, а вот люди, если выйти ночью могут стать прекрасным ночным дожором для тех больших белых волков. Надо соединить дома высоким забором, и следить, чтобы между домами не надувало снега. Так мы получим закрытую территорию в центре.
Нужно сосчитать всех людей, увидеть их в лицо, нужно распределить обязанности. С женщинами все просто, но послушаются ли мужчины? Лучше действовать через Драса. Если я быстро не надоем ему, все будет хорошо. А мужчины пусть думают, что это его идеи и его правила. Что в том, что в этом мире с гендерной составляющей все очень похоже. Ну, хоть что-то.
Обед был готов еще до того, как мужчины заглянули в дом, обнаружив, что из их дома пропали лавки и столы, посуда, и даже одеяла, которые женщины решили протрясти и оставить на улице, пока снег остановился.
Обедали шумно и женщины пытались реабилитироваться в глазах мужчин, и показать, что если у них не отнимать посуду, то все будет готово в нужное время. Охотники принесли птицу и оленя, освежевали, и женщины сразу после их ухода начали готовить ужин. Нужно было понаблюдать за ними, и понять – кто нужнее на кухне, а кого занять другими делами.
Девушка, что сама сообразила про одеяла и раскиданные вещи, была назначена главной по одежде и постельным принадлежностям. Я попросила ее выбрать себе в помощь еще одну, и проверить вещи, что валялись в общей комнате. Что-то нужно зашить, а что-то просушить. Мы решили, что в комнаты мужчин заходить не стоит больше. Нужно договориться, чтобы они оставляли вещи, которым требуется ремонт в общей комнате в определенном месте. Поставили там ящик, который был кормушкой для лошадей. Сообразят, что кормушки не стало, сделают новую, как раз увидим, кто тут по дереву мастер.
Одежду мужчины стирали сами, два раза в неделю топилась баня. Нужно делать еще одну, потому что сейчас столько народа, что неделю по очереди придется мыться.
На кухне остались пять человек, так как кроме готовки нужно было прибирать нашу новую кухню. Эти пять женщин переедут жить сюда, так они будут постоянно рядом, и к завтраку все точно будет готово. Пока мужчины не пришли, я достала мешок шерсти, и показала, как ее растеребить. Пятеро сели за эту работу. Потом покажу как ее прясть и вязать.
Сига ходила за мной как хвост. Мы вспомнили, что вечером надо начать уроки, и нам нужна доска, но здесь без мужчин не обойтись. А вот палочек нарубить мы можем и сами. Как раз, нам и на счетные палочки, и на спицы нужен тот ивняк. Мы оделись, и решили проверить озеро. В загоне с лошадками был молодой пацан. Он распрягал тех лошадей, что трудились с самого утра. После обеда мужчины увели других. Я попросила запрячь Фрейю и еще одну лошадку, поспокойнее.
Пока он занимался нашим транспортом, мы пешком прогулялись до косы озера – она была недалеко, но здесь Драс немного ошибся – от домов вода не близко. Или же я не знала каких-то подводных камней.
-----------------------------------------------------
Поездка вокруг озера верхом заняла достаточно много времени – когда мы возвращались, уже стемнело, но я узнала, что озеро питают не только подземные воды, но и несколько ручьев, что отходят, скорее всего, от реки. И у озера есть заболоченный край, что дальше тоже становится ручейком, и уходит к реке. Зара – наша большая река, питает озеро, значит, летом можно попробовать отвести немного воду в сторону поселка. Мы нарубили веточек, и кустиков этих было предостаточно, чтобы летом использовать их для плетения. Жаль, я не умею плести мебель – было бы очень красиво.
- Вы в своем уме, Сири? – на встречу нам верхом вышли Драс и Гор. Видимо, они отправились нас искать. – Вы хотите, чтобы вас съели волки? Мы не сможем спокойно работать, зная, что вы в любой момент можете потеряться, - мужчины явно были злы. Они пропустили нас вперед, и поскакали сзади, что-то бубня то один, то другой. За спинами мы везли по большой охапке веток, но они не считали это важным и необходимым.
Я решила молчать, иначе, мой язык снова наделает нам проблем. Если не нам, то мне точно.
Когда мы завели лошадей, то поняли, что люди уже седлали остальных, чтобы ехать на наши поиски. Мужчины были явно злы, да, все-таки мы не подумали о безопасности.
- Мы не думали, что озеро такое большое, и что придется вернутся, потому что там болото, Драс, - я решила уже ответить на его выпады в мою сторону.
- Больше не давать женщинам лошадей, никому и не под каким предлогом, и теперь, один дружинник будет дежурить во дворе и следить, чтобы женщины не выходили за этот круг без мужчин, - Драс встал в центре двора и достаточно громко заявил, что мы теперь здесь заложницы – именно так трактовал его речь участок мозга, что отвечал у меня за мое сумасшествие и феминизм. Да, это один и тот же участок, скорее всего, потому что, если логически порассуждать – он прав, и все дело только в нашей безопасности, но антагонист во мне готов был спорить и делать назло.
- А еще, нужно соединить вот эти промежутки между домами высоким забором. Таким высоким, что не перепрыгнет во двор ни один волк, а со двора ни одна женщина, - я отвернулась, и брела в дом, где теперь у нас была организована кухня. За спиной были слышны смешки женщин и крип зубов Драса.
Люди потянулись следом, видимо, «благодаря» нашей прогулке, никто не ужинал – все отправлялись искать нас. Я отчетливо понимала свою вину, но поступок Драса был очень похож на правила в армии – один проштрафился – страдают все. Дедовщина была прекрасным методом самоорганизации группы. И теперь мне было стыдно перед этими мужчинами, хоть они и молчали.
После ужина все собрались в общей комнате кухни. Людей было слишком много, и сесть было некуда. Нужно было разделить их на пару групп. Иначе, они ничего не поймут. Но два раза рассказывать одно и то же каждый день меня мало радовало. Да, лучше так, всех сразу.
- Сири, эти люди тоже будут учиться с нами, - Драс ввел в комнату четверых южан. Все замолчали. Я не понимала – зачем ему это надо, но спорить с ним при дружине я не стала.
- Хорошо, найдите место. Сегодня мы займемся только счетом. А завтра, когда у нас будет стена из досок, мы будем изучать буквы, - я посмотрела за спины учеников, сквозь которые пробиралась Сига. Она несла ветки. Хорошо, что она их не порубила, потому что сквозь эту толпу придется поднимать их кверху.
После первого урока у меня болело горло – приходилось почти кричать сквозь этот гомон. Люди начали задавать вопросы с первых минут. Нужно что-то придумать. И завтра, во время готовки завтрака нужно начать варить солому – у нас ее было не много – то, что стелилось в телегах. Мы снова попробуем делать бумагу.
- Мужчины, мне нужен один человек на завтра, кто умеет работать топором? Мне нужно сделать доску и несколько маленьких рамок из дерева, - я посмотрела в толпу.
- Я могу сделать, если карл Драс отпустит меня с работ в лесу, - из толпы вышел мужчина средних лет, но явно старше Драса. Я видела, как они его уважают и слушают. Все мои выходки здесь закончатся тем, что мне придется уходить жить в лес – там мне никто не будет приказывать. Я улыбнулась, вспомнив прекрасную шутку про одиночество: «хочу плачу, хочу – не плачу». Вот и весь выбор.
- Да, Лувар, можешь завтра с утра заняться с Сири ее досками, - он махнул рукой. – А теперь, все по домам, пора топить печи, и отдыхать.
- Мы истопили печи, можете отдыхать… или побыть с нами на улице, раз нельзя теперь гулять одним, - это выкрикнула Хана, девушка, которая занималась уборкой мужских домов.
- Ты была права, Сири, и это началось на много раньше, чем ты сказала, - Драс шепнул мне в ухо, взял за локоть и потянул к выходу.
- Видимо, уже отогрелись, - я засмеялась, и пошла за ним.
- Ага, и отъелись. За ночь, - он смеялся, и это было хорошим знаком, значит дуться на меня не будет. Хорошо, что прикусила язык. Не знаю, как долго смогу держать его за зубами.
Утром я проснулась от стука на улице, накинула одеяло и вышла. Мужчины колотили заборы между домами. Быстро. Неужели время уже много, где весь народ? Я пробежала в нашу столовую и школу по совместительству – там уже прибирались после завтрака, и меня ждал мастер Лувар. Ему, как могла, объясняла что я хочу Сига. Мне было стыдно за то, что я так долго спала.
- Извини, Лувар, я только проснулась, - я села рядом с ним и рассказывала ккого размера доска мне нужна. На ней я напишу все буквы, как в Сорисе, чтобы люди видели их перед глазами. Цифры я написала угольком на бревнах в столбик.
- Сири, ты вчера так устала кричать с нашим обучением, Драс велел не будить тебя рано, - Лувар говорил серьезно, но мне все равно было стыдно за свой сон, когда люди все уже трудятся в полную мощь и солнце встает.
- Хорошо, делайте доску, можете взять того человека с улицы, который караулит нас, мы обещаем больше не уезжать без мужчин, - я подумала, что ему может действительно потребоваться помощь.
- Нет, спасибо, Сири, я сам. Кроме доски еще что- то нужно? А то я ее быстро сварганю.
- Да, закончите доску, позовите меня, надо еще кое – что.
Я собрала всех свободных женщин, и решила показать, что делать с шерстью дальше. Сига раздала по веретену и велела беречь. Мы принесли всю шерсть, что девушки растеребили, показала, как свернуть кудельку и привязать нитку. Часа три ушло на то, чтобы подойти к каждой. Некоторые через час говорили:
- Прости, Сири, мы лучше дрова колоть пойдем, руки не слушаются, терпения нет так тонко выкручивать.
Я отпускала их, потому что, если человеку не нравится работа, он будет делать ее плохо, тем более никакой оплаты за это не было. У нас было много дел. Мужчины раз в день приносили мясо из леса – охотники у нас были хорошие. Я уточнила у женщин – есть ли у кого-то эти календари с палочками, оказалось, что нет их только у троих, включая меня. Нам нужен календарь. Раз в каждом месяце одинаковое количество дней, можно делать его одинарным – назвать месяцы и не меняя дни, менять только месяц. Я поняла, что праздников здесь нет, а нам они были очень нужны. Мне – точно.
На моей кровати с первого дня в ногах лежала черная овчина, думаю, это Драс подложил, чтобы ноги ночью подсовывать под нее, но, раз здесь нет пока бумаги, освоим ее.
Я разложила ее на столе кверху мездрой и думала, как написать на ней цифры. Написать так, чтобы не размазались, не стерлись. А еще, их нужно правильно расположить, в сезоне сто дней, всего четыре сезона. Весну, лето, зиму и осень мы оставим как есть, а вот месяцев сделаем шестнадцать. По двадцать пять дней. Просто потому что это проще и число будет равным.
Аккуратно процарапала иголкой клетки и решила клетки и цифры просто вышить нитками. Поняла, что быстро это не сделать, потому что кожа толстая, но эта шкура станет первым и серьезным календарем, что будет перед глазами у всех, а не только у старшей женщины в семье. Цифры получились крупными, и отмечать их можно будет иглой , на которую я завяжу бантик – втыкаешь ее до конца, она повисает с другой стороны, а на цифре остается бантик. Названия месяцев мы вышьем на коротких обрезках, которые пришью к шкуре по кругу. Тот месяц, что сейчас идет, мы будем оставлять висящим, а остальные заворачивать за шкуру. Потом я нарисую Севару, и он сделает деревянную доску, на которой выточит цифры – он точно сможет.
За домом администрации, оказалось, был ручей, в который мужчины ходили за водой, и наполняли в домах деревянные бочки. Воды нужно много, да и зимой он, скорее всего, замерзнет. Носить воду от озера не так уж и удобно. Мне иногда было страшно, что я пытаюсь объять необъятное.
Я сидела и вышивала цифры, девушки готовили обед, смеялись и шептались. Эта ситуация напоминала мне фильм «Девчата» и я засмеялась. Даже сказать некому – никто не поймет – о чем я. До кино здесь далеко, и создателем его буду вот точно не я.
- Тала Сири, теплого света вам, - я вздрогнула, как только услышала это режущее ухо «тала». – Я Эмель, сын Жоалы, которую вы спасли от голода.
- Я не знала, что спасла ее от голода, Эмель, - я поняла, что этот южанин – сын той слепой женщины, что помогла организовать нам побег. Она отправила его на север раньше меня, зная, что он может остаться там. Он передал Драсу мои «приветы».
- Тала Сири, я сейчас работаю со всеми в лесу, мы рубим деревья, чтобы строить эти дома. Никто из нас не голодует, хоть и живем мы совсем без денег. Все люди знают, что так надо было – чтобы мы пришли сюда и пережили здесь до тепла, но нашим семьям нужны наши руки, иначе они будут голодны.
- Садись, Эмель. Сига, сделай нам чай, я увидела, что девушка напряглась, увидев южанина. В комнате со мной сидели женщины, что учились прясть, пока нет мужчин, мы занимали большой зал столовой. – Мне сказали, что вас отправят обратно, когда с юга придет лапах с нашими людьми.
- Мать обещала мне, что лапах будет, когда будет тепло. Но я хочу услышать от тебя, что вы отпустите нас домой, - он смотрел мне не просто в глаза, а прямо в душу, боясь увидеть там хоть огонек неуверенности в моих словах.
- Обещаю вам, Эмель. Обещаю, что вы в любом случае вернетесь домой.
- Карл Драс – хороший правитель, и работает вместе с нами, и у него, как и у нас, нет денег. Он ест и спит как все, нам нужен такой – же правитель.
- Эмель, мы не можем отдать вам Драса, иначе сами останемся тут как без рук, - я хотела немного разрядить обстановку, хотела, чтобы человек улыбнулся. И только глянув в сторону двери, заметила, что там стоит Гор, и смотрит за каждым жестом южанина – ему все равно не доверяют.
- Я пойду работать, тала Сири, скоро обед. Вы же не против, что я буду учить ваши буквы и цифры?
- Конечно нет, ты увезешь их на Юг, и я очень надеюсь, что боги вернутся к вашему правителю, и он будет жить в мире с нами. Мы можем продавать вам лес, а вы нам фрукты и шелк. Я не меньше твоего жду прихода лапаха с юга, - он встал, наконец, улыбнулся мне и вышел, за ним вышел Гор.
Вечером, после ужина, пока люди отдыхали, Драс попросил меня одеться и выйти к нему. Во дворе стояла моя Фрейя и его черный конь.
- Поехали, Сири, я что-то покажу тебе.